«Хотелось крикнуть: сволочи!» Каким уралец увидел поверженный Берлин

«АиФ-Урал» публикует часть большого труда человека, прошедшего всю войну с первых ее дней и до мая 1945 года. Иван Михайлович Старостин проехал тысячи километров за рулем грузовика в составе как бы сказали сегодня элитного боевого подразделения – саперов, шедшими в бой первыми и уходившими с поля боя последними. Книгу, точее ее отрывок, принес в редакцмию сын фронтовика Валентин Старостин. Публикуем одну из глав. Логово фашизма. Берлин. Рейхстаг День второго мая прошел в ожидании боевых операций в Берлине и надежд на конец войны. Погода стояла прохладная. Солнце не показывалось. Наша часть, окруженная со всех сторон водой и песком, стояла в сосновом лесу. Утром 3-го мая я, ст. лейтенант Батухин, ст. сержант Мысаков поехали в центр Берлина с намерением увидеть город, и, если удастся, рейхстаг. Центр состоял из 4-5 этажных домов серого цвета, немного было и 8-10 этажных. Они почти все были разрушены налетами нашей авиации, действиями артиллерии, танков. Город Берлин встречал нас затаившимися, безлюдными. И морем уныло полоскавшихся на ветру из оставшихся окон и балконов, словно крылья чаек, белых символов капитуляции: простыней, скатертей, полотенец и кусков белой ткани. В глазах рябило от частокола белизны, как в березовой роще. Сколько их, этих капитулянтских полотнищ! Наверное, весь запас белого в эти апрельские-майские дни сорок пятого года Германия извела на символы покорности. Безмолвные улицы, будто вымершие. Нигде ни звука, ни шороха. Пусто и мертво. Однако по каким-то неуловимым признакам каждый из нас чувствовал, что в городе есть обитатели, только они в страхе притаились. - Сволочи! - хотелось крикнуть тем, кто, вероятно, находился в темных подвалах. - Испугались, затаились! А ведь ваши солдаты протопали по нашей земле от границы до Волги. Огнем и мечом прошли все насквозь, но мы уверены, что они нигде не увидели белого, даже маленького флажка. А вы - пожалуйста, как по команде, словно у вас про запас на случай неудачи рядом с фашистскими черно-красными флагами со свастикой лежали и белые. «Ага, гады! Испугались!»,- громко сказал Мысаков, смотря на обильный урожай белых полотнищ. - «Сразу лапти кверху. Сдаемся! Лежачих, мол, не бьют. А надо бы побить и тех, кто провожал своих солдат на фронт – напутствовал на победу». На улицах было множество разбитой техники: танков с сорванными башнями, разбитых орудий, много разбитых, изрешеченных пулями и осколками трамваев, а также убитых лошадей. Встречались трупы убитых солдат и офицеров, но в основном, тела каким-то образом были уже убраны. В районе Рейхстага мы наблюдали, как на улицах, обезображенных боями, жители разрывали мясо убитых лошадей, чтобы употребить их в пищу. От Бранденбургских ворот мы проехали по улице Унтер-ден-Линден. Там мы оказались у цели: остановились на площади, прилегающей к большому массивному зданию с шестью колоннами. Это и был Рейхстаг. Стены, лестница, ведущая к входу, колонны – все были иссечены пулями, осколками снарядов, но ни один снаряд не пробил толстой, сделанной на века стены Рейхстага, который 3-го мая еще дышал смрадом только что закончившегося в нем громадного сражениями пожарища. едкий и устойчивый, терпкий запах гари и порохового дыма не выветривался. Входные в вестибюль массивные двери побиты и сорваны с петель. Недалеко от лестницы торчал невзорвавшийся снаряд «Катюши», который мы обошли, не приближаясь к нему. Так мы вошли на 1-й этаж, где царил ужасающий хаос. На полу - свалка. Груды камня и стекла, словно обгоревшие детали металлоконструкций, уже успели спрессоваться. Всюду были исковерканы, разрушены потолки, пол, лестничные марши, торчали на разных уровнях, словно обгрызенные бетонные скелеты, которые, казалось, вот-вот рухнут. Мы хотели расписаться на стенах Рейхстага, но они были уже настолько плотно исписаны, что мы не нашли места для своих росписей. Возвращаясь из Берлина, мы думали о том, как наши воины отплатили фашистам за наше горе, наши разрушенные города и села. Думал я и о бесконечных дорогах и изматывающих боях 1947-1942 года. Сколько тысяч километров намотано по дорогам войны. Думал с радостью и ликованием о том, что дожили до победы. Прошли дорогами славы, освободив нашу страну, уничтожив врага в его логове. Думали о том, какие трудности, нечеловеческие испытания выпали на долю наших бойцов. В каких болотах мы утопали, от скольких снарядов, бомб и мин мы увернулся, по какому только бездорожью мы тянул свой груз, чтобы прибыть сюда - участвовать в сражении за Берлин. Теперь мы в Берлине, а он, поверженный, перед твоими глазами, под твоими ногами. Вернулись из Берлина, мы узнали, что всему личному составу нашего соединения, в т числе и нам, за овладение городом Берлин, за пленение 120 тыс. немцев объявлена благодарность. Накануне, 2-го мая 22 ГМШИСБ присвоено наименование Берлинской и дважды салютовала Москва».