Советский Джон Леннон

Сергей Курехин — это Джон Леннон, рожденный в СССР. Леннону в момент убийства было сорок. Сергею — 42, он умер в 1996-м. Его убило собственное сердце. Рак сердца, точнее, заболевание редчайшее и не оставляющее шансов. Очень трудно, даже невозможно, точнее, представить Курехина в 65 лет, а именно столько ему исполнилось бы 16 июня этого года. И никакого воображения не хватит, чтобы представить, во что он превратил бы этот свой юбилей… Слово «гений» прилипло к Курехину намертво очень рано. Гениальный музыкант, гениальный шоумен, один из первых постсоветских, гениальный стебщик, издатель, актер... Все это и так, и неполно до горечи. Просто Курехин был человеком-неожиданностью, и все, с чем он соприкасался, принималось жить по каким-то иным, инопланетным законам. Сейчас, наверное, ко всем своим лаврам культовой личности он носил бы также звание главного тролля страны, поскольку и в этой области равных ему не было. Обладатель блестящей исполнительской техники, Курехин в творчестве не любил играть по нотам, а в жизни в целом никогда не играл и не жил по чужим правилам. Жил по своим. Его правила, собственно, никому не мешали, он никому их не навязывал. Он был маленькой, но огромной при этом вселенной, в которой ум и интеллигентность отлично сочетались с невероятным бунтарством и жадной потребностью свободы. Не знаю, как для кого, но для меня Сергей Курехин остался если не символом, то основополагающей, знаковой фигурой конца ХХ века, столь стремительно пронесшейся по небу, что никто из свидетелей этого «пролета» и не понял толком, сколь значим был этот метеорит и как сильно он изменил состав атмосферы… Наверное, только тем, кто помнит, ореолом какой святости было окружено в Советском Союзе имя Ленина, ясны смысл и дерзость фантастической по смелости мистификации, «рванувшей» когда-то на Ленинградском ТВ благодаря двум Сергеям — Курехину и Шолохову. Шел 1991 год, под ногами скрипел, пошатываясь, прежде казавшийся монолитом фундамент колосса по имени СССР, и передача, в которой Курехин бесстрастно доказывал, что Ленин на самом деле гриб, утром привела на телестудию делегацию старых большевиков, держащихся за сердце. Тандем Шолохова-интервьюера и Курехина-спикера вместе с попыткой сокрушения сакрального образа Ильича высмеивал также нелепейшие псевдонаучные передачи. Ничего подобного прежде на нашем (серьезном!) ТВ не случалось. Так «Пятое колесо» за один эфир набрало невероятную скорость и укатилось вперед, обогнав всех остальных сразу на несколько лет. Увы, передать эстафетную палочку оказалось некому… А тогда было невероятно смешно слушать, как с абсолютной серьезностью доказывался дичайший абсурд, от пугающего сходства броневика в разрезе с грибницей мухомора до рассматривания истории Октябрьской революции как следствия активизации представителей грибного царства. Да и пять лет спустя Курехин в интервью программе «Час Пик» настаивал, невинно кругля глаза: не было и намека на шутку, что вы, вот и японское общество изучения грибов сочло мои доказательства верными, я даже стал его членом… А ведь он в чем-то был прав! Мы так легко заражаемся и прорастаем чужими грибными спорами, мерзкими, приставучими гифами, не имея ни собственного мнения, ни позиции, зависимые от моды больше, чем от здравого смысла, безвольные исполнители чужой воли. И коллективное сознание, свойственное грибам, как и их способность общаться на единой радиоволне, это, в общем-то, про нас — куда чаще, чем хотелось бы. … В 65 Сергей Курехин был бы сед, и на его красивом лице прорезались бы неизбежные морщины-реки. Его непередаваемая курехинская грусть, когда-то запрятанная на самом донышке насмешливых глаз-озер, плескалась бы через край — ему было бы больно, что мир не справился с отвоеванной им свободой. Да, думаю, он грустил бы, но без назидания. С грибов многого не возьмешь… Изменить мир он не успел, хотя и спешил это сделать. Хочется, чтобы его помнили.