Интервью с Константином Кучаевым – о ЦСКА, Чалове и травмах
Константин Кучаев — о товарищах по ЦСКА, сезоне, травмах и восстановлении. В прошлом сезоне Константин Кучаев практически не играл, но всё-таки разделил с товарищами радость победы над «Реалом» на «Сантьяго Бернабеу» и успел попасть в заявку ЦСКА на заключительный матч сезона. Мы встретились с Константином в киберспортивной арене Winstrike, чтобы поговорить о прошедшем и будущем сезонах и сроках его возвращения на поле. — ЦСКА резко помолодел в минувшем сезоне. Это плюс? — Когда команда омолаживается, в этом всегда больше плюсов — больше задора, мотивации и стремления к успеху. — Фёдор Чалов считает, что опытные игроки команде тоже нужны: мол, иногда полезно, чтобы кто-то «напихал» молодым на тренировках. — И сейчас такое бывает, но этого стало намного меньше. — Насколько тяжело переживать за команду, сидя на трибуне? — Сидишь и злишься на себя. Злишься за то, что ты не там. Иногда я даже не ходил на матчи, потому что мне было очень тяжело наблюдать за ребятами со стороны. — Включение в заявку в 30-м туре стало своего рода авансом со стороны Виктора Гончаренко или были реально готовы выйти на поле? — С Виктором Михайловичем на эту тему не разговаривал, но если я попал в заявку, значит, на меня рассчитывали и хотели выпустить в определённый момент. У нас включение в заявку не является каким-то поощрительным призом, ты попадаешь в неё, потому что достоин. — Под конец сезона ЦСКА разыгрался, прибавил – обидно было, что всё закончилось? Ещё бы пару туров, и команда могла финишировать в зоне Лиги чемпионов. — Какое место заняли – такое и заслужили. Теперь будем играть и бороться в Лиге Европы. — Виктор Гончаренко признавался в интервью «Чемпионату», что «немного перетянул гайки весной». В чём это проявлялось? — Закончив первую часть чемпионата на хорошей позиции и одержав несколько громких побед, мы начали оценивать себя по-другому, надеялись на что-то другое. Поменялась задача. До зимы мы шли от игры к игре, просто старались выигрывать каждый матч. Затем начали прогнозировать, что у нас может получиться и чего сможем достичь, реально ли завоевать чемпионство. Это сыграло огромную негативную роль. — Transfermarkt включил вас вместе с Иваном Обляковым и Фёдором Чаловым в символическую сборную самых дорогих молодых игроков России. Приятно? — Не воспринимаю такие новости всерьёз, потому что сегодня тебя включают в символическую сборную, а потом говорят: сдулся. Если реагировать на каждую подобную новость, можно свихнуться. — Удивлены бомбардирским прогрессом Фёдора Чалова? — И да, и нет. У Феди есть отличные данные и футбольный ум, но никто не думал, что он поборется за звание лучшего бомбардира. Он огромный молодец, что забил такое количество мячей, но к нему бы это всё равно пришло, не в этом, так в следующем сезоне. — Гончаренко назвал его лучшим игроком в этом сезоне… — Не люблю выделять кого-то из команды — потом могут появиться внутренние разногласия. Мы — одна команда, все бились в этом сезоне. Я считаю, что нужно похвалить всех и никого не стоит выделять. — Многие теперь сватают Фёдора в топ-чемпионат. Видите его в Европе? Если да, то в какой стране? — Считаю, что ему ещё рано уходить. Мы общались на эту тему, но это его жизнь, и он сам примет решение. Повторюсь, мне лично кажется, что ему ещё рановато переезжать. Нужно укрепить свои позиции, стать лидером ЦСКА, а может, и лучшим нападающим России. Тогда можно задумываться о переезде. — Есть ли уже понимание, на какой позиции вас видит тренер в следующем сезоне? — У нас, молодых игроков, нет привязки к определённой позиции. Виктор Михайлович может меня наигрывать на одном месте, а потом возникнет необходимость, и он передвинет на другое. Точно не могу ответить, пока нужно пройти предсезонные сборы. — Как сейчас ваше состояние? — Очень тяжело, особенно физически. Хотя, если честно, всем сейчас сложно, после отпуска (смеётся). — Зимой вы отлучались со сборов, чтобы пройти плановое обследование — и вдруг новость о травме. Что-то пошло не так во время реабилитации? — Сейчас уже тяжело оценивать. Как сказал доктор, который меня оперировал: «Не нужно говорить, как, кто и что. Проблема есть, и её нужно решить». Но у меня было ощущение, что организм давал сигналы, что нужно что-то менять или притормозить. Сейчас уже нет смысла это вспоминать, что случилось, то случилось.
