Пилоты ралли — о страхе, крутых виражах и смерти

В 2019 году участниками ралли «Шелковый путь» стали 97 человек. На грузовиках, внедорожниках, мотоциклах — всем, чем только можно управлять, пилоты едут по одной дистанции. Гонки по лесам, степям, песку и камням, на жаре, под палящем солнцем — этакий постоянный риск, от коротого участники получают, видимо, своеобразное удовольствие. Смотришь на них со стороны и думаешь: они не боятся вообще ничего! И такая мысль кажется логичной. Или... Логичной ли? 10-15 минут до старта очередного спецучастка. Машина проверена вдоль и поперек, инструменты, покрышки и вода — все на месте, бак заполнен топливом «Опти», выбираемым организаторами уже в третий год. Пилот и штурман в салоне, переговариваются, кажется, слегка нервно. В другой машине оба молчат. В такие моменты у некоторых участников «Шелкового пути» происходит своеобразная внутренняя борьба — попытка подчинить себе свой страх и сделать его союзником. Либо просто подавить его. А нужно ли подавлять? И вообще, что такое страх в понимании людей, которые рискуют жизнью на трассе просто потому, что им этого хочется? «Ленте.ру» отвечают сами пилоты. Сергей Шалыгин (без команды), девятикратный участник «Шелкового пути», едет на внедорожнике Toyota Land Cruiser 80 На дороге страха за собственную жизнь нет. Нет ощущения, что на трассе случится что-то плохое или фатальное. Все ощущения, связанные со страхом, возникают от неуверенности в себе и от потери контроля: над собой, над машиной, над дорогой. Теряешь контроль — и тогда испугаться действительно можно. А когда ты контролируешь все, то страха нет. Есть лишь понимание, где предел твоих возможностей. Это не назовешь инстинктом самосохранения, это... Моя цель — пройти весь «Шелковый путь», потому я стараюсь не приближаться к той грани, когда приходится ставить на кон все ради того, чтобы приехать на минуту раньше. Когда становится особенно тяжело, и мы со штурманом чувствуем, что теряем контроль, помогаем друг другу. Иногда бывает, что прямо во время заезда мы решаем сделать паузу и отдохнуть, прийти в себя. И останавливаемся буквально на минуту-две. Чтобы ехать дальше, не обязательно жать без остановки на газ. Лидеры этой гонки показывают, что так тоже можно делать, но это не наш случай. Я даже и не думаю о тех моментах, когда мне, может быть, было страшно. Страх в таких ситуациях просто додумывается. На «Шелковом пути» немало участков, где можно свернуть не туда и оказаться в каких-нибудь кустах. Но о страхе мы в таких ситуациях не думаем. Это не наш стиль. Бывает, конечно, понимаем, что проезжаем по краешку, и от этого душа внутри немного трепещет. Но додумывать страх в таких ситуациях... Нет, не будем. Богдан Булычев (Land Cruiser Russia Team), дебютант «Шелкового пути», едет на внедорожнике Toyota Land Cruiser 200 Я здесь в первый раз, но страха не испытываю. Он, может быть, и возникает, но только в последние секунды перед стартом. В эти 10-15 секунд я чувствую легкий мандраж. Как только вижу отмашку и понимаю, что надо ехать, — все отключается, становится вообще не до страха. Да, по ходу гонки пару раз становилось стремновато. Мы два раза поймали ямы, которые не были прописаны в дорожной книге. Это нормально: прописывают тысячу ям, еще тысячу не замечают. Но ситуация была такой: я выжимаю максимум скорости, педаль вдавлена в пол, а на горизонте вижу яму. Вся дорога — это острые камни, если резко нажмешь на тормоз, то порежешь все шины. Не нажмешь на тормоз — разобьешь машину. В первую яму мы влетели, максимально притормаживая, вылетели из нее и увидели вторую, еще глубже. Я зажимаю тормоз и понимаю, что машина вообще-то в воздухе, так что тормозить бессмысленно. Так что я начал газовать, чтобы при приземлении машина по инерции поехала сразу же. Повезло — все получилось, проехали дальше. Ладно, сориентироваться успел. Если в такой ситуации испугаешься, то ничего сделать не сможешь. Анастасия Нифонтова (Team Toyota Russia), трехкратный участник «Шелкового пути», едет на мотоцикле Конечно, я знаю, что такое страх. У меня было много ситуаций из категории «на грани». Кажется, проезжаешь на волоске, и думаешь: фух, пронесло! А потом едешь дальше и понимаешь, насколько рискованно все это было. И страх будто догоняет тебя. Реально страшно мне было в последний раз на «Дакаре», когда меня чуть не задавил грузовик. Я упала за барханом и услышала, что едет машина, но еще не знала, что это грузовик. Я понимала, что нужно отбежать в сторону, но куда именно — вопрос. И когда грузовик остановился в двух метрах от моего носа — вот тогда было реально страшно. В такой ситуации страх приходит уже позже, а не в тот момент. Вообще, страх я понимаю как некий ограничитель, который позволяет ехать и не убиваться. А если его не будет... Есть такие люди — они едут до первой кочки, думая, что пролетят ее, а на самом деле падают и разбиваются. Так что страх должен быть, но не такой, чтобы он мешал ехать. Если постоянно бояться, нормального результата не показать. Поэтому нужно балансировать и не перегибать. Я еду на мотоцикле, так что чувство страха возникает гораздо чаще. В машине я чувствую себя увереннее. Сергей Куприянов («КамАЗ-Мастер»), четырехкратный участник «Шелкового пути», едет на грузовике КамАЗ-4326 Страх, безусловно, знакомое мне чувство. Есть два момента. Во время заезда нужно немного бояться, потому что иначе ты проедешь недолго. Страх задает предел твоих возможностей, показывает, на что ты можешь пойти. Понятно, что с опытом просто перестаешь бояться каких-то вещей. Раньше, например, если я не видел дорогу, то однозначно сбрасывал скорость. Сейчас же понимаю, что из себя представляет трасса и что на ней может быть, поэтому даже если чего-то не вижу, скорость, как правило, не скидываю. Я вижу, что вокруг, и просто понимаю: на этом участке опасно не будет. Есть и другой момент. Страх возникает до старта гонки. Этой зимой нам впервые нужно было идти открывающим экипажем — то есть первой машиной, которая идет по чистой трассе, без какого либо следа, не имея никаких ориентиров, кроме дорожной книги. Чужих следов нет. Это было в Мавритании. И было страшно. Перед стартом. На обратном отсчете непосредственно перед выездом уже «переболел», и дальше все было нормально. Бороться со страхом в таких ситуациях и не нужно, само пройдет. У меня не бывает такого, что я чувствую продолжительный страх. Это можно сравнить с прыжком с тарзанки. Испытываешь краткосрочный страх, как по щелчку пальца. Моментальный испуг, мгновенный выброс адреналина. Но мы сюда едем не за этим. И наша задача — чтобы таких моментов вообще не было. Дистанцию нужно пройти хорошо и надежно, чтобы таких щелчков не возникало. Сергей Вязович («МАЗ-СПОРТавто»), пятикратный участник «Шелкового пути», едет на внедорожнике МАЗ-6440RR На самом деле страхом я определяю, хороший темп у нас или плохой. То есть так: если где-то немного ёкает, значит, все у нас в порядке. Страх присутствует постоянно, просто его грань у всех разная. У кого-то он появляется на скорости 100 километров в час, у кого-то — на 150. У меня нет четкого понимания, на какой скорости я начинаю немного бояться — все зависит от конкретной ситуации и местности. Но вот сегодня я проехал 200 километров, на протяжении 190 из них мне было стремно. Скорость 140, при этом в стекло постоянно бьются ветки. Ширина трассы — на одну машину, по пути она подпрыгивает, и ты думаешь о том, чтобы она полетела прямо, а не криво. Как может быть не страшно? Но страх должен быть оправданным. Осознанным. Он должен останавливать тебя на грани допустимого риска.