Минтимер Шаймиев: у нас с Путиным сразу сложились доверительные отношения

Девятого августа 1999 года президент РФ Борис Ельцин объявил об отставке правительства Сергея Степашина, временное исполнение обязанностей премьер-министра было возложено на Владимира Путина. Кандидатура Путина была внесена в Госдуму для утверждения на посту премьер-министра, в этот же день в телевизионном обращении Ельцин назвал Путина преемником. Минтимер Шаймиев, занимавший тогда пост президента Татарстана, рассказал в интервью РИА Новости о том, как принималось это решение, а также о своей первой встрече с Путиным, обсуждении статуса Татарстана в составе Российской Федерации и процессе объединения элит в политическую партию "Единая Россия". — Минтимер Шарипович, расскажите, пожалуйста, как в августе 1999 года формировался блок "Отечество – Вся Россия", который стал одним из предшественников "Единой России"? Вы тогда, как президент Татарстана, являлись основателем Общественно-политического блока "Вся Россия", который вместе с Общероссийской политической общественной организацией "Отечество" сформировал единый избирательный блок. Как готовилось это заявление? — Предыстория создания блока "Отечество – Вся Россия" (ОВР) была такова. В то время мы, некоторые руководители регионов, получившие немалую политическую закалку с самого начала перестройки, были обеспокоены сложившейся ситуаций в стране перед выборами в Госдуму в декабре 1999 года. Одной из причин была деятельность последнего состава Государственной думы. Между депутатами шла постоянная грызня, а то и самая настоящая драка – между президентской властью и депутатами "коммунистического крыла", которые доминировали тогда в Думе. Это не позволяло государственному механизму действовать эффективно. В стране не было политической стабильности. Отсюда неудачи в развитии и реализации реформ, особенно экономических. На фоне парламентской неразберихи в стране происходила, если можно так выразиться, регионализация мышления. Людей все больше интересовали не только и не столько глобальные проблемы, сколько повседневные интересы своей республики, края, области. В этих условиях засилье в политической жизни федерального центра, общественных деятелей, мыслящих только масштабами Садового кольца, давно не соответствовало реалиям и общественным задачам. Ни одно движение, ни одна партия не смогли предложить программу дальнейшего становления новой Российской Федерации с учетом провозглашенных прав и возможностей регионов. Сложилась ситуация, когда регионы России созрели, чтобы такую миссию взять на себя. И тогда мы вместе с коллегами-единомышленниками, среди которых были губернаторы Санкт-Петербурга Владимир Яковлев, Челябинской области Петр Сумин, президенты Башкортостана Муртаза Рахимов и Ингушетии Руслан Аушев и другие руководители, создали Общественно-политический блок "Вся Россия". 22 мая 1999 года в Таврическом дворце Санкт-Петербурга состоялся учредительный съезд. Конечно, были попытки связать появление этого блока преимущественно с моим именем, но я сказал, что никто не должен претендовать на единоличное лидерство. Тем не менее позже, в августе, на съезде "Всей России" в Уфе я предложил учредить пост председателя партии и выдвинул кандидатуру Владимира Яковлева. Предложение было поддержано. Аргументация у меня была убедительной: если председателем изберут губернатора Санкт-Петербурга, у блока появляется определенный паритет с "Отечеством", которое появилось в декабре 1998 года, его возглавил мэр Москвы Юрий Лужков. Затем я еще сказал, что если председателем буду я, то из-за национального фактора партия может иметь потери. 22 августа 1999 года Общественно-политический блок "Вся Россия" мы преобразовали в Общественно-политическое движение "Вся Россия". Мы предложили стране политику нового федерализма. Она основывалась на следующих принципах. Неделимость социально-экономического, политического, правового пространства России. Правоспособность любого субъекта федерации на основе свободного волеизъявления граждан самостоятельно строить свои отношения с федеральным центром и другими субъектами федерации. Признание правового характера и взаимной ответственности центра и территорий друг перед другом. Расширение прав и полномочий регионов в осуществлении экономических связей с внешним миром. Также повышение политической роли Федерального Собрания. Появление нового движения вызвало в политической жизни страны немалый резонанс. Тем более в это время обретало реальную силу движение "Отечество". Мы решительно настроились идти на выборы в Госдуму, не сомневаясь, что в следующей Государственной думе произойдут изменения в сторону усиления блоков, представляющих интересы регионов. Именно к этому мы стремились в рамках движения "Вся Россия". — Чем было обусловлено объединение "Всей России" с "Отечеством"? — Во первых, разумеется, обитатели Думы в то время сдаваться без боя тоже не собирались. У многих закрадывалась мысль: а справится ли молодое движение "Вся Россия" с коммунистами, ЛДПР и многими другими в одиночку? Не переоценивают ли они свои, далеко еще не окрепшие в достаточной мере для гарантированной победы на выборах, силы? Так возникла идея объединения общественно-политических движений "Вся Россия" и "Отечество" в единый блок, который так и назвали: "Отечество – Вся Россия". Это произошло 28 августа 1999 года. Как я уже говорил, движение "Отечество" было создано раньше, чем "Вся Россия", — в конце 1998 года. Представления его лидера Юрия Лужкова о критической ситуации в стране и путях выхода из нее во многом совпадали с нашими. Лужков, например, выступал против "шоковой терапии", обвальной приватизации, слепого копирования рецептов экономического развития, созданных в других странах. Он был сторонником глубоких реформ, но не таких, какими, по его выражению, "горе-реформаторы хотели осчастливить народ". Я хорошо знаю Юрия Михайловича. Он много сделал в качестве градоначальника Москвы. Сильная личность с огромным опытом работы. В то время я подумывал, что из него мог бы получиться отличный премьер, если президентом России станет, допустим, Евгений Примаков. Были и такие безобидные прикидки, расклады. О Владимире Путине в этой роли тогда еще, честно говоря, в стране даже не думали. Правда, летом 1999 года говорить о новом президенте было еще рановато. Сначала надо было выиграть выборы в Государственную думу, а потом уж строить амбициозные планы. Мы решили, что более реально это сделать, объединив усилия наших движений и создав блок "Отечество – Вся Россия". Возглавить его предложили Евгению Примакову. — Почему предложили ему? — Дело в том, что, побывав во власти в качестве премьер-министра страны, именно этот человек, на наш взгляд, сумел убедить в том, что даже за короткий период политической стабильности в стране можно добиться многого как в продвижении экономических реформ, так и в иных сферах. Евгений Максимович обладал незаурядными способностями, и политической воли ему тоже было не занимать. Кстати, именно Примаков настоял, чтобы наши движения объединились, и при этом условии дал согласие встать во главе такого блока. Между прочим, многие в Евгении Максимовиче Примакове увидели страшную силу, памятуя о том, как совсем недавно он начал было наводить в России порядок. Не побоялся бросить смелый вызов криминалитету и всем, кто был с этим связан, а это немало влиятельных людей, причем во многих структурах, в том числе и органах государственной власти. По сути дела, именно из-за своей непримиримой позиции Евгений Максимович и потерял премьерское кресло. Поэтому, как только ОВР связали с именем Примакова, на него сразу же началась яростная атака. Хочу подчеркнуть еще раз, что в основе объединения "Всей России" с "Отечеством" лежало чувство ответственности за судьбу страны. Может, кому-то покажутся громкими эти слова, но было именно так. — Как воспринял объединение движений президент России Борис Ельцин? — Борис Ельцин не сразу смирился с нашим объединением. Мне пришлось его убеждать на протяжении нескольких встреч и консультаций. В конце августа 1999 года я полетел на объединительный съезд в Москву, и самолет едва приземлился в аэропорту Домодедово, как раздался звонок – Ельцин! Ждет завтра к восьми утра у себя на даче. В установленное время я был у Бориса Николаевича. Он не отрицал необходимость создания конструктивного большинства в будущем законодательном органе страны. Здравый смысл подсказывал такую альтернативу. Разве наш блок не более приемлем, чем и дальнейшее большинство в Госдуме коммунистов после выборов? Но вот фигура Лужкова его смущала. Высказываемая Юрием Михайловичем порой весьма острая критика в адрес администрации президента России часто воспринималась Ельциным и ближайшим его окружением неоднозначно. На то, видимо, были свои причины, не исключая и субъективные. При этом в разговоре фамилию Примакова Ельцин не затрагивал. Без лишних слов я спросил Бориса Николаевича: "Разве у вас имеются сегодня другие политические силы, которые, поддерживая вас, выступают за конструктивные реформы?" Он после паузы выдавил: "Ладно, я вам доверяю, так тому и быть". Я попросил его: нельзя ли направить приветствие? Но он, продолжая свой разговор, спросил, кто еще представлен из руководителей крупных регионов… Больше Борис Николаевич не стал на чем-то настаивать, и я от него сходу поехал на объединительный съезд. — А коммунисты как восприняли ваше объединение? — Объединение "Всей России" и "Отечества" изменило, и можно сказать, кардинально, расстановку политических сил в стране. Можно понять беспокойство тех партий и движений, которые вели себя уверенно, а сейчас почувствовали, как из-под их ног уходит почва. Заявление Геннадия Зюганова о том, что "Вся Россия" и "Отечество" — это партия власти и народ за ней не пойдет, было ни чем иным, как началом атаки. Я и сегодня убежден, что создание блока "Отечество – Вся Россия" в той политической ситуации было оправданным шагом. Несмотря на сильную необоснованную критику и совершенно несправедливые нападки, блок ОВР набрал по России более 13,33 процента голосов, по Татарстану – 40,7 процента. Появившийся в октябре блок "Единство" во главе с министром Сергеем Шойгу получил 23,32 процента голосов. Тем не менее результаты выборов показали, что не будь фракции ОВР с ее принципиальной центристской позицией, в Государственной думе продолжилась бы монополия левого большинства. Так что блок ОВР основную для того периода задачу выполнил. А что касается нашего лидера Евгения Примакова, то он, ссылаясь на возраст, заранее отказался выдвигать свою кандидатуру на выборах президента России, уступив тем самым дорогу более молодым. — Как проходила рабочая поездка премьер-министра Сергея Степашина в Казань 8 августа 1999 года, которая стала для него последней в этой должности? Какие вопросы вы обсуждали со Степашиным во время той поездки? — Сергей Вадимович Степашин возглавил правительство России в противоречивое, тяжелое время. Человек честный, с большим опытом работы в государственных органах. Неимоверные усилия требовались от премьера, чтобы удерживать огромный корабль-страну хоть в каком-то подобии равновесия. Но Степашин мужественно занял место на "мостике" и пытался держать во что бы то ни стало заданный курс. К позитивной стороне деятельности Сергея Вадимовича следует отнести и то, что он сразу заявил о своей опоре на регионы. Признал то, чего многие политики почему-то не желали видеть в упор: Россия по большому счету и есть союз регионов, поэтому пытаться решать вопросы такой огромной страны только из Московского Кремля нереалистично. Шаги премьер-министра Степашина навстречу регионам я, например, воспринимал как движение к выработке реальной экономической политики, способной наконец вывести страну на путь созидания. В этом наши желания совпадали. Как известно, 7 августа 1999 года в Ульяновске состоялось заседание ассоциации "Большая Волга", были рассмотрены вопросы авиастроения. В Волжском регионе – Казани, Ульяновске, Самаре – были сосредоточены немалые мощности по самолетостроению, и в этой отрасли были серьезные проблемы. В заседании ассоциации участвовал премьер-министр РФ Сергей Степашин, который затем 8 августа посетил и Татарстан. Здесь он ознакомился с новыми образцами вертолетов, положением дел на "КамАЗе". Вместе с ним Татарстан посетила большая делегация, в ее составе были министр путей сообщения, министр сельского хозяйства, заместитель министра финансов России, руководители ряда департаментов. — Когда и при каких обстоятельствах вы узнали об отставке Степашина и назначении Владимира Путина временно исполняющим обязанности премьер-министра РФ? — Я, как и все, узнал об этом из сообщений СМИ. Сообщалось, что президентом РФ Борисом Ельциным подписан указ о том, что выборы состоятся 19 декабря. Второе событие – это отставка правительства Сергея Степашина. Поскольку эти события имели огромное значение для общественности, для государства, мы оперативно организовали пресс-конференцию. Я сказал, что на фоне ситуации, которая складывалась на Кавказе, где, по сути дела, затронуто пять республик, много было различных домыслов, тревог по поводу того, состоятся ли выборы в Государственную думу в срок. Указ же был конкретным ответом на этот вопрос. Что касается второго события, меня уже спрашивали, знал ли я о предстоящей отставке Сергея Степашина. Я был бы не искренен, если бы ответил нет. Состоялась очень непростая встреча Ельцина и Степашина перед его поездкой в Поволжский регион, но окончательное решение было принято 9 августа, после утренней встречи президента РФ и экс-премьера. Скорее всего, отставка была связана с тем, что Борис Ельцин, подписывая указ о выборах, решил увязать между собой два вопроса: назначить дату выборов и назвать своего преемника на посту президента России – Владимира Путина. Хотя он не упростил задачу Владимиру Владимировичу, потому что, когда человек назван преемником президента России, а ему еще до выборов несколько месяцев надо возглавлять правительство, завоевать авторитет сложнее, это налагает еще большую ответственность. — Когда и при каких обстоятельствах состоялась ваша первая встреча с Путиным в статусе премьер-министра РФ? — Наша первая встреча с Владимиром Путиным состоялась до того, как он стал премьер-министром. 9 июля 1999 года Владимир Путин, будучи руководителем Федеральной службы безопасности, приехал в Казань, чтобы поменять главу управления ФСБ РФ по Республике Татарстан. Уходил на заслуженный отдых проработавший долгие годы Венер Салимов, и на его место был рекомендован Александр Гусев. Вместе поблагодарили и наградили уходившего руководителя, выступили перед сотрудниками. В это время ФСБ уже, можно сказать, пришла в себя. Так что разговор с сотрудниками управления состоялся вполне конструктивный. Владимир Путин поставил перед ними задачи, исходя из условий нового общества и текущего момента. Был хороший летний день. Мы выехали на природу, у нас была возможность пообщаться в неформальной обстановке. Прежде мы друг друга близко не знали, но бывает, что люди быстро сходятся по характеру, по общности взглядов. Мне показалось, это был именно тот случай. Поговорить нам в тот момент было о чем. Все, конечно, сводилось в основном к тому, какая обстановка в России, как дальше будет развиваться страна. Всех нас тогда это занимало больше всего. После этого разговора я почувствовал, что Путин многие вещи знает не только по службе, но и непосредственно от руководителя страны, через общение с ним. Это говорило о доверительном отношении к нему Бориса Ельцина. Хотя в то время такие отношения между президентом России и еще не очень известным Путиным в обществе особо не обсуждались. Я также понял, что у Владимира Владимировича было свое видение обстановки в стране. И когда я высказывал свое недовольство сложившейся ситуацией по тем или иным направлениям, Путин, как правило, разговор заканчивал так: да, проблемы есть, но не нужно форсировать события, постепенно все будет решаться. Как мне тогда показалось, а интуиция меня обычно не подводит, между нами с первой встречи сложились доверительные, деловые отношения. Подтверждением тому и эпизод в аэропорту. Когда мы прощались, я ему, руководителю ФСБ, подарил командирские часы нашего Чистопольского завода. А он вдруг снял свои часы и подарил их мне, прямо вот так – с руки. Так что я стал обладателем часов с руки нынешнего президента России. Таким было наше первое обстоятельное общение. Видимо, для обоих эта встреча оказалась очень душевной и значимой. Не часто так бывает при первом знакомстве. После этого посещения Путиным Казани и нашего общения, как-то во время деловой встречи с Борисом Николаевичем на его даче в конце разговора он вдруг спросил меня о Владимире Путине. Я совершено искренне ответил: "Борис Николаевич, я его прежде не знал близко, но вот он приезжал к нам, мы поговорили…" Дальше дословно так: "Он мне показался цельным и искренним человеком". Борис Николаевич послушал меня и сказал: "Мне он тоже таким кажется". Когда уже Владимир Владимирович стал президентом, как-то мы вспоминали об этих моментах. И, как выяснилось, мое высказывание о нем было доведено до его сведения самим Ельциным. Видимо, много было и других мнений – я не в курсе этого и никогда на сей счет не интересовался. — Вашим мнением Ельцин тогда интересовался во многих вопросах? — Я до сих пор еще до конца не могу объяснить, почему так сложилось, но Борис Николаевич всегда в той или иной форме делился со мной своими мыслями о серьезных кадровых проблемах. Хотел, видимо, узнать мое мнение (не думаю, что мнение меня одного). Такие моменты бывали не раз. Это относится и к ситуации, когда Борис Николаевич предлагал на пост премьер-министра Евгения Примакова, и когда речь шла о Викторе Черномырдине. Борису Николаевичу Ельцину, скажу не с чужих слов, вообще нелегко давалось окончательно определиться с кандидатурой премьер-министра РФ за годы его президентства. Безусловно, в условиях перестройки – перехода от жесткой плановой системы на рельсы рыночной экономики – были разные предложения перехода: проект Григория Явлинского "500 дней", отдельная программа Егора Гайдара и так далее. Даже таким опытным руководителям, как Виктор Степанович Черномырдин, Евгений Максимович Примаков, нелегко давались уроки новой экономики. Например, Борису Николаевичу было так же сложно, когда премьер-министром страны назначали Сергея Вадимовича Степашина. Наверное, многие помнят, что тогда в течение одного дня поменяли местами двух кандидатов на пост премьер-министра – Николая Аксененко и Сергея Степашина. Самое любопытное, что сначала Ельцин внес предложение в Госдуму об Аксененко, об этом уже говорили по радио и телевидению. И в этот момент он мне звонит и спрашивает, как я отношусь к кандидатуре Степашина. Я, говорит, вношу предложение о назначении его на пост премьер-министра. Я оказался в недоумении: по телевидению одно, тут – другое. Я обоих знал хорошо, но Сергея Вадимовича больше. Не вникая в подробности происходящего, говорю: "Борис Николаевич, они оба достойные люди". Это действительно мое мнение: оба достойные, государственные люди, которые могли бы в то время взять на свои плечи эту нелегкую ношу. В итоге премьер-министром стал Сергей Степашин. Когда отдельные политики критиковали или продолжают делать это по сей день, я терпеливо объясняю: чтобы обвинять Бориса Николаевича, надо знать его поближе и не упрощать. Известно, что Владимир Путин был приглашен им на работу в администрацию президента РФ за менее чем четыре года до указа от 9 августа 1999 года. Тем не менее Борис Николаевич, когда принял решение отойти от власти, свой выбор сделал в пользу Владимира Путина. Главная задача любого руководителя – это подбор кадров. А в данном случае цена решения безмерно высока и без права на ошибку. За короткий промежуток работы Путина в администрации президента и руководителем Федеральной службы безопасности Борис Николаевич всецело утвердился в своем выборе преемника. Говоря о времени назначения Путина премьер-министром, больше говорят об экономической обстановке в стране и мало кто обращает внимание на политическую ситуацию в то время. А ведь политический фон был очень непрост. В политическом пространстве пока не сдавала позиции КПРФ. А в период его вступления в должность премьер-министра, в конце августа 1999 года, появился наш мощный блок "Отечество – Вся Россия". — Появился и избирательный блок "Единство", который поддерживал Путина на президентских выборах. Расскажите, как принималось решение об объединении ОВР и "Единства" в одну партию? — Вскоре после назначения премьер-министром России Владимира Путина и сенсационного заявления Ельцина о том, что именно он становится его преемником на посту президента РФ, в октябре 1999 года появился еще один блок – "Единство" ("Медведь"). Многие главы регионов поспешили записаться в его ряды. Тут же начались попытки противопоставить ОВР "Единству". Дескать, "Единство", лидером которого стал глава МЧС России Сергей Шойгу, поддерживает Путина, а вот блок Примакова-Лужкова-Шаймиева, так еще называли тогда ОВР, — нет. Для подобного рода спекуляций места, конечно, хватало. Но премьер Владимир Путин оказался выше всякой закулисной возни. Он публично или официально не оказывал поддержки ни одному политическому движению. Уже после выборов в Госдуму, в 2001 году, 1 декабря в Москве состоялся учредительный съезд новой партии под рабочим названием "Всероссийская партия Единства и Отечества", основанной на союзе движений "Единство", "Отечество" и "Вся Россия". Я должен сказать, что блок ОВР в свое время создавался на основе центризма, такие же цели ставились и перед "Единством". Партия "Единство" встала на фундамент ОВР. Проблемы могли бы возникнуть с учетом человеческого фактора, однако мы, лидеры движений – мэр Москвы Юрий Лужков, глава МЧС РФ Сергей Шойгу и я, президент Татарстана, – знали друг друга достаточно давно, никаких трений, мешающих общей позиции, разногласий между нами не было. Мы и стали сопредседателями высшего совета Всероссийской партии "Единая Россия". В то же время центризм, который проповедовало несколько лет подряд движение ОВР, был хорош для своего времени, когда требовалось успокоить общество, обеспечить стабильность в стране. Эти цели в основном были достигнуты. Наступил период, когда Российской Федерации предстояло решать новые задачи. Мы считали, что создаваемая партия должна выполнять функцию мотора, двигателя реформ. Какое-то время пытались этим заниматься выходцы из "Союза правых сил". Но потом они ослабли, утратили поддержку населения, "правые" министры или советники лишились своих прежних должностей и власти. В любом случае, свою новую партию мы создавали не только под выборы 2003-2004 годов. Много оказалось у нас способных, основательных людей, которые были настроены поработать в партийном строительстве с дальней перспективой. Поэтому я не сомневался, что со временем партия станет мощной и стабильной политической силой, с серьезными низовыми организациями, широкой общественной поддержкой населения. — А как вы с Путиным договаривались о статусе Татарстана в составе Российской Федерации и программе развития региона? — Вопрос статуса Татарстана в Российской Федерации и программу социально-экономического развития Татарстана мы с Владимиром Владимировичем обсудили при второй встрече, когда 21 марта 2000 года он еще в ранге исполняющего обязанности президента посетил Татарстан. Мы его приезда ждали, так как отношения между РТ и РФ к тому времени регулировались больше договором между органами госвласти РФ и РТ от 1994 года, а ситуация явно требовала новых шагов в этом направлении. На встречу с ним мы пригласили весь актив, включая весь состав правительства, парламента, глав администраций республики. До выхода к активу мы с ним конструктивно обсудили принципиальные вопросы о вхождении Татарстана в правовое поле РФ. Договорились, что правительствами РФ и РТ будет разработана пятилетняя федеральная программа развития республики, также договорились о подготовке нового договора. Вышли к активу и проинформировали, получили единогласную поддержку зала. Вскоре, 26 марта 2000 года прошли выборы президента РФ и за Владимира Владимировича проголосовали более 69 процентов избирателей. Населению Татарстана понравилось его заявление о том, что он сам возглавит комиссию по подготовке и празднованию 1000-летия Казани. Благодаря его поддержке началось строительство метро в столице Татарстана, на сегодня построено и сдано в эксплуатацию 11 станций метро. А празднование 1000-летия Казани прошло на международном уровне: в Казани состоялся саммит глав стран СНГ и было много высокопоставленных гостей из ряда стран. Хочу назвать одним из первых шагов президента Путина, как главы государства, личное участие в восстановлении многомиллионной кредитной линии с правительством Японии для производства двигателей на "КамАЗе". Встреча Владимира Путина в сентябре 2000 года с премьер-министром Японии стала спасением для мирового гиганта по выпуску современных грузовых машин в городе Набережные Челны. Вскоре им было принято решение по развитию нефтехимических комплексов в Нижнекамске и Казани. В заключение хотелось бы особо подчеркнуть роль Владимира Путина именно в стабилизации политической ситуации в стране и становлении новой политической системы в российском обществе. Конечно, крайне важны экономика, социальная сфера, но никакого социально-экономического развития не может быть, если не достигнута политическая стабилизация. Как известно, в те годы в ходе публичных дискуссий с высоких трибун конференций и съездов народных депутатов шел сложный гласный процесс рождения политических партий и движений. Более массовыми из них были "Отечество" и "Вся Россия", хотя и они в то время через свободные выборы не в состоянии были набрать парламентское большинство для стабилизации политической обстановки в стране. Тут, как один из лидеров появившейся политической силы "Отечество – Вся Россия", могу засвидетельствовать, что без появления нового политического движения "Единство" во главе с Сергеем Шойгу, поддержанного новым избранным президентом Владимиром Путиным на объединительном съезде, не стало бы реальностью рождение партии "Единая Россия", которая, начиная с 2003 года, имеет парламентское большинство, обеспечивая нарастающую стабильность в постсоветском политическом пространстве. Цена этой объединительной миссии избранного в 2000 году на пост президента РФ Владимира Путина неизмеримо высока в становлении новой Российской Федерации – России. Последующие годы показали дальновидность Владимира Путина в принятии судьбоносных решений и проявление политической воли в их реализации.