Михаил Шварцман – о карьере Роберта, победе в Формуле-3, риске в гонках

Отец чемпиона Формулы-3 — о прогрессе Роберта, одной ошибке с выбором команды и том, почему он за переезд Гран-при России. Когда в субботу днём во время уик-энда Гран-при России мне сказали, что в паддоке Формулы-1 находится отец Роберта Шварцмана Михаил, сразу захотелось с ним пообщаться. Я помнил, что Шварцман-старший не против общения с прессой и не ограничивается сухими ответами. Итак, вашему вниманию интервью, которые мы сделали спустя несколько часов после того, как Роберт обеспечил себе звание чемпиона Формулы-3. «Чем профессия гонщика ненормальна?» – Михаил, сильно переживали во время решающей для Роберта гонки? Или довольно спокойно наблюдали за ходом событий? – Конечно, всегда сильно переживаешь — не важно, борешься ли ты за чемпионат или просто за победу в отдельной гонке. Не получится спокойно посмотреть, всегда нервничаешь. У каждого своя работа: он едет, мы нервничаем! Но какой-то дополнительной нервной нагрузки не было – гонка как гонка. – Вы разбираете с Робертом его выступления? – Не в паддоке, а когда всё уже проходит. Правда, я его сейчас редко дома вижу: в основном он в Маранелло. Так что иногда по телефону говорим, иногда очно. Я стараюсь посещать все гонки. В этом году был на всех. Пилот требует, чтобы я присутствовал в обязательном порядке! – Некоторым наоборот не нравится, когда родственники приезжают. – Я же с Робертом с четырёх лет в картинге. Он не хочет, чтобы приезжала мама или другие родственники. А вот я должен присутствовать рядом. Это чисто психологический момент. Мотивация очень простая: ему так легче. – Когда поняли, что гонки для Роберта — не просто развлечение? – Ещё с картинга. Он гоняется с четырёх лет, первые успехи появились в шесть. Он меня особо и не спрашивал — как-то само всё пошло. В шесть лет я вывез его в Италию, где он практиковался, гонялся. Для него это образ жизни. Для меня это была определённая нагрузка, которую сейчас сняла «СМП Рейсинг». Но, видите, все равно приходится приезжать, помогать, чем могу. – Но некоторые родители до последнего считают, что гонщик — это несерьёзно и ненадёжно, что надо параллельно получить «нормальную» профессию. – А чем профессия гонщика ненормальна? Я с детства учу Роберта, что любое дело, которым он занимается, должно быть профессией. Он же мальчик, правильно? Если он этим занимается, то должен заниматься профессионально. А кататься просто так… Нет, у него с детства всё серьёзно. В прошлом году Роберт закончил в Италии школу, получил, как у них это называется, степень бакалавра или что-то такое. Получил необходимый уровень обязательного образование. Сейчас нагрузка большая, так что пока дальше не учится. Посмотрим, что потом будет. Но он профессионально занимается карьерой, это настоящая работа. Относиться к этому надо как к работе. Это не хобби. Тем более что занятие довольно опасное — вы видели, что происходило и в Спа, и в Монце. Это всё результат или своей, или чьей-то чужой недоработки. – Гонки – это неизбежный риск... – Риск неизбежен, да. Но мы каждый день рискуем. Садясь в такси к неизвестному водителю, вы рискуете, не так ли? Поэтому надо просто осознавать степень риска. Чем серьёзнее вы относитесь к делу, тем меньше шансов попасть в неприятности. Они остаются, но лучше минимизировать риски. А всё идёт от вашего отношения к делу. «Не собираемся делать карьерные прыжки» – И вы, и Роберт очень рассудительны. Похоже, это черта всей вашей семьи. – Есть такая старая русская поговорка: «Курочка по зёрнышку, а весь амбар загадила». Мы никогда не спешим, идём размеренно. Не собираемся делать карьерные прыжки. Каждый шаг должен быть размеренным, успешным. Прыжки — это не наш подход. Мы размеренно двигаемся по своей программе. Пока у нас всё получается — даст бог, так будет и дальше. Но подход мы менять не будем. – Болельщики мечтают уже в 2021 году увидеть Роберта в Формуле-1. Или вы считаете, что провести в Ф-2 два года будет лучше? – Ну, во-первых, не очень важно, что считаю я сам! Во-вторых, всё будет зависеть от того, как пойдут дела в следующем году: как он поедет, адаптируется к новым колёсам, какая будет команда и так далее. Сейчас о Формуле-1 даже и говорить рано. Понятно, что в следующем году у нас будет Формула-2, но где Роберт поедет и как… У нас есть, «СМП Рейсинг», есть «Феррари» – обе организации очень профессионально относятся к своим обязанностям, так что полностью полагаемся на них. – На начальном этапе карьеры вы сами были менеджером Роберта? – В картинге и первые год-два в «формулах» — в Формуле-4 и первый год в Еврокубке Формулы «Рено». В «Рено» мы уже ехали с поддержкой «СМП Рейсинг», а после «Рено» подписали полноценный контракт. С «СМП Рейсинг» особых переговоров не было: мы просто встретились с Борисом Романовичем, поговорили, и он сказал: «Я всё решу». Вот и все переговоры, они длились секунд десять. Если Борис Романович что-то обещает, то ему можно верить на слово. – Насколько легко вам было выстраивать карьеру в картинге? – Так как я с Робертом прошёл весь путь в картинге, то в нём я разбираюсь хорошо. Сейчас я и в «формулах» кое-что понимаю. Но в «формулах» я не менеджер, только папа. Когда в Ф-4 мы ехали, то да, я договаривался, всё оплачивал. Считаю, что в своей менеджерской карьере я сделал одну ошибку: после Ф-4 мы пошли в «Рено» в команду «Кауфман». Мы считали, что это команда-чемпион и так далее. Вот это была моя ошибка, да. Всё остальное — нормально. – Что не так было в «Каумфане»? – Ничего не хочу про них говорить. Просто считаю, что это вообще не команда. Во многом и поэтому я полностью передал «СМП Рейсинг» бразды правления карьерой Роберта. Этим должны заниматься профессионалы. «Не возражаем против 22 этапов на «Игоре» – Хотите, чтобы Гран-при России переехал в Санкт-Петербург? – Да. Тем более что трасса «Игора» в 20 минутах от нашего дома. И если все 22 этапа будут на «Игоре», мы тоже не возражаем! Честно говоря, я ещё ни разу не был на «Игоре», ничего не видел — вот Роберт был. Говорят, там очень хороший комплекс. – Может быть, у вас и инсайды какие-то есть? – Нет, только в интернете я прочитал слухи, и всё. Не могу сказать ничего плохого про Сочи, но просто там мне будет близко ездить. Чисто меркантильный интерес! С точки зрения логистики там очень удобно: 150 километров до финской границы. Хотя здесь, в Сочи, тепло. – Сами не любите гонять на трассах, например, в трек-дни? – Я – нет. Когда-то в молодости занимался ралли, но это было очень давно… О, привет, Билли! (Михаил здоровается с гонщиком Билли Монгером, который поздравляет Шварцмана-старшего с титулом Роберта). Билли в картинге с нами ездил, в одной команде. Они с Робертом до сих пор дружат. Очень жалко его, но Билли молодец: даже потеряв ноги в аварии, не расклеился и остаётся в бизнесе. Большой молодец. Так, про что мы говорили? Про ралли? Мне было 16-17 лет, что-то такое. Это было развлечение. На серьёзном уровне я не выступал. – Но всё-таки какие-то гоночные гены от вас Роберту передались. – Я считаю, это идёт от бога. Он с полутора лет играл только в машинки. Даже когда ходить ещё не умел, уже интересовался машинками. Честно вам скажу, что и сейчас в жизни его в основном интересуют только автомобили, гонки. Это его образ жизни, не развлечение. Он сейчас взрослеет. За последние полтора года, с середины прошлого сезона, он очень прогрессирует как пилот – именно головой. Если раньше я ещё что-то мог ему предсказать, то сейчас у меня уже не та квалификация. Он лучше меня знает, что делать, как делать. Поэтому я выступаю просто в роли папы.