По версии следствия, 27 июля на Рождественке Егор Лесных и Максим Мартинцов повалили сотрудника Росгвардии на тротуар. Еще один задержанный Андрей Баршай разбежался и в небольшом прыжке толкнул корпусом росгвардейца в спину. Четвертый фигурант Владимир Емельянов, по версии следствия, силой удерживал росгвардейца. Еще два человека скрылись от следствия, но они, судя по всему, тоже подозреваются в применении насилия к силовикам. Свою позицию Следственный комитет подкрепил видеозаписями. В кадре росгвардеец бьет кого-то дубинкой и двое молодых людей, пытаются оттащить бойца в сторону. Один из них при этом падает сам, и они заваливают росгвардейца вместе собой. С высокой долей вероятности можно предполагать, что аргументом защиты будет: «они хотели остановить избиение». Другое дело, что далее человек в точно такой же одежде, как и мужчина, случайно уронивший росгвардейца, целенаправленно бьет ногой силовика, стоящего к нему спиной. Еще один молодой человек на видео действительно прыгает плечом на человека в форме. Вопрос — насколько серьезный ущерб был нанесен бойцам в бронежилетах такими действиями — дискуссионный, но факт физического контакта зафиксирован. В отличие от дела Устинова, в отличие от брошенных в сторону силовиков пластиковых бутылок и бумажных стаканчиков. Но почему, имея в распоряжении и такие видео, сначала нужно было пытаться посадить тех, кто вообще просто проходил мимо? Времени разбираться не было, считает ведущий эксперт Центра политического анализа Михаил Захаров. Михаил Захаров ведущий эксперт Центра политического анализа «Была реакция первая: «Хватай мешки — вокзал отходит». Нужно срочно, срочно кого-нибудь задержать, но задерживали не тех, кого можно было хоть в чем-то обвинить, и в результате, вышел полнейший скандал. Ну а когда собрали какие-то, как представляется силовикам, доказательства, то пошла вторая волна задержаний. Первая волна того, что называют «московским делом», она, по факту развалилась. Силовые органы опозорились. В некоторых случаях они были вынуждены людей отпускать, как там Миняйло, например. А в ряде случаев были вынуждены давать какие-то позорные пересмотренные приговоры, год условно, как Устинову. Они, по сути, делают вид, что за ними следующий раунд, что они не просто так едят свой хлеб». При этом в сложившейся ситуации как минимум более логичных дел в отношении тех, кто организовывал и участвовал в попытках прорыва оцепления, нет. А попытки были. С прямыми столкновениями с силовиками, произошедшими по инициативе митингующих. Возможно, все впереди, но тогда возникает еще один вопрос — зачем после такой волны возмущения, которую подняли первые аресты и приговоры по этому делу запускать вторую? Ведь, очевидно СМИ (не все, но многие) теперь будут подробно рассказывать о новых фигурантах, при том, что, как выразился даже телеведущий Максим Галкин, в обществе поняли намек. Очень хорошо поняли. Полицейских нельзя не только бить, но даже трогать. И несогласованная акция, прошедшая после первых арестов, была малочисленна, и когда митингующих не пытались задерживать, они сами к силовикам даже не подходили. Так если, казалось бы, главная цель достигнута, зачем провоцировать новый виток? Потому что главная цель не в этом, говорит директор центра политологических исследований Финансового Университета Павел Салин. Павел Салин директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ «Чтобы ни у кого абсолютно не оставалось ни малейшей возможности, желания, ни малейшей мысли трактовать ситуацию вокруг снятия обвинения с ряда участников как признак даже малейшей слабины силовиков, сейчас демонстрируется новый этап, который призван показать, что последнее слово всегда будет за силовиками». А слово, как известно, всегда лучше подкреплять делом. В данном случае для верности было выбрано уголовное.
