Дамоклов меч, прикрытый туманом

История знает несколько так называемых Дел, после которых разворачивались самые печальные события. Дело французского офицера Дрейфуса. Дело болгарского коммуниста Георгия Димитрова. На их фоне Дело Лысенко, 22-летнего парня из башкирского города Бирска, выглядит, казалось бы, мелковато, не такого общественного звучания, но, однако, может также быть занесено в число судьбоносных. Судьбоносных, что печально, для всего отечественного спорта, а не одной лишь легкой атлетики. Ведь на кону, если развернуть его лицом к грозящим неприятностям (неприятность – это еще мягко говоря), тоже далеко идущие последствия. Неужели все дело в этом молодом человеке, которому автор этих строк аплодировал позапрошлом зимой в Манеже братьев Знаменских за победные прыжки в высоту под музыку. Мелодии звучали тогда бравурные, радостные, ныне же они обрели совершенно иную окраску, грустную, печальную. И опять же, грустную, печальную – это мягко сказано. Легко подобрать иную характеристику, куда более тревожную – и все они закономерно будут отвечать случившемуся. Неужели всё так сейчас взбудоражилось в мировом спортивном и олимпийском движении, в их руководящих органах, всякого рода комиссиях, агентствах, арбитражах из-за одного этого юноши, несомненно, талантливого, карьере которого грозит теперь, возможно, досрочное завершение или (в лучшем случае) долгая дисквалификация? Неужто он в одиночестве, со своими тремя недопустимыми пропусками допингового контроля специалистами WADA, добавил этажей и без того в воздвигнутый высокий забор недоверия, навлек угрозу, причем не только конкретно для одной ВФЛА? Тень отчуждения от них легла на куда большее пространство, накрыла, затронула, к сожалению, другие, ни в чем не замешанные в скандалах, неповинные федерации, коих большинство. Неужели? Неужто? Еще немало других вопросов относительно одиночества, накала страстей и нагнетания негатива вокруг одного человека. Все, думается, гораздо сложнее, чем первоначально кажется. Частное, если считать таковым Дело Лысенко, перетекло, как бы того не хотелось, в общее, обсуждаемое с неоднозначными оценками во всем мировом спортивном сообществе. Да, никуда не деться от посыла, что все в мире, так или иначе, взаимосвязано. Спортивный - не исключение. И здесь подчас так складываются обстоятельства, что, вопреки законам математики, параллельные прямые, каждая со своим клубком проблем, пересекаются. И развести их, вогнать каждое в прежнее русло ныне, как ни огорчительно, крайне трудно. И тут вот что настораживает: создается впечатление, что даже МОК как бы оттеснен на задний план, а задают ныне тон в мировой спортивной политике WADA и британский бегун с золотом Московской Олимпиады со своей компанией. У них в принципе разные задачи, однако они позиционируют себя чуть ли не главными зачинщиками во всех расследованиях, в борьбе за справедливость, как себе ее представляют. IAAF поменяло свое название на Всемирную легкоатлетическую ассоциацию (World Athletics), но не изменил свою позицию к ВФЛА с тех пор, как в конце 2015 года исключил ее из своих рядов. Все попытки вернуться под ее лоно оказались напрасными. И "Дело Лысенко" посчитаем, возможно, финальной крепкой зацепкой, обострившей еще более ситуацию. С ней увязали всё, что разворачивалось несколько последних лет кряду вокруг и внутри нашего спорта. Это "всё", накопленное годами, достаточно растиражировано и известно, преподносилось как истина в последней инстанции. Мы как-то робко, подчас неумело с невнятными объяснениями, да еще и запоздало реагировали и отвечали на все нападки, что еще больше наполняло негативным к нам отношением чашу терпения тех, кому давно, извините за тавтологию, не терпится вывести Россию из мирового спортивного и олимпийского движения. Как пример – решение об отстранении в связи с расследованием Дела Лысенко, обвинениями во вмешательство в это расследование президента ВФЛА Дмитрия Шляхтина и иже с ним. Заметьте – не наше решение, вроде бы давно напрашивающееся в связи со случившимся, а Дисциплинарного органа Athletics Integrity Unit. "Стадион" не раз обращал внимание, что избрание г-на Шляхтина главой этой организации вряд ли можно было считать оправданным и отвечает интересам полноценного развития отечественной легкой атлетики. А потому последовавшее, наконец, его заявление об отставке хочется рассматривать как первый шаг к оздоровлению обстановки внутри федерации. Параллельно возникает вопрос: сумеет ли навести там порядок выбранная временным руководителем Юлия Тарасенко? Не умаляя ее спортивных заслуг, обладает ли она для этого достаточным организационным опытом, авторитетом, да и просто жестким характером? Одно дело рулить городской структурой, а другое – всероссийской, к тому же в такой сложный и ответственный переходный период, когда ВФЛА предъявлены в том числе самые серьезные претензии в нарушении кодекса антидопинговых правил. Тут сейчас нужна очень сильная рука, очень авторитетная фигура. Как говорится, поживем – увидим. С World Athletics все ясно, и если во взаимоотношении с ней затронуты интересы, будем считать, только ВФЛА, то с WADA в лице пока его Комитета по соответствию все обстоит намного чувствительнее для нас. Как можно понять, сей Комитет настойчиво отождествляет РУСАДА с московской лабораторией (то самое пересечение параллельных), что выливается в конкретные рекомендации Исполкому WADA для его последующих действий. Невольное вовлечение в противостояние РУСАДА (по нашему мнению, надуманное, косвенное, а, по мнению WADA, очевидно, прямое) – сегодня самое, пожалуй, серьезное из того, что можно предположить и ожидать, и что, в конце концов, получится "на выходе". Пока густым туманом прикрыт дамоклов меч, занесенный над головой нашего спорта. Хочется надеяться, что 9 декабря его удастся отвести, выкрутиться с наименьшими потерями. Ведь реально, что теперь скрывать, да и, если захочешь, не скроешь, что новые санкции, если будут наложены, могут затмить ныне действующие, по-прежнему весьма чувствительные, пережитые лишь частично. … Возвращаюсь к легкой атлетике, напоминая о переименовании IAAF. В ближайшие дни на комиссии Минспорта России должен рассматриваться вопрос об аккредитации ВФЛА. Может, и ее стоит переименовать? С надеждой на светлое будущее. Она, надежда, известно, когда исчезает… Михаил ШЛАЕН