Как Овечкин стал «русской машиной». В Америке рассказали историю появления знаменитой цитаты Ови

Сначала был гол. Впрочем, так, скорее всего, будут начинаться 99% историй об Овечкине. Поэтому, сначала был матч. 25 октября 2006 года на льду арены «Пепси-центр» в Денвере играли с «Колорадо». У уже в середине второго периода был гол. «Кэпиталз» получили возможность поиграть в большинстве, а Ови — возможность продолжать приучать лучшую лигу мира к своим голам из правого круга вбрасывания. Получил шайбу у борта (сегодняшнюю миссию Джона Карлсона тогда исполнил Александр Семин), закатился в окружность, которая позже получит его имя, и бросил мимо Петера Будая. Классика! После гола был хит. В начале третьей двадцатиминутки Овечкин не пощадил латвийского защитника «Эвеланш» Карлиса Скрастиньша и заградительное стекло денверской арены. Этот хит когда-нибудь обязательно включат в нарезку самых ярких перформансов в карьере Александра Великого. После хита была травма. За 2,7 секунды до сирены защитника «Вашингтона» Шон Моррисон подстрелил Ови — шайба после его броска прилетела в ногу НХЛовского второгодника. Русский нападающий рухнул на лед, поднялся только с помощи партнеров и отправился в раздевалку. После финальной сирены 8-й номер «Вашингтона» не стал общаться с журналистами, чем только увеличил количество вопросов о состоянии своего здоровья. Дальше стоит передать слово автору The Athletic Тарику Эль-Баширу, который присутствовал на матче в Денвере. «В тот вечер Овечкин был недоступен для СМИ, а информации о его здоровье было крайне мало. Все были достаточно взволнованы, потому что в тот момент все происходившее с Ови казалось самым важным. Когда ты видишь, что игрок такого калибра падает на лед с травмой, то не можешь не начать думать о худшем. Но никакого инсайда относительно серьезности травмы мне раздобыть не удалось. Всем ведь хорошо известно, как скрытно в хоккее относятся к такого рода информации. В итоге, я написал текст, в котором почти не было информации о повреждении Овечкина. На следующий день меня ждал перелет из Денвера в Ванкувер. Вечером там должна была состояться тренировка «Вашингтона», а спустя сутки — матч против «Кэнакс». Увы, в Денвере были очень непростые погодные условия и наш рейс немного задержали. Наконец, я попал в Ванкувер, но… Здесь нужна небольшая ремарка о том, что на тот момент я был молодым автором «Вашингтон пост» и только начинался путешествовать по городам НХЛ. Так вот, в Ванкувере до того дня я не был ни разу. При этом, я чувствол, что могу опоздать на занятие «Кэпиталз», и, конечно, очень сильно волновался. В моей голове роились мысли: «Боже мой, я никогда не был здесь раньше. А ведь мне еще нужно пройти таможню. Боже, мой я опоздаю. Да, это не моя вина, но звездный игрок, судьба которого волнует всех, кому интересен в НХЛ, травмирован, а я даже не узнаю — выйдет он на тренировку или нет. Боже мой, меня уволят». В итоге я быстро прошел таможню. Помню, как таможенник спросил меня, будет ли Овечкин играть следующим вечером. Он собирался пойти на матч «Вашингтон» — «Ванкувер» вместе с сыном, который был поклонником Ови. В тот день я начал понимать, как велика его популярность. Понимать, что она распространяется далеко за пределы столицы. Далее я взял машину в прокате, но напомню — это было мое первое путешествие заграницу. Никаких приложений типа Apple Maps в тот момент не существовало, естественно, я столкнулся с некоторыми проблемами по пути из аэропорта до тренировочного катка. Я просто заплутал на дорогах, ведущих к арене. Когда я добрался до нее, занятие было окончено. Хоккеисты уже пообщались с моими коллегами и сидели в автобусе. Я был взбешен и постоянно повторял про себя: «Боже мой, боже мой». Помню, что успел поймать только главного тренера Глена Хэнлона, которого сразу же спросил про здоровье Овечкина. «У него все хорошо. Он летал по льду. Ничего страшного не случилось, поводов для беспокойства нет. Ему даже не понадобилась помощь врачей», — ответил коуч. Мне было достаточно этого, чтобы написать репортаж с тренировки, и я отправился в отель, чтобы подготовить статью. При этом, я обратился ща помощью к коллегам, которые смогли пообщаться с Овечкиным после занятия, чтобы узнать, что он сам сказал о своем состоянии. То, что услышали журналисты, показалось им очень милым. Именно в тот день Ови произнес ставшую легендарную фразу. Как мое здоровье? Ха-ха. Русская машина никогда не ломается. Признаюсь честно, я уже в тот момент подумал: «Какая потрясающая цитата!» Я не сомневался, что эти слова станут вирусными и сведут поклонников Овечкина с ума. Но я не мог оценить всю степень сумасшествия, которое в итоге случилось. В Америке были выпущены десятки тысяч футболок с этой надписью, интернет заполнили мемы о «русской машине». Вы удивитесь, но канадских журналистов больше покорили другие слова Ови после той тренировки. В ответ на вопрос о хите на Скрастиньше и лопнувшем стекле, он ответил: «Это был один из лучших хитов в моей карьере. Когда я был маленьким, отец сказал мне: «Если ты хочешь играть в НХЛ, ты должен совершать силовые приемы и принимать их». Я люблю забивать голы, но иногда я люблю и хитовать. Это игра, в которой ты должен быть готов ко всему». Эту историю Эль-Башир рассказал американскому сайту, который уже 10 лет рассказывает об Овечкине и «Вашингтон Кэпиталз». Называется этот сайт Russian Machine Never Breaks — «Русская машина никогда не ломается». Еще одно свидетельство того, что в октябре 2006 года Александр Великий произнес по-настоящему великие слова. Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене