«Просила Тутберидзе научить меня четверному, но она берегла нас». Саханович о Плющенко, Ханю и Дуде

Серафима Саханович — фигуристка с одной из самых ярких и сложных судеб. Она дважды стала вице-чемпионкой мира среди юниоров, сменила нескольких тренеров, успев поработать даже с Этери Тутберидзе и Евгением Плющенко, жила на 200 рублей в день, пережила несколько серьезных травм и даже падала в обморок. Через полтора месяца Симе исполнится 20 лет. И она до сих пор в строю — ездит на этапы Гран-при, «челленджеры», учит четверной, будет выступать на чемпионате России. Сейчас в карьере Саханович наступила стабильность — уже почти два года она тренируется в родном Санкт-Петербурге у Ангелины Туренко в Академии фигурного катания. После очередного занятия мы встретились с Симой в холле ледовой арены и общались около часа. За окном шли противные питерские дождь со снегом, а рядом с нами на соседних диванах сидели родители маленьких фигуристов, которые участвовали в местных соревнованиях. Было людно, но уютно. А разговор получился честным и открытым. «Попросила Медведеву сфотографировать нас с Ханю» — После каждой тренировки ты звонишь маме, чтобы сообщить, как прошло занятие. Сегодня уже успела?— Да, конечно. — И что ты ей рассказала?— Как прошла тренировка (улыбается). — Как она прошла?— Нормально. Немного тяжело после переезда, недавно был старт. Выдохлась немного, и силы покинули. Но надо все равно работать, чтобы на соревнованиях было легче. Тяжело в учении, легко в бою. — Чем занимаетесь на занятиях?— Накатываем программы. Если есть какая-то проблема, то решаем ее. Например, если разладился прыжок, делаем много упражнений на него, прыгаем с разных заходов. Скользим, дорожки делаем. Если тяжело прыгать, поработаем над чем-то другим — хореографией, прокатаем макет программы. — До чемпионата России у тебя было несколько соревнований, ты съездила на этап Гран-при. Как подведешь итоги половины сезона?— Неплохо, но могло бы быть и лучше. По местам вопросов нет. А так, к некоторым стартам я была готова лучше, чем в итоге выступила. — То есть места, которые ты занимала, тебя устраивают?— Я уже давно не обращаю внимания на места. Когда ты на подиуме, это приятно. Я называю это «спортивное эго». Но если буду в тройке с отвратительным прокатом, мне это полного удовольствия не принесет. — А на Skate Canada?— Там вообще не было никакой удовольствия. Я очень-очень серьезно готовилась. И мне это помешало. Было слишком большое ожидание от этого старта. А когда у меня слишком большие ожидания, то ничего не получается. Лучше ничего не ждать, ехать с пустой головой, как робот. Я же думала, что сейчас возьму покажу всем, будут показывать по телевизору и т. д. Таких мыслей быть не должно. — Когда я брал у тебя комментарий в Канаде, ты сказала, что приехала туда не за какими-либо местами. — Ожидания были не от места, а от проката. Я выступаю, показываю, что могу и потом уже получается результат. — На Skate Canada ты выложила фото с Юдзуру Ханю. Какие впечатления остались от встречи с ним?— Впечатления были больше от его прокатов, чем от встречи, потому что мы просто сфотографировались. О снимке попросила Медведеву, сказала: «Женя, пожалуйста, очень хочу с ним сфотографироваться». Она подошла, попросила его и сама сфоткала нас. «Просила Тутберидзе научить меня четверному, но она берегла нас» — Какой план до конца карьеры?— Бороться до конца. Бороться с собой, становиться лучшей версией себя. Я знаю, что я могу быть лучше. То есть, если я буду лучшей версией себя, я буду сильнее многих. Сейчас все не так плохо, чтобы зарывать себя в песок и закрываться в домике, говоря: «Все плохо, я не могу четверной прыгнуть», расстраиваться и больше не работать ни над чем. — Как дела с четверным сальховым?— Решили с тренером, что пока не будем его трогать. Даже если я его прыгну, то все равно не успею вкатать до чемпионата России. Еще проблема в том, что, когда я работаю над четверным сальховым, у меня разлаживается тройной. А ведь в произвольной у меня стоит каскад тройной сальхов + тройной тулуп, который я сделала чисто только на последнем соревнований. До этого были ошибки из-за того, что я учила четверной. — Получалось выезжать с него?— Нет. Только падала с докрученного. То есть я приземляюсь на ногу, докручиваю и падаю назад. Чувствую, что мне не страшно и что могу прыгнуть. Но я поздно начала его учить. Мое межсезонье было каким-то кошмаром. Поэтому времени для нормальной подготовки не хватило. — 5 или 6 лет назад не пробовала делать четверные?— Не помню, возможно, с первым тренером пробовали. Но там далеко было, на самом деле. Меня кидали, говорили: «Прыгай». Но это было неосознанно. Я не хотела его учить. Думала тогда: «Зачем вы ко мне пристали? Никто его не прыгает, зачем я его буду прыгать? Какой в этом смысл, если я и так везде первая». Еще мелкой была. В 12-13 лет, когда выигрывала все первенства и была второй на юниорском чемпионате мира. В общем, я не видела никакого смысла в четверном. Сейчас я все осознаю и хочу выучить. Но не для того, чтобы это было моим «оружием борьбы», а, чтобы знать, что я тоже могу прыгнуть четверной сальхов. — Тебе удивило, что Лиза Туктамышева смогла выучить четверной в 22 года? — Нет, на самом деле не удивило. Я ждала этого. У нее очень легкие прыжки. — В этом сезоне четверные пытаются делать не только россиянки — Рика Кихира, Алиса Лью. Оказывается, делать квады реально. Почему их никто всерьез не разучивал до учениц Тутберидзе?— Потому что никто не знал, что девушки могут делать четверные (смеется). Стереотипы и все остальное. Конечно, многие пытались, включая меня. Но я была уверена, что у меня не получится. Когда я каталась у Этери Георгиевны, я просила научить меня четверному. Она мне сказала, что это опасно, и что лучше поберечь себя. У нее есть такая слава, что она не бережет своих спортсменов, но это не так. Она очень берегла нас и не хотела, чтобы мы шли в четверные. Еще она боялась, что разладятся тройные. — Но в какой-то момент появилась необходимость в их изучении.— Наверное, не необходимость, а материал. Девочка, по которой видно, что она может сделать. Может, она сама даже в него пошла. Кто знает. — То есть все зависит от строения тела?— Не знаю, на самом деле. Наверное, нужны резкие мышцы. И докрученные тройные. В общем, необходимы высота и резкость мышц. «Летом решила заначивать карьеру и сказала об этом тренеру» — Ты сказала, что межсезонье было кошмаром. Что случилось?— Психологическая яма. На сборах была заряжена, почти прыгнула сальхов, а потом началось… Упала в обморок и оказалась в больнице, дважды сломался конек, что-то случилось с коленом. Очень обидно — я только восстановлюсь, наберу форму и что-то случится. Это гораздо сложнее, чем просто идти ровно. Стартовать тяжелее, чем бежать на одной скорости. В межсезонье пыталась выбраться из ямы. У меня не осталось ни моральных, ни физических сил. Я даже закончила карьеру на три дня (смеется). Сказала всем: «Идите нафиг, я больше не могу, я устала, не могу это терпеть». Каждый раз, когда я отличной форме, что-то случается и приходится восстанавливаться. — То есть ты решила заканчивать?— Это был детский сад из разряда «пожалейте меня». — Сказала тренеру?— Конечно! Я же всегда все говорю серьезно, чтобы все испугались и четко поняли мои намерения (смеется). — Как отреагировала Ангелина Николаевна?— Хоть мы и недолго работаем, она меня хорошо знает. И мама с папой знают меня хорошо. Ангелина Николаевна сказала, чтобы я неделю отдохнула, походила в техникум, поучилась и совсем не думала о фигурном катании. Я отдохнула два дня и вернулась на лед (смеется). Вообще, полноценно входить в сезон я начала только после открытых прокатов взрослой сборной. До ближайших стартов месяц. Для подготовки это нормально, а для того, чтобы вкатать программы — очень мало. — Как ты упала в обморок?— Не переношу жару. Ехала в трамвае летом, все места были заняты. Стояла, смотрела в телефон. В какой-то момент поняла, что тело меня не слушается. Еще мгновение и я бьюсь коленом об пол. Потеряла сознание на пару секунд. Пришла в себя от того, что меня растрясла какая-то девушка, усадила на кресло. Меня сразу начали кормить. Я была еще в экипировке, кто-то сказал: «О, спортсменка. Наверное, ничего не ест» и давай конфеты мне пихать. — Это ты ехала на тренировку?— Да. Но оказалась в итоге в больнице. Там провела всего день, но потом долго не могла прийти в себя. Птички летали вокруг головы. Дудь, хейтеры, учеба — Скоро чемпионат России. Как готовишься к нему?— Стараюсь не включить эмоции на максимум. Потому что, если что-то не получается, у меня сразу выступают слезы, истерики. А если я держу это все, так скажем, на минимальном звуке, то мне легче. Получается работать без нервов. Поэтому лучше особо не думать о старте. На старте ты тоже стараешься концентрироваться и не думать о значимости турнира. Или на тренировке. В самом конце ты дико устал, а тебе говорят: «Катай произвольную». Если я в эмоциях, то я могу начать плакать: «О, я не знаю, как я сейчас поеду. Сил нет, не могу». А если просто выключиться, то все будет нормально. Может, что-нибудь и получится. — Много времени тратишь на соцсети?— Очень. Хотелось бы поменьше. Но я в основном в соцсетях развиваюсь. Например, смотрю полезные интервью в ютубчике с Юрой Дудем. Он интересно их делает, интересно наблюдать за персонажами. — Какие интервью понравились?— Женя BadComedian — его творчество, взгляды, то, как он общался с Дудем. Даня Поперечный — у него шутки, конечно, такие… Но мне вкатывает. Недавно у него был андеграундный стендап-комик Александр Долгополов. Была в восторге от Александра Невзорова, у него еще на «Эхе Москвы» передача «Невзоровские среды». У меня дедушка любит их слушать, и я теперь вместе с ним. — Хотела бы сама брать интервью? Работать журналистом?— Мне очень нравится это, но, наверное, я себя в этом не вижу. Вижу себя в чем-то, что будет больше связано со спортом. Еще я бы видела себя психологом, но для этого надо очень много учиться. И это большая ответственность. Ко мне подходят многие спортсменки или родители и спрашивают, как выбраться из той или иной непростой ситуации. И я делюсь своим опытом, рассказываю, что помогало мне. Мне нравится психология, медицина, но для этого надо столько учиться… Ужас, просто. Очень люблю учиться, но фигурное катание люблю больше. — Где сейчас учишься?— В спортивном техникуме. После 11-ти классов я пошла в техникум на первый курс, сейчас на втором. — Сильно погружена в учебу?— Нет. Занятия идут с 8 утра до 12 дня. В это же время у нас тренировки. Езжу в техникум по четвергам — что-то беру, что-то сдаю. В общем, стараюсь как могу, а учителя ко мне очень лояльны. Могут перенести зачет или назначить дополнительные консультации, чтобы ты не платил за репетитора. — После техникума планируешь куда-нибудь еще поступать?— Посмотрим, как получится. Мне остался еще год. Может быть, пойду в НГУ им. Лесгафта. — Читаешь комментарии о себе? В пабликах, на sports.ru?— У-у-у, нет. На Sports я вообще не захожу. Даже если интервью — обычно его ВК скопируют и выкладывают целиком. — А если интервью с тобой?— Нет, все равно не захожу. А что мне там делать? Расстраиваться? У людей что-то не сложилось в жизни, и они перекладывают свои обиды и переживания в комментарии. Я — счастливый человек. У меня много сложностей в жизни, но я не жалуюсь. И у меня точно никогда не будет порыва написать какой-то комментарий, тем более анонимный, который будет оскорблять человека. А там очень много таких. Раньше я очень сильно расстраивалась, принимала все за чистую монету, за правду. Если люди говорят, значит так оно и есть. Но потом забила на это. Теперь понимаю, что люди могут говорить все, что угодно. Обиженные люди. Я пыталась менять себя под людей, под стандарты, которые пытались навязывать. Бывало, что даже лично мне что-то говорили. И в итоге потеряла себя. Только два года назад нашла — поняла кто я, и что я хочу делать. Больше смотреть комментарии я не хочу. Конечно, очень приятно видеть, как тебя поддерживают. Но это очень тяжело фильтровать. Листаешь что-то хорошее, потом натыкаешься на обидную вещь и такой: «О, уберите это пожалуйста». Но сейчас в группах ВК чистят комментарии, поэтому там их можно спокойно смотреть. — Этим интервью мы передадим всем владельцам групп, чтобы они внимательнее относились к модерации. — Пускай создадут какую-то отдельную группу или форум хейтеров, чтобы они там общались. А все остальное будет добрым. — В фигурном катании есть проблема токсичности?— В фигурном катании — нет. Подобные комментарии везде. Бедные блогеры, которые снимают добрые вайны и получают ни за что. Просто раскладывают свои косметички, а их поливают грязью. — По своему опыту скажу, что в фигурном катании многие боятся сказать лишнего. Особенно когда речь идет об Алине Загитовой или Евгении Медведевой. — Я тоже боюсь. Потому что потом могут быть последствия. Мы же вроде как медийные личности и несем ответственность за свои слова в интервью. — Ты говоришь сейчас о возможных негативных комментариях или какой-то реакции со стороны федерации?— В общем. Я человек, который добр ко всем. Даже если мне кто-то сделал что-то плохое, я скажу: «Ничего» и смирюсь с этим, не буду обижаться. Это его выбор, да и карма, в принципе, существует. Просто больше этого человека к себе не подпущу. Не буду делать что-то назло, говорить гадости за спиной и т. д. Мне это неинтересно. Я боюсь что-то сказать, потому что не хочу никого обижать. Вот и все. Каждый в этом мире хочет реализоваться, все что-то делают, работают. И никого не хочется задевать. Даже людей, которые пишут плохие комментарии. Ведь они тоже, наверное, где-то работают и устают. «Самый приятный момент карьеры был у Тутберидзе» — Самый приятный момент твоей карьеры.— Когда я каталась у Этери Георгиевны. Именно тогда я начала входить в осознанный возраст. Время с моим первым тренером я вообще не помню — мозг стер эту информацию. У Тутберидзе мне очень нравилось. Мы были с Женей Медведевой лучшими подружками, да и вообще был в группе дружный коллектив. Вместе ездили на соревнования, всегда все получалось, много работали. Осталось много хороших эмоций с того времени, и я его вспоминаю. Хотя сейчас это в моей памяти как хороший сон. Как будто даже этого не было или это мне приснилось. — Сейчас с Женей общаетесь?— Да. В основном, когда встречаемся на соревнованиях. Вне турниров сложно поддерживать общение. «Жила на 200 рублей в день, пила много сладкого, чтобы были хоть какие-то калории» — Давай тогда перейдем к самому неприятному моменту карьеры. Судя по твоим предыдущим рассказам, это межсезонье под него вполне подходит.— Не, это еще нормально. Главный провал был после того, как я ушла от Евгения Викторовича Плющенко. Мне было очень плохо. В этом году я не каталась пару дней, а тогда — полтора месяца. Я была уверена, что я закончила. — В ментальном или физическом плане?— И в том, и в том. Меня тренировали Юлия Лавренчук и Алексей Василевский. Так получилось, что их уволили. Смысл моего фигурного катания был в них. Я приходила к ним, как к семье. В Москве я жила одна, и они мне очень сильно помогали. И у меня как будто забрали маму с папой. Я не понимала, зачем мне снова приходить на тот лед. Приходила на каток и плакала с мыслью, что я их больше не увижу. Что касается физического состояния, то у меня был перелом плюсневой кости, когда я выступала на своем первом юниорском ЧМ. Иногда нога воспаляется, реагируя на холод. — До сих пор?— Сейчас не так сильно. Я уже знаю, что мне нужно носить теплые носки, чтобы этого не было. Но тогда было тяжело. Тогда еще не хватало денег. У меня было в среднем 200 рублей в день. Когда ты живешь на 200 рублей в день с родителями — это нормально, но, когда тебе нужно покупать средство для мытья посуды, шампунь. Это тяжело. Я питалась растворимой кашей за три рубля из «Перекрестка» и сладким чаем, чтобы были хоть какие-то калории. Тогда я подошла к Евгению Викторовичу и рассказала все как есть. Объяснила, что больше не могу снимать квартиру, а денег нет вообще. Сказала, что больше не могу оставаться в Москве. Он ответил: «Ну, тогда езжай к другому тренеру. Или заканчивай». И я уехала. Никто меня не останавливал. — Есть случаи, когда тренер помогает спортсмену. Один из самых ярких примеров — Алексей Мишин, который помог Лизе Туктамышевой с квартирой. У тебя не было такого?— Нет, не посчастливилось. — Не рассчитывала, что такое может произойти?— Конечно, нет. Я бы обрадовалась, если бы это произошло, но я не строю каких-то призрачных ожиданий, что я кому-то сильно нужна. Свято место пусто не бывает. — Как получилось жить на 200 рублей? Давай сделаем лайфхак. — Это будет очень плохой лайфхак (смеется). Утром я пила растворимый кофе «три в одном», потом тренировалась. После занятия пила сладкий чай и ела растворимую кашу из «Перекрестка». Ненавижу каши с добавками, поэтому покупала обычную — со сливками. Брала два пакетика с собой на каток, мы там были весь день. В перерыве ела ее и пила сладкий чай. Вечером покупала себе творог в квадратных упаковках и ужинала им. — Не сказывался на занятиях такой скудный рацион?— Нет! Даже наоборот. Я приехала в Москву довольно-таки толстенькая и мне сказали похудеть. На тренировках мне не было тяжело, у меня была цель. Да и каша — сытная вещь, содержит углеводы. Калорий маловато, но я пила сладкий чай, кофе. Понятно, что сахар быстро поднимается и падает, но когда ты постоянно по чуть-чуть пьешь что-то сладкое, это помогает на тренировках. Пила настолько часто, что наш тренер по ОФП Рем подарил мне термос. Он вообще хороший человек. Помогал, когда мне было тяжело, возил попить кофе в «Старбаксе». У меня-то денег нет (смеется). «Хочется помогать маме, но я обуза. Это морально давит» — В тему денег. Каким бы не было фигурное катание популярным видом спорта, хорошо зарабатывают здесь только единицы. Остальные просто пашут. Тебе не сложно из-за этого?— Я давно здесь не ради денег. Понятно, что мне скоро 20 лет, и хочется помогать маме, а не быть обузой. Это морально давит. Но мама меня успокаивает, говорит: «Все нормально, катайся». Она за спорт. Как и папа. В какой-то момент в меня перестали верить многие люди, даже отец начал терять веру. Но сейчас все хорошо. Папа мне очень помог в это межсезонье. Все родственники, включая дедушек, бабушек верят в меня и считают, что у меня все получится. Это помогает мне продолжать выступать. — Долго планируешь оставаться в спорте?— Не знаю, как все сложится. Надеюсь, меня не подведет здоровье, ноги. Они болят, но я привыкла к этой боли и хуже она не будет, травма уже не разовьется. Планирую оставаться в спорте лет до 24-х. Но все зависит от здоровья. Пока в меня верят родные, буду кататься. Я начала осознавать, что очень много людей в меня верят — спортсмены, знакомые, которые постоянно говорят хорошие вещи. Если они в меня верят, то почему я сама не могу? — Какая у тебя мечта в фигурном катании?— Становиться лучшей версией себя, представлять Россию на международных соревнованиях, занимать максимальные для себя ступени пьедестала, отдавать себя полностью фигурному катанию. Это мой путь. Я очень люблю работать. Это мое хорошее качество, плохое — я очень эмоциональна и сильно расстраиваюсь, если что-то не получается. Мне очень плохо, если я не вижу результата. Тренируешься весь день на льду, в зале, держишь диету, а потом все равно не получается. Я уже готова душу дьяволу продать, чтобы чисто катать эти программы! — С Ангелиной Туренко ты уже почти два года. В чем ваш секрет?— Она меня слушает. Этери Георгиевна меня тоже слушала. Мне не ставят ультиматумов, никто меня ничему не заставляет. Потому что я сама рабочий человек. Ангелина Николаевна не ставит мне жестких рамок, тренировки очень гибкие. Мне нравится, что она обращает внимание не только на прыжки, но и на вращения, на скольжения. Она меня чувствует — какую музыку мне поставить, какую программу. Она может со мной поговорить не только о фигурном катании, но и на личные темы, пытается помогать. Недавно произошел поступок, который очень многое говорит о моем тренере. Турнир в Варшаве оплачивали только для меня, без Ангелины Николаевны. Но она приехала туда на произвольную программу за свой счет. Она сказала: «Если ты хочешь, я приеду». И приехала. «Удивил тройной аксель Косторной. Думала, она будет бояться его делать» — Огромная конкуренция в этом сезоне как-то влияет на тебя?— Нет. Единственное — это то, что я увидела, что можно прыгнуть четверной. И начала пробовать. И у меня хорошо получается, ведь я работала над ним всего месяц. Это вообще нисколько! Алена Косторная говорила, что учила тройной аксель два года. И сейчас я понимаю, что сделать четверной вполне реально. А конкуренция — это классно. Какой смысл выступать на соревнованиях, где ты заведомо знаешь, что займешь первое место? Когда много сильных соперниц, ты задумываешься — а как я могу себя показать, какая моя сильная сторона? На первом старте этого сезона я опаздывала в короткой программе и очень сильно закрутила себя во вращении. У меня оно получилось быстрым. Его хорошо оценили, поставили бонус. Увидела это в распечатке и начала за этим следить. Оказывается, за это можно получить много баллов. Хотя узнала об этом случайно. Вращаться мало кто любит, потому что это не очень интересно, да и холодное лезвие неприятно держать. Но эти оценки смотивировали меня. — Смотришь соревнования, в которых не принимаешь участия? — Конечно, даже этапы Кубка России — 40 человек в разряде КМС у девочек. Я же фанат фигурного катания! — Прям садишься и смотришь всех?— Да. Наблюдаю за какими-то интересными фишками, подмечаю интересную музыку, девочек или мальчиков, за которыми я буду потом следить. Даже делаю ставки в голове: «Мне кажется, этот мальчик будет в топе» или «мне кажется, это девочка перспективна. Если она не поправится и не развалятся прыжки». — Похоже, ты будешь тренером.— Естественно, я буду тренером. Это даже не обсуждается. — Что произвело на тебя впечатление в этом сезоне?— На самом деле — никаких громких новостей (интервью записывали до заявления Загитовой — Sport24). Меня только позабавило награждение во Франции, где Мэрайе Белл дали золотую медаль Алены Косторной. Вообще, удивил ее тройной аксель. Мне казалось, что она будет бояться. Она сделала и в произвольной, и в короткой — причем довольно хорошо. Не видела такого хорошего тройного акселя ни у одного мальчика. Это идеальный прыжок. Мне кажется, там еще один оборот можно сделать. Во время приземления она уходит в юз. Это значит, что плечи перекручены. У Саши Трусовой такое было на Japan Open с четверным сальховым — у нее нога дальше пошла, но она себя остановила и ушла в юз. — То есть четверной аксель или пятерной прыжок реален?— Мне кажется, нет. Это за гранью. Может, Юдзуру прыгнет аксель. Но ему не 19 лет. Это все же огромная нагрузка на организм. Очень надеюсь, что он будет долго кататься, но это тяжело. Конфликт Плющенко и Тутберидзе Как вы поняли, это интервью не задумывалось для того, чтобы хайпануть на конфликте Плющенко и Тутберидзе. Да и записали мы его гораздо раньше. Однако под постом с команды teamtutberidze Сима отметилась комментарием со смайликом огня. Я не мог не спросить, что мотивировало ее на такой ответ. «Это была первая честная реакция. Болтали дома с мамой, увидела пост, поставила огонечек. В поддержку Алины и за смелость. Удивило, что вообще так можно было. Конечно, согласна не со всеми вещами там. Татьяну Анатольевну нельзя обижать. Она болеет за всех, как за своих детей». Подписывайтесь на наш канал Фигурка в Telegram и максимально оперативно узнавайте главное о фигурном катании