Танцевальный дуэт Тиффани Загорски и Джонатан Гурейро стал одной из самых ярких российский пар. За пять лет совместной работы они полюбились болельщикам своей самобытностью, эмоциональностью и абсолютным позитивом, ставшим для современного российского фигурного катания большой редкостью. Загорски рассказала ТАСС о том, как ей пришлось привыкать к работе в России, почему она любит переезды, о своем отношении к уюту и своих ожиданиях от олимпийского отбора на Олимпиаду-2022. — Тиффани, когда вы появились в российском фигурном катании, какое только происхождение вам ни приписывали — от российских до французских корней плюс Шотландия, Англия и даже немного Польши. — У меня действительно много всего — дедушка по отцу имел польские корни, а родился в Москве. После Первой мировой войны он переехал в Польшу, во время Второй мировой служил в польской армии — они сражались в Великобритании, и по окончании войны дедушка остался там жить. Там он познакомился с ирландкой Ребеккой МакКлохли — моей бабушкой, и у них родился мой отец — Богдан Загорски. Мою маму назвали Мёффет, есть такой город в Шотландии. С папой они познакомились в Лондоне, так что по рождению я британка. Но, кстати, недавно сделала тест ДНК, так у меня еще и скандинавские корни, оказывается, есть. Представляете? А французское происхождение некоторые мне приписывают, потому что я выступала за сборную Франции. — То есть свои первые шаги на льду вы сделали именно как британка? — Я не помню того момента — папа принес меня на каток в пять дней от роду со словами: "Ну все, мы учимся кататься, поехали". Папа был тренером, и уже в два года у меня были коньки, если, конечно, их так можно было назвать — я их на тапочки надевала. Осознанно я в шесть-семь лет начала кататься. Когда мне исполнилось десять лет, мы переехали в Шеффилд. В 13 лет одна из наших девочек решила уехать в Лион на лед, где работала Мюриэль Зазуи — она многих известных спортсменов тренировала. Это и Анисина и Пейзера, и Дюбрей и Лозон, и Делобель и Шонфельдер. Туда вслед за ней переехала и я. — Сплошные переезды. Мне кажется, к этому очень сложно привыкнуть. — Я, наверное, не такая, как все. Знаете, я помню, как мама приехала ко мне на машине в Шеффилд и сказала: "Тиффани, есть предложение. Как насчет переезда во Францию?" Я в ответ: "Окей! Едем". Просто я всегда за новый опыт, за перемены. Через месяц мы уже жили в Лионе. Я нашла партнера, начала выступать за Францию — мы очень хотели выступить в Сочи, я оформляла французский паспорт. Но в 2012 году мой партнер решил закончить карьеру, а я спустя месяц все-таки получила французский паспорт и право выступать за Францию на Играх в Сочи. Вот только с кем? Представляете, что со мной было? — И как вы пережили тот момент? — Я жила в Лионе еще два года, заканчивала школу, работала на катке, но там меня уже ничего не держало. Джон уже выступал за Россию, я два года не выступала ни за какую страну. — Но это Россия, тут бешеная конкуренция. — Согласна, за Россию сложнее кататься, чем за другую страну — Австралию, Англию. Да и взрослые мы уже. Но мы тогда решили так — если у нас получится в России, у нас получится везде. Лучше бороться за первые позиции в России, чем быть первым номером в любой другой стране. — Как вам живется у нас? — Мне комфортно и спокойно. Не то чтобы я сказала "я дома". Но здесь я чувствую себя больше русской, чем, например, француженкой во Франции. Я снимаю квартиру. Потом, возможно, обзаведусь в Москве собственным жильем, но пока я к этому не готова. — Как бы вы ни были легки на подъем, но уют и быт в вашей жизни занимают важное место. К этому выводу я пришла, изучив ваши подписки в одной популярной соцсети, сориентированной на идеях и интересах пользователей. — Это правда очень важно для меня. Когда ты начинаешь жить одна, ты не можешь каждые пять минут звонить маме с вопросами, как сделать то или это? И вот тут-то соцсети и приходят к нам на помощь. Так что я и приготовить, и полочку прибить — я теперь все могу. Я очень люблю, когда уютно, удобно. Я вообще хозяйственная, кажется, так это по-русски. — Шотландка, британка, француженка, русская. Кем вы сейчас себя больше ощущаете? — Из-за английского языка чувствую себя больше европейкой — но никогда не чувствовала себя абсолютной англичанкой. Много ведь зависит от культуры, в которой рос человек. Английской я напитывалась до 13, с 13 до 18 лет — французской. А затем — Россия. Но я могу сказать, что в любой стране я чуть-чуть иностранка. — С Гурейро быстро нашли общий язык? — Конечно! Английский! Но если серьезно, я первое время смотрела по сторонам и не могла понять, что происходит вообще. Так что ему многое пришлось выдержать, мне же нужно было на кого-то все это выплескивать. Но год-два, и все наладилось. Я много гуляла по Москве, ловила свои ощущения, освоила русский язык, появились друзья. И вообще мне кажется, я выросла за это время. — Русский, как считают иностранцы, очень непростой для изучения язык. — У меня в школе русский был третьим языком, потом с 13 я сделала упор на французский. В 16 в университете снова вернулась к его изучению и, как мне казалось, получила определенную базу. Вот только в Москве оказалось, что, кроме "привет" и "пока", я ничего сказать не могу. Первые три месяца я просто старалась научиться понимать хоть что-то. Через год я начала более-менее говорить. Через два — уже нормально общалась с людьми. Сейчас я уже не продумываю в голове, что и как сказать, — я просто говорю. — На Гран-при в Гренобле был очень трогательный момент — впервые после вашего переезда в Россию ваша мама приехала поболеть за вас на соревнования? — Это было очень круто. Представляете, ведь она все мои выступления только по телевизору видела, а тут вживую. Это всегда по-другому. На каких же она нервах была, это колоссальные эмоции. — Тиффани, журналисты не раз расспрашивали вас насчет рыжего цвета ваших волос. И все-таки снова задам этот вопрос — это реально ваш родной цвет? — И да, и нет. Я родилась рыжей, огненно-красно-рыжей. А с года цвет стал уходить, и я почти блондинкой стала. В 15 лет, выступая за Францию, мы с партнером катались под музыку из "Пятого элемента", у меня был белый костюм Лилу. Вот тогда я к этому цвету и вернулась. — Ну а как же эксперименты? — Был один, и неудачный — два года назад я перекрасилась обратно в блондинку, но не было ни одного человека, кто не сказал бы мне — ты рыжая, срочно перекрашивайся обратно! Так что я, наверное, действительно рыжая. — На Игры в Сочи вы не попали, но все-таки выступили на Олимпиаде — на Играх в Пхёнчхане. И, кстати, большое спасибо вам от журналистов, которые в общении с вами отогревались в лучах вашего позитива в очень напряженной обстановке той Олимпиады. — Мы не ждали, что попадем на Игры, так что цель там была одна — кататься для себя, хорошо и в удовольствие. — Загадываете на Пекин? — Скажу так — у нас есть два года, мы на середине цикла. А дальше посмотрим. Я вспоминаю нас перед Пхёнчханом — без шансов. Но мы поехали выступать на Игры в качестве второй пары. Ничего нельзя знать на сто процентов, лед скользкий. У нас есть желание. А это и есть самое главное. Беседовала Вероника Советова
