Как возвращались в футбол известные игроки прошлого – Стрельцов и Севидов

Мы не проводим параллели. Мы вспоминаем, как это было раньше. Александр Кокорин не первый российский футболист, получивший шанс реанимировать спортивную карьеру после совершённого им проступка. И сделать это сегодня нападающему «Зенита» гораздо проще, чем оказавшимся много лет назад в похожем положении другим игрокам уровня нашей сборной… Как возвращался Стрельцов Осуждённого за изнасилование 21-летнего Эдуарда Стрельцова выпустили из колонии в феврале 1963 года, когда ему исполнилось 26, и путь в большой футбол ему был заказан. Без специального указания спортивное начальство опасалось взять на себя ответственность и заявить футболиста, формально осуждённого за серьёзное преступление. Ведь что тогда, что и сейчас оступившемуся человеку порой бывает тяжело забыть прошлое и возвратиться к нормальной жизни: часто его под любыми предлогами отказываются брать на работу. В этом смысле Эдуарду Анатольевичу повезло. Его без проблем приняли на завод ЗИЛ, где он трудился слесарем, помогли устроиться на учёбу во ВТУЗ (так назывались учебные заведения, создаваемые при крупнейших предприятиях и дававшие возможность получить высшее образование для работы в этой отрасли). Через полгода Стрельцов женился, а 1 февраля 1964-го у него родился сын. Обычная жизнь у бывшего нападающего сборной наладились быстро, но о возвращении в большой футбол речи не шло. Ведь ещё в 58-м на форварда наложили пожизненную дисквалификацию и отменять её не собирались. А он в душе обижался и искренне не понимал: «Если я виноват — я своё отсидел, но почему играть-то нельзя?». Поначалу Стрельцов выступал за цеховую команду на первенство завода, где его соперниками были обычные рабочие и инженеры, любившие футбол. Затем его допустили к играм за первую мужскую команду «Торпедо» на первенство Москвы. Здесь его окружали завершившие карьеру ветераны и молодые выпускники футбольных школ, которые не смогли пробиться даже в дублирующие составы команд мастеров. Тоже, в общем, любители. Дальше дороги не было. Однако слух о том, что Стрельцов играет за клубную команду «Торпедо», быстро разнёсся по столице, и на матчах первенства города с участием Эдуарда Анатольевича мест зрителям не хватало. Но если он выезжал с заводской командой «Торпедо» на игры за пределы Москвы, тамошнее начальство обычно просило не выпускать его на поле. Как бы чего не вышло… Едва не вышло на игре в Горьком. Болельщики узнали сидевшего на трибуне нападающего и принялись скандировать «Стрель-цо-ва! Стрель-цо-ва!», а потом стали жечь газеты. Была тогда такая форма «протеста» на стадионах. Пламя разгорелось адское, задымили скамейки, малочисленная милиция не знала что делать. В перерыве к торпедовцам в раздевалку прибежал один из руководителей Горьковского автозавода: «Ребята, если вы не выпустите Стрельцова, они сожгут стадион!» И когда во втором тайме Эдуард появился на поле, трибуны встретили его стоя. По возвращении команды в Москву секретарю парткома ЗИЛа Аркадию Вольскому позвонил разъярённый секретарь ЦК КПСС по идеологии Ильичёв: «Что вы хулиганите?! Бандита, развратника, насильника выпустили на поле. Это абсолютно недопустимо. Мы вас накажем». ЗИЛ бился за Стрельцова как мог, но его возможности были ограничены. «Нам не разрешают», — говорили спортивные руководители, отказываясь снять с футболиста дисквалификацию, и многозначительно указывали пальцем наверх. В 1964 году «Торпедо» набрало в чемпионате СССР одинаковое количество очков с тбилисским «Динамо», и между командами был назначен дополнительный матч за титул, в котором «автозаводцы» проиграли 1:4. Тогда главного тренера торпедовцев Виктора Марьенко вызвали на ковёр и спросили: «Что вам нужно, чтобы выиграть чемпионат?». «Заявить Стрельцова», — ответил Марьенко. «Раз ничего не получалось, мы решили действовать иным путём, — вспоминал Аркадий Вольский. — Написали письмо на имя нового председателя Президиума Верховного Совета СССР Леонида Брежнева. Первая страничка полностью состояла из имён депутатов Верховного Совета СССР, РСФСР, которых на ЗИЛе было немало, орденоносцев, знатных людей. И ещё 40 страниц с десятью тысячами подписей рядовых рабочих». Именно эти подписи сыграли решающую роль. Делегацию ЗИЛа пригласили в Верховный Совет, и находившийся в хорошем настроении Брежнев, прочитав просьбу заводчан, сказал своему помощнику: «Я вот не понимаю. Если слесарь отбыл срок, ему же можно работать слесарем. Почему футболисту нельзя играть в футбол?» «А как же Ильичёв?» — переспросил Вольский. «Ну, на Ильичёва Леонид Ильич управу найдёт», — добродушно рассмеялся Брежнев, и уже через час в Федерацию футбола СССР пришло письмо с разрешением заявить Стрельцова. Пауза между играми в чемпионате страны у Эдуарда Стрельцова длилась семь лет! Разумеется, восстанавливать форму любимцу болельщиков было тяжело – свои первые мячи он забил лишь в восьмом по счёту официальном поединке. Зато потом его уже было не остановить – со Стрельцовым в составе «Торпедо», как и обещал Марьенко, выиграло чемпионат страны. Ну а потом был завоёван Кубок СССР, возобновление карьеры в сборной, два(!) титула лучшего футболиста Советского Союза. Повесить бутсы на гвоздь Эдуарда Анатольевича заставила травма ахилла. После отсидки он отыграл на высочайшем уровне шесть лет – практически столько же, сколько и до вынесения приговора… Как возвращался Севидов По иронии судьбы, осенью 1965 года, когда Эдуард Стрельцов вёл «Торпедо» к победе в чемпионате СССР, несчастье произошло с 22-летним нападающим «Спартака», уже выигрывавшим чемпионат Союза и получавшим вызовы в сборную, Юрием Севидовым. Находясь за рулём автомобиля, он сбил перебегавшего дорогу пожилого человека. Пострадавший сломал ногу, находился в сознании, его отвезли в больницу, готовились делать операцию, но подменявший дежурного врача практикант напутал что-то с наркозом, и сердце человека не выдержало. Скончавшийся в результате врачебной ошибки безобидный старичок оказался важным для государства учёным-химиком, принимавшим участие в разработке новых видов ракетного топлива. Из ЦК КПСС пришла директива «Наказать!», и молодому футболисту дали 10 лет. Из них он отсидел четыре, а затем вышел по амнистии. В отличие от Стрельцова, играть Севидову официально не запрещали, однако связываться с футболистом, отбывавшим срок, о наказании которого в своё время раструбили все газеты Советского Союза, не хотели даже команды второй лиги. Выручил 27-летнего Юрия его отец, известный тренер Александр Севидов, возглавивший алма-атинский «Кайрат». Таланта Юрий Севидов был не столь могучего, как Стрельцов, и яркого продолжения его карьера не получила. Но, тем не менее, вернуться после четырёхлетнего перерыва в высшую лигу он сумел. И это тоже дорогого стоило.