Интервью с Кареном Чухаджяном: о победе в России, самых сложных боях и лучших полусредневесах

В первый день последнего месяца зимы 2020 одним титулом в истории украинского профибокса стало больше. 23-летний киевлянин из промоутерской компании Sparta Boxing Promotions Карен Чухяджян (16-1, 7 КО) стал интернациональным чемпионом по версии WBA в полусреднем весе (до 66,7 кг), одержав победу в гостевом поединке с ранее небитым россиянином Сергеем Воробьёвым. «На бумаге» ничего выдающегося в успехе Чухаджяна вроде бы и нет. Но если учесть, что бой этот изначально делался «под Воробьёва» и венчал второй Всероссийский боксёрский форум, россыпь видных и заслуженных участников которого не сомневалась в победе перспективного соотечественника, на него смотришь принципиально иначе. Все понимали, что победить в таких условиях Карен сможет либо досрочно, либо превзойдя соперника в каждом из раундов. В итоге в жизнь воплотился второй из сценариев, и Чухаджян вернулся с чужбины со щитом — в виде титула. Ещё не звездой, но уже видной фигурой украинского бокса. Спустя неделю после боя в Калининграде, vRINGe встретился с Чухаджяном, чтобы узнать о прошедших перипетиях из первых уст. — Карен, примите поздравления от всей редакции — коллеги просили передать, что реально кайфонули от Вашего бокса. Чем занимались минувшие 7 дней? — Спасибо за поздравления. Если вкратце, то отдыхал. Отдыхал от бокса и залечивал «сечки». — Вот очень часто приходится слышать от боксёров, что долго без бокса они не могут — мол, тянет в зал со страшной силой. Когда такая «ломка» начинается у Вас? — Где-то на второй неделе (после боя) хочется уже тренироваться. Просто дома скучно сидеть. Другое дело, когда уезжаешь куда-то — на море, например, — то попроще. А вот когда в Киеве сидишь, то хочется поскорее уже в зал пойти. — Как проходит восстановление от рассечений? Что говорят врачи — когда можно будет приступить к полноценным тренировкам? — Через 10 дней после того, как меня рассекли, я снимаю швы и уже могу тренироваться. Уже, к слову, провёл одну тренировку: пришёл в зал, поподтягивался, поработал для себя. — Изначально планировалось, что Вы выступите в рамках вечера бокса 8 февраля в Киеве. На каком этапе подготовки возник вариант с Воробьёвым? — Если память не изменяет, примерно за месяц. Соперника на 8 февраля у нас ещё не было, мы ни под кого конкретно не готовились, так что и перестраиваться особо не пришлось. — Были ли сомнения, принимать бой или нет, учитывая территорию соперника и всё оттуда вытекающее? — Да, небольшие сомнения были. Всё-таки выездные бои — очень рискованный ход, потому что они судятся по-своему. В связи с чем нужно выигрывать либо очень уверенно, либо досрочно. — А кто больше сомневался — Вы или тренер? — Я думаю, я. Вячеслав Владимирович (Сенченко) сразу был во мне уверен, и эта уверенность передалась мне. Когда тренер верит, и ты видишь эту уверенность, то и сам начинаешь верить. — Козырем Воробьёва всегда была передняя рука и работа джебом. Насколько пристальное внимание было уделено этому аспекту в процессе подготовки? — Львиная доля внимания была уделена именно этому аспекту. У нас и спарринг-партнёры подбирались с хорошей левой рукой, которые повыше меня. Уделяли много работы корпусом, чтобы уходить от его джеба. У нас одной из задач на бой было отключить его переднюю руку — то есть, не давать по себе попадать и нащупывать дистанцию. — В общем-то, одной из существенных проблем при подготовке в Украине издавна была острая нехватка спарринг-партнёров. Как вы выходили из ситуации, учитывая превосходство Воробьёва в росте и длине рук? — Сложно, наверное, левшу найти. А вот что касается высоких боксёров с хорошей передней рукой, в Украине таких боксёров предостаточно. В Украине вообще хорошая любительская школа, и передняя рука поставлена. Так что проблем, в принципе, не было. Хватало людей, которые были выше меня, у которых хороший джеб. Приезжали Станислав Скороход и Шамиль Галаев, работал с Арамом Фанияном и Эдуардом Скавинским, а в начале подготовки ещё стоял в парах с Егором Великовским. — В чём заключался ваш с Вячеславом Сенченко план на поединок? Отличался ли он от привычного, учитывая, что бой проходил на территории соперника и приходилось учитывать т.н. фактор судей, а значит и заряжаться на «досрочку»? — Заряженность, если какая-то и была, то только у меня в голове. Ну и Вячеслав Владимирович говорил, что в случае попадания нельзя отпускать — нужно обязательно и максимально доработать. А так настраивались на всю дистанцию. Главное, чтобы выносливость была на 10 раундов. А если бы попал, то постарался бы его добить. — Надо понимать, по выносливости всё было?.. — Супер. Мы провели хороший лагерь. — Можно ли назвать его одним из лучших в Вашей карьере? — Безусловно. Мы, к слову, впервые тренировались в новом манеже на «Левобережной». После ремонта там просто шикарные условия. Два раза в неделю работали с интервальным бегом, занимались кроссфитом и физподготовкой в целом. — Перед боем Воробьёв вёл себя весьма нагло и вызывающе. Рэповал, обещая сделать с Вами что-то страшное, делал серьёзные гримасы на взвешивании и т.д. Короче говоря, украинских болельщиков он этим конкретно разозлил. А на Вас это вообще как-то влияло? — Реагировал я нормально, ничего из всего этого меня не цепляло. Больше надоело, что мне эти видео со стихом все присылают. Даже спустя несколько дней после боя некоторые продолжали скидывать этот стих. А сам стих меня больше улыбнул, прикольный такой. Вообще, что по Воробьёву я заметил — его поведение было больше на камеры, потому что мы с ним в отеле несколько раз пересекались, и он на меня косо не смотрел и слова плохого не сказал. Я думаю, это такой образ, чтобы раскрутить бой, а сам по себе он нормальный парень. — То есть, дополнительной мотивацией это для Вас не стало? — Хотелось, конечно, его победить. Хотя хотелось и без этого. А вообще, он здорово подогрел интерес к поединку. Даже далёкие от бокса люди мне говорили, что смотрели и очень переживали. — Получается, к трэштокингу, как элементу профибокса, Вы относитесь положительно? — Ну не такой уж это и жёсткий трэштокинг. Есть же люди, которые вообще границ не видят, оскорбляют родственников и на личности переходят. Он же особо палку не перегибал. — А были ли у Вас в карьере такие бои, когда соперникам таки удавалось чем-то задеть до выхода в ринг? — Нет, это первый соперник, который вёл себя настолько вызывающе. Был белорус Реуцкий, но тот скорее просто забавный. — По сути, можно ли сказать, что поведение соперника — это единственный негатив, связанный с поездкой в Россию? Как Вас там приняли? Были у вас какие-то нарекания к организаторам, ловили на себе враждебные взгляды? — Поездка в Россию началась с границы. Уже в Калининграде нас очень долго расспрашивали, нашего катмена Цехмейстера вообще куда-то увели, какие-то вопросы задавали. Но это, наверное, было единственным неудобством. А так — встретили отлично, ничего плохого нам никто не говорил. Организация шикарная, всё на высшем уровне — питание, проживание. С нами там буквально «панькались». Так что впечатления остались самые положительные. Сергей Воробьёв — Карен Чухаджян (с) Sparta Boxing Promotions — Создалось впечатление, что Вы буквально со 2-го раунда уверенно взяли бой под свой полный контроль и уже не выпускали его до финального гонга. Действительно ли это было настолько легко, как выглядело со стороны? — Бой действительно пошёл легко, как по накатанной. Я бы не сказал, что прям было легко, потому что всегда нужно было держать ухо востро. Всё-таки Воробьёв в любой момент мог и хотел ударить. С другой стороны, из-за этого он зажался, и мне было проще боксировать. А так, почувствовал переднюю руку, что он не попадает, и мне это добавило больше уверенности. А он не смог найти дистанцию и не перестроился. — Можно ли сказать, что соперник ничем Вас не удивил и в ринге предстал точно таким же, каким Вы ожидали? — Да, именно так и получилось. Не знаю, какая у него была тактика на бой, но он делал всё то же самое, что и в двух предыдущих своих поединках. Как раз к этому мы и готовились. — А как же его хвалёная передняя рука? Получается, что Вы решили проблему джеба, а больше у Воробьёва «за душой» ничего и не было? — Мы предполагали, что он будет работать передней рукой и пробивать по корпусу. Он, в принципе, и старался это делать на протяжении всего боя. Разве что ближе к концу более откровенно пытался ударить. Он попадал, но потрясений не было. Хотя бьёт действительно жёстко и неприятно. — Когда по ходу поединка появилась уверенность, что бой уже железобетонно в Ваших руках, и у Воробьёва нет ресурсов, чтобы переломить ход событий? — Такое ощущение появилось где-то раунду к 9-му. Уже под занавес боя, когда я почувствовал, что выигрываю. Я и сам пытался держаться к нему поближе, чтобы ударить посильнее. — А вот эта охота за головой оппонента и заряженность на удар в финале поединка — не мешала ли она Вам? — Мешала. Если в 9-м раунде я ещё как-то более свободно действовал, то в 10-м чуть зажался — слишком уж хотел ударить. Ещё тренер меня немножко вперёд погнал, потому как хотел от меня того же. — Была ли реальная возможность завершить поединок досрочно? — Да, где-то под занавес 9-го раунда я попал по нему боковым и, мне кажется, он немного был потрясён. Но не было времени добить. Это отметил и Вячеслав Владимирович в углу после раунда. — После финального гонга у нас, ТВ-болельщиков, не было сомнений в Вашей победе, спорили только о счёте – 100-90 или 99-91. Были ли сомнения у Вас? — Сомнения были, потому что выезд есть выезд. Достаточно вспомнить пример того же Андрея Великовского, который боксировал в Эстонии с белорусом Веселовым (в октябре 2018 года, прим.), отправлял его в нокдаун и вообще жёстко перебил по ходу боя, но судьи дали ничью. Я тоже переживал, что могут дать ничью или, того хуже, насчитать его победу. — Помните свои ощущения, когда объявили, что один из судей всё-таки отдал победу Воробьёву? — Я был не согласен и, собственно, показал это жестом. И хотя в глубине души всё равно верил, что победу отдадут мне, когда уже объявили итоговый вердикт, я не сразу понял, что меня объявили победителем. На мгновение поймал настоящий ступор. — По Вашим ощущениям, назвали бы бой с Воробьёвым одним из сложнейших в карьере? — Это однозначно самый сложный мой бой с психологической точки зрения. Это был мой первый выездной поединок, противник шёл без поражений и был очень уверен в себе. Чего скрывать, волновался я очень сильно, ведь и публика его, и судьи, скорее всего, будут немножко в его сторону смотреть. Психологически было реально сложно. Хорошо, что приехали поддержать ребята — Андрей и Егор Великовские. Я с ними пообщался, особенно с Андреем, потому что у него уже есть опыт выездных боёв и побед, он в этом плане мог нормально посоветовать. С тренером тоже много разговаривали, он серьёзно морально поддерживал и успокоил. — А если говорить не о психологии, а конкретно о боксе — какой бой был сложнее, чем с Воробьёвым? — Сложный бой был с Али Фунекой. Мало того, что он сам по себе неудобный, я ещё еле-еле тогда сделал вес, что-то в этом плане пошло не так. Плюс опыт его давил немного. Ещё сложный бой был у меня с узбеком Эргашевым, во многом потому, что его утвердили соперником за два дня до боя — изначально я должен был боксировать с другим. Я хоть и выиграл у него досрочно, по ходу было очень сложно, очень многое не получалось. — Что сказал Вячеслав Сенченко после боя в Калининграде? — Тренер работой доволен. А если доволен тренер, доволен и я. Понятное дело, есть ошибки, над которыми нужно работать. Над тем же ударом, где-то лишний раз выбрасывался. В общем, проведём «разбор полётов». А так — победа есть победа, выиграли на выезде, забрали титул. — Какую бы Вы сами себе оценку поставили по 10-бальной шкале за поединок с Воробьёвым? — Сложно себя оценивать, честно говоря. Не знаю, думаю, семёрочка за победу. Всё-таки работы ещё непочатый край. — Есть что-то, что не понравилось по бою конкретно Вам? — Мне вообще хотелось бы бить пожёстче. Где-то лишнего пропустил. Я думаю, тех же рассечений можно было избежать. Потому что моё разбитое лицо — это не комплимент противнику, это укор мне. Также есть лишние движения, которые только тратят мои силы и ничего не дают мне взамен. Другими словами, совершенству нет предела. — Чьё поздравление с победой тронуло и порадовало Вас больше всего? — Вот чего-чего, а столько поздравлений никогда раньше не было. Проснувшись на следующий день после боя, я только полтора часа в Инстаграме отвечал на поздравления. И это не считая поздравлений в «историях». Очень хотелось все посмотреть и всем ответить. На самом деле, тяжело отметить кого-то одного — все поздравления очень приятны. — Как и с кем отпраздновали этот успех? — С девушкой сходили в ресторан, посидели. А так я не «гуляка», не праздную особо. Карен Чухаджян — Сергей Воробьёв (с) Sparta Boxing Promotions — Хорошо, оставим празднования под титул чемпиона мира. Кстати, тяжело ли Вам даётся сгонка веса перед боями? — Гоняю довольно приличный вес, килограммов 7-8. Тяжело в конце, когда нужно придержать воду, на денёк перестать кушать. А так, в целом, если правильно подхожу, у меня вес уходит нормально, без проблем. — То есть планов по смене категории пока нет? — Нет, пока остаёмся здесь, в 66,7 кг. — Что ж, полусредний дивизион – один из крутейших в современном профибоксе. Здесь и Эррол Спенс, и Мэнни Пакьяо, и Теренс Кроуфорд, и Дэнни Гарсиа, и Шон Портер, и Майки Гарсиа. Чей бокс больше всего Вам импонирует? — Мэнни Пакьяо, он очень крутой. Нравится Спенс, тоже интересно боксирует. Очень классные инстинкты у Кроуфорда, он очень здорово уходит от ударов, скорость у него просто нереальная. — А если провести турнир между лучшими полусредневесами, кто, по Вашему мнению, вышел бы победителем? — А я участвую? [смеётся] Вообще, я бы поставил на Спенса. Он молод, он жёсткий, он техничный. Хотя в Мэнни Пакьяо в бою с Тёрманом тоже не многие верили. Да и Кроуфорд великолепен. В общем, либо Спенс, либо Кроуфорд. — Как оцените свою нынешнюю готовность конкурировать на самом высоком, топовом уровне? Если, к примеру, завтра поступит предложение боксировать с Кроуфордом, — согласитесь? — Соглашусь, не раздумывая, потому что такие шансы выпадают раз в жизни. Откажусь сейчас — и не факт, что мне ещё когда-нибудь выпадет возможность подраться с таким боксёром. — А если выбирать, когда проводить такой бой — сейчас или через год-другой, когда наберётесь опыта? — Конечно, в идеале, нужно постепенно к этому подойти. Потому что можно однажды забраться на Олимп, там получить, и на этом твоя карьера подзакончится. Потому хотелось бы сначала побоксировать с околотоповыми соперниками и занять место претендента по праву, а не залететь туда на случайности и каком-то лаки-панче. — Насколько я знаю, в прошлом году у Вас был вариант с боем против Вёрджила Ортиса, которого специалисты единогласно признали сильнейшим проспектом 2019-го. — Да, предложение поступило, и мы согласились. Но что-то в итоге не срослось по организации. — Огорчены, что не сложилось? — Хотелось бы, конечно, побоксировать с ним, тем более в Штатах, на глазах у всего боксёрского мира. Мы уже даже начали рисовать план на бой. Да, он бьёт жёстко, и боксёр сам по себе интересный, но все его соперники, с кем он боксировал, — под него. Все более-менее стоячие и просто принимали на себя его удары. Мне кажется, я бы мог с ним нормально отбоксировать. Может даже победить. — Ваши ближайшие планы? — Об этом лучше поинтересоваться у руководства компании и тренера. Я со свой стороны хочу поскорее залечить «сечки» и вернуться к тренировкам. В ближайшее время мы немного отдохнём от бокса, будет больше бега и ОФП. А потом будем смотреть на предложения и рассматривать варианты. — В прошлом году Вы провели два боя. Хотели бы выступать чаще? — Конечно, два боя — это мало. Я молод и хочу боксировать больше. — В таком случае пожелаем Вам возможностей для осуществления запланированного. Если хотите, несколько слов для болельщиков. — Хочу поблагодарить всех, кто меня поддерживал, кто болел за меня, кто поздравлял после боя. Я это очень ценю и для меня это очень важно. Чтобы не пропустить самые интересные новости из мира бокса и ММА, подписывайтесь на нас в Youtube, Instagram, Facebook и Twitter.