Spiegel (Германия): Зимняя Олимпиада 1980 года — удар по Москве

Все было как обычно. Я сидел на кухне, в Винтропе, расположенном неподалеку от Бостона. Мама готовила завтрак. Это был вторник, 26 февраля 1980 года. В тот день она улыбалась больше, чем обычно и задавала один вопрос за другим. Он хотела знать все, что произошло за последние две недели. С чего же было начать? В тот момент, когда я все рассказывал, я и не подозревал, что за две недели произошло то, что полностью изменило мою жизнь. Вскоре передо мной открылись невероятные возможности — выступления в телевизионных шоу, приглашения на турниры по гольфу с участием знаменитостей, разъезды по всей стране с выступлениями. Обо всем этом две недели назад я и мечтать не мог. Я был простым хоккеистом и в сравнение не шел с игроками НХЛ. На протяжении всей моей карьеры меня считали середнячком. Только в колледже я достиг некоторых высот и в середине 70-х годов стал известным игроком, по крайне мере, на северо-востоке страны, выступая в команде Бостонского университета. И вот теперь меня знала вся Америка. За день до этого президент Джимми Картер (Jimmy Carter) принимал меня и других игроков команды в Белом доме. Тысячи человек приветствовали нас, многие плакали от радости. Они гордо держали в руках американские флаги, все выглядели счастливыми. Только в тот момент я осознал, что мы нашей золотой медалью и, прежде всего, победой над Советским Союзом вдохновили всю нацию. Мы, команда неизвестных студентов, победили Советский Союз. Повсюду говорили о «чуде на льду». Джимми Картер говорил о «самой большой сенсации в истории американского спорта». Мы знали, что настроение в стране плохое Когда мы выходили на церемонии открытия Олимпийских игр на стадион в Лейк-Плэсиде, у меня впервые было чувство, что я представляю свою страну. Все, что должно было произойти потом, я воспринимал как бонус. В олимпийском турнире играли двенадцать команд. Мы прошли хорошую подготовку, наш тренер Херб Брукс (Herb Brooks) привел нас к турниру в отличной форме. Я был капитаном, и все мы считали даже бронзу чем-то абсолютно нереальным. Что думали о нас люди, что писали в газетах, всего этого мы не знали. Мы жили в олимпийской деревне в Лейк-Плэсиде как в изоляции, были огорожены от внешнего мира. Вместе с тем, мы знали, что настроение в стране было не самое лучшее. Несколько месяцев назад иранские студенты взяли в заложники 52 американца в посольстве США в Тегеране. Цены на бензин в стране были на рекордно высоком уровне. Когда мы в первом матче группового турнира вышли против сильных шведов, мы не подозревали, что многие американцы в последующие две недели, одушевленные нашими успехами, отложили в сторону свои заботы. Счет матча был 2:2, а уже в следующей игре против Чехословакии мы выиграли со счетом 7:3. Эксперты и болельщики были удивлены. Я же уже после той игры знал, что мы отличная команда. Русские были зрелые После трех следующих побед над Норвегией, Румынией и ФРГ мы достигли нашей первой цели и вошли в четверку лучших. 22 февраля мы играли с командой СССР. Советская команда была явным фаворитом, а мы до начала турнира ни разу с ней не встречались. Она выступала в другой группе и к тому же играла в другой лиге. За 13 дней до игры мы провели товарищеский матч в «Мэдисон-сквер-гарден» в Нью-Йорке и проиграли советской сборной со счетом 3:10. Это было неудивительно, ведь советская команда выиграла золото на предыдущих четырех олимпиадах. Официально они считались любителями, но тренировались в профессиональных условиях. В ходе пяти матчей до встречи с нами игроки советской команды забили 51 шайбу. Мы испытывали огромное уважение к ним, они были выдающимися игроками. Но мы тоже знали, на что мы способны. Для нас это была только игра. Но в сознании общественности речь шла и о политике. Многие игроки советской команды выступали за армейский клуб ЦСКА и являлись солдат Красной Армии. Советская армия с 1979 году присутствовала в Афганистане. Джимми Картер из-за ввода советских войск в Афганистан принял решение бойкотировать летнюю Олимпиаду в Москве, которая проходила пятью месяцами позже. Херб Брукс произнес невероятную речь. При этом ему совсем не нужно было нас мотивировать. «Вы родились, чтобы стать хоккеистами, сегодня ваш момент», — повторял он. Русские зрелые. Если их кто-то и сможет победить, то это мы. «Вы верите в чудо?» Когда мы вышли на лед, во мне одновременно смешались нервозность, напряжение и предвкушение радости. Мы хотели держать игру «открытой» как можно дольше. И нам это удавалось. За секунду до окончания первого периода шайбу забросил Марк Джонсон (Mark Johnson), счет стал 2:2. Когда мы вышли во втором периоде, то удивились — в воротах советской сборной стоял не Владислав Третьяк, а запасной вратарь Мышкин. В то время Третьяк был лучшим вратарем в мире. Я подошел к нашему тренеру, но тот сказал, что мне стоит заботиться об игре, а не о русских. В последнем периоде прошло восемь минут матча, счет был 2:3. Мы играли в открытую игру, к которой и стремились. Марк Джонсон даже добился ничьей. Фанаты вскочили со своих мест, атмосфера на стадионе была невероятной. Через 80 секунд я получил шайбу в восьми метрах от ворот советской сборной, передо мной находился только один игрок команды противника. Он немного заслонял ворота, так что мой удар был немного неожиданным для Мышкина, и он не смог его отразить. Мы вели со счетом 4:3. Все игроки американской команды навалились на меня. «США, США!» — скандировали трибуны. Оставалось десять минут. Русские были обескуражены и просто бросали шайбу вперед, обычно они такого никогда не делали. Наш вратарь Джим Крейг (Jim Craig) играл матч своей жизни, защитники тоже были на высоте. С каждой дальнейшей минутой советская команда играла все судорожнее, а мы все увереннее. Когда завершились последние секунды матча, зрители еще долго продолжали стоять на трибунах. Телекомментатор Эл Майклс (Al Michaels) кричал в микрофон: «Вы верите в чудеса?» Соотношение бросков в матче было 39:16 в пользу советской команды, но итоговый результат был 4:3 в нашу пользу. Невероятное возмущение в глазах противника Когда мы после матча пожимали игрокам руки на средней линии, я увидел невероятное возмущение в глазах членов советской сборной. У них в голове не укладывалось, как они могли проиграть команде студентов. Мы обнимали друг друга в раздевалке, некоторые плакали о счастья. Меня тут же позвали в телевизионную студию для интервью. На улицах ликовали болельщики, пели национальный гимн и размахивали флагами. Через два дня мы со счетом 4:2 выиграли в матче против Финляндии и так неожиданно завоевали золото. Поскольку на пьедестале было только одно место, на нем стоял я как капитан команды. Справа от меня стоял капитан советской команды Борис Михайлов с серебряной медалью. Он меня кратко поздравил, потом я посмотрел вперед — поднимался американский флаг, играл гимн. Я подозвал игроков моей команды к пьедесталу. И они набросились на меня, как в матче после моей победной шайбы. После совершенного нами «чуда на льду» американские дипломаты продолжали находиться в заложниках в Тегеране. Советские войска еще в течение девяти лет присутствовали в Афганистане, а бензин оставался все таким же дорогим. Нашей победой мы не решили ни одну из этих проблем. Но мы сумели сплотить и воодушевить целую страну. Журнал Sports Illustrated выбрал нас «командой века».