Бессмертные солдаты Волжской кручи

Среди тех, кто повторил подвиг Александра Матросова, значится и Алексей Очкин, оставшийся жить всем смертям назло. Мы беседовали с Алексеем Яковлевичем в его московской квартире на Новолесной улице и листали семейный альбом. Вот совсем ещё молодой лейтенант Очкин после штурма Мамаева кургана в 1942 году, вот он вместе с маршалом Советского Союза Чуйковым и генерал-полковником Родимцевым в Волгограде, а на этой маленькой фотографии пробитый осколком его комсомольский билет с надписью: «Отдам жизнь за Родину, но ни на шаг не отступлю». Из его рассказа узнаю, что ещё юношей из смоленского села Лыткино, он добровольно ушёл на войну. Окончил сокращённый курс Ленинградского Краснознаменного артучилища и был назначен командиром истребительно-противотанкового подразделения, входившего в прославленную 112-ю Сибирскую дивизию. Именно её бойцам пришлось овладевать Малаховым курганом, скаты которого стали тогда скользкими от крови красноармейцев и солдат вермахта. Настолько там жестокими были бои. В самые решающие дни великой битвы на Волге подразделение восемнадцатилетнего офицера Очкина, вошедшее в историю как «57 бессмертных», перебросили в район Сталинградского тракторного завода. Никто тогда не предполагал, что бронебойщики окажутся на направлении главного удара противника. Что уже армады вражеских танков и самолётов с тысячами снарядов и бомб вот-вот сорвутся с исходных позиций. Действительно, вскоре район тракторного кромсал сплошной град металла. Стальные громады со свастикой подошли к заводу совсем близко. Очкин дал команду: «К бою!». Гитлеровцы не стали брать тракторный в лоб, обошли завод с тыла и ворвались на его территорию. Очкину поступил срочный приказ, согласно которому его бойцам надлежало оборонять сборочный цех. Но как в него прорваться? Улучив момент, когда «юнкерсы» совершали очередной налёт, от которого сами фашисты упрятались в развалины, красноармейцы тотчас заняли оборону в сборочном. У проёмов разбитых стен цеха залегли пулемётчики и бронебойщики, в воротах поставили уцелевшую в боях пушку. Между тем противник, подтянув к своим танкам орудия, открыл ураганный огонь по защитникам тракторного. Смерть бушевала во всех местах. Нельзя было поднять голову — скосит свинцовый дождь. У наших бойцов на исходе боеприпасы. Мучает голод, нет воды. Но ничто не могло сломить дух «бессмертных». Ежедневно они уничтожали по несколько вражеских танков. На десятый день противостояния жара в цехе стала невыносимой. Очкин скомандовал: «Приготовить гранаты! К обрыву!». На самой кромке отвесного берега Волги красноармейцы заняли оборону. Под вражеским огнём вырыли ячейки, установили бронетанковые ружья. Дали клятву: ни шагу назад. Все они были не старше 20. Большинство — комсомольцы и только двое - коммунисты. Дни на Волжской круче проходили в жесточайших боях. Гитлеровцы думали, что там держат оборону крупные советские части, поэтому направляли против них всё больше солдат и техники. Наши упорно сопротивлялись. Особенно кровопролитным выдался день 20 октября 1942 года. Из «57 бессмертных» осталось шестеро. Вражеские пули не миновали и командира. Одна попала в грудь. Сердце спасло зеркальце из нержавеющей стали. Другая раздробила бедро, третья оставила след на голове. Впавшего в забытье лейтенанта выручила Волга. Боевые товарищи привязали его к бревну, которое понесло вниз по реке. Раненого Очкина выловили из воды наши солдаты. Доставили в госпиталь. Имя героя Сталинградской битвы, командира «57 бессмертных», вновь прозвучало на Курской дуге в марте 43-го во время беспрерывного штурма села Романово. Вместе с пехотой там действовала и рота истребителей танков под общим командованием лейтенанта Очкина. Они двигались вперёд, подавляя огневые точки врага. Пехотинцы пошли в атаку. И тут из-за речки Хатуши прямо в лицо наступающим ударил вражеский пулемёт. Фланговым огнём он расстреливал бойцов штурмового отряда. Ещё немного, и все погибнут… Сжав в руках по гранате, Очкин кинулся к Хатуше. До речки оставалось совсем немного, когда его ранило в левую ногу. Упал, потом скатился на лёд и пополз к заснеженному дзоту. Зубами выдернул чеку, бросил гранату в амбразуру. Из неё полыхнуло пламя. Пулемёт замолчал, солдаты поднялись в наступление. И вдруг ствол пулемёта задвигался, сейчас хлестанёт дождём свинца. В мгновение лейтенанта осенило, что ни гранатой, ни автоматом ничего уже он не успеет сделать. Истекая кровью, собрав все силы, бросился телом на амбразуру. Дикой болью обожгло плечо и грудь. «Ура» уже гремело рядом. Успел подумать: «Всё, конец!» — и полетел в огненную пропасть… Он снова вернулся в строй. Стал разведчиком, ходил за «языками». В числе первых форсировал Днепр, участвовал в штурме Берлина, освобождал Прагу. Родина высоко оценила ратные подвиги Алексея Яковлевича Очкина, наградив его многими орденами и медалями.