Полтавец: хочу, чтобы наши конькобежцы поехали на Олимпиаду в Пекине

Константин Полтавец десять лет был тренером сборной России по конькобежному спорту. В воскресенье он объявил, что не будет продлевать контракт и покинет команду. В интервью специальному корреспонденту РИА Новости Веронике Гибадиевой Полтавец рассказал обо всех обстоятельствах решения, оценил процесс становления команды и вспомнил о главных успехах. - Костя, первый и самый главный вопрос, который возникает после заявления о прекращении сотрудничества. Почему? Какие обстоятельства заставляют покинуть команду? - Ну, для начала, мне уже почти 60 лет (улыбается). Достаточно тяжело чисто физически путешествовать так много, как раньше. Плюс здоровье вносит свои коррективы, и тот объем профессиональной нагрузки, который раньше легко давался, сейчас дается сложнее. Еще и ситуация, когда ты работаешь в одной стране, а живешь в другой, тоже сказывается. Все "бумажные" моменты, которые существуют в любой стране, не решить удаленно, а это отвлекает от непосредственно профессиональной деятельности. Раньше все это давалось легче, сейчас, в силу личных обстоятельств и состояния здоровья, все это дается намного тяжелее. - Сейчас команда успешно функционирует, завоевывает много медалей. Президент Союза конькобежцев России Алексей Юрьевич Кравцов сказал, что ваши спортсмены будут работать в одной из групп, уже существующих в структуре. Оставляете их со спокойным сердцем? - Оставлять что-то со спокойным сердцем - такое вряд ли вообще может быть, но, в принципе, каждому спортсмену я в той или иной форме, обозначил, что такой сценарием с моим уходом вполне может состояться. Сейчас с директором по спорту высших достижений Викторией Леонидовной Гоготовой и тренерами ищем оптимальное решение, чтобы мои спортсмены не оказались между кораблем и сушей. Это сейчас первоочередная задача. У конькобежцев сейчас межсезонье, но совсем скоро должна начаться подготовка, и спортсмены должны знать, с кем и как они будут работать. - Как тренер собираетесь остаться в конькобежном спорте? - Это будет зависеть от личных обстоятельств. Мы обсуждали с Викторией Леонидовной, что если ситуация будет налаживаться, если будет необходимость в моем участии, я рассмотрю возможность подключиться к работе. Может быть, в другой функции, может быть, с другой группой. Возможность возобновления сотрудничества не исключается, если в этом будет насущная необходимость. - Как насчет возвращения к работе в Нидерландах? - Такая возможность тоже есть, но я бы уже не хотел работать в том же графике перелетов, который есть у элиты в международном сезоне. Может быть, было бы лучше поработать с молодежью, с резервом - тогда я не буду оторванным от своей жизни. Обстоятельства требуют, чтобы я работал в другом режиме. - По поводу молодежи. Как оцениваете резерв сборной России? - Это как раз одно из направлений, которое нужно развивать и которое мне интересно. Молодое поколение российских конькобежцев требует работы в том ключе, в котором мы и трудились все эти годы. Но пока, к сожалению, в России не хватает тренеров, которые разделяют видение и готовы работать в том ключе, в котором строят подготовку сборной России тренеры первой команды. Нужно строить ее так, чтобы молодежь технически уже сейчас работала в том же направлении, что и лидеры сборной. Нужен специалист, который будет молодых талантливых юниоров доводить до первой команды. Я говорю не о физическом развитии, а о техническом элементе, о технической модели бега, которую мы создали на уровне сборной России. Эта модель дает результат, но пока нет людей, которые готовы подключаться и приходить готовыми на определенном уровне технически в первую сборную. Я думал о возможности работы в юниорской команде, и, если бы моя ситуация складывалась иначе, мог бы взяться за эту задачу. Здесь тренерам сборной нужны единомышленники, люди, которые разделяют видение. Катков у нас не очень много, но к тем, что всем известны, сейчас прибавляется Иркутск, и там, уверен, появятся талантливые ребята. Но нужно и обмениваться опытом, заниматься подготовкой тренеров. В прошлом году проводился семинар в Коломне, я тоже в нем участвовал. Получили хороший отклик от регионов после этого мероприятия. Конечно, это только начало, этого недостаточно, но работа ведется. Всем в этом направлении надо упорно работать, чтобы талантливая молодежь не терялась на переправе между юниорским возрастом и первой командой. Мы в своей работе по одному, по два спортсмена из юниоров подключали в разные группы к лидерам. В спринте мы видим , что этот процесс адаптации идет быстрее, на длинных дистанциях времени требуется больше. Рост есть, пусть это не стопроцентные показатели, но тем не менее. Наши конькобежцы должны быть узнаваемы - Оглядываясь назад, какие моменты хотите отметить в процессе становления команды? - В начальной фазе все это требует четкой дисциплины, короткой связи между участниками процесса, достаточно жестких решений и авторитарности. Когда мы прошли через эту фазу, тренеры научились работать самостоятельно, функция главного тренера растворилась. Дальше все пошло по специализациям и индивидуальным проектам. Мы стали благодаря этому конкурентноспособными. О возможности и перспективах я говорил и перед Сочи, но тогда прошло не так много времени, и те результаты, которые мы планировали, в короткой перспективе не совсем получились. Мы понимали, что потенциал большой, и я уже тогда задавался вопросом: а что мы будем делать, если у нас в команде будет еще больше чемпионов мира, как было восемь чемпионов мира в голландской команде, в которой я работал. Мы должны были подготовиться к этому и физически, и психологически. Важно понимать, что авторитарность работает только до определенного момента, а потом начинается творческий процесс. Тогда нужно выстраивать взаимодействие между группами, тренерами, нужно, чтобы был человек, который бы это координировал. И эту роль теперь выполняет Виктория Леонидовна на посту директора по спорту высших достижений. Она - человек на своем месте. - По уровню результатов вы подобрались к Нидерландам как никогда близко. Но по уровню популярности конькобежного спорта нам до них ведь никогда не добраться. - И тут мы должны начать говорить о коммерческой, маркетинговой составляющей, которая есть в Нидерландах и которой нет в нашем спорте. Этот процесс требует постоянного внимания. Но я должен сказать, что после ситуации с коронавирусом мы вообще посмотрим, как оно будет в спорте - в конькобежном или в велоспорте, где люди теряют контракты. Спонсоры в случае форс-мажора могут быть освобожденными от своих обязательств, спортсмены могут остаться без зарплат. Велоспорт в этом смысле на грани краха. Мы видим это прямо сейчас. У них начался сезон, которого... которого просто нет. Конькобежный сезон ждать еще несколько месяцев, но не факт, что ситуация в коммерческих командах не пойдет по тому же сценарию. Зависимость от спонсоров отдельная история. - А если говорить о наших спортсменах? - Лидеры нашего конькобежного спорта уникальны, они должны быть узнаваемыми. Это большой пласт работы, который еще предстоит сделать. Должна быть коммерческая составляющая нашего спорта в России. - Возвращаясь к спортсменам вашей группы. И Денис Юсков, и Катя Шихова уже не первый олимпийский цикл в команде. Как оцениваете их перспективы на ближайшее будущее? - Я думаю, вряд ли кто-то сомневается в их потенциале. И они еще не такие возрастные спортсмены. Свену Крамеру 33 года, Ирен Вюст - возрастная спортсменка, но они держат уровень. Что касается Дениса и Кати, возможно, в связи с моим решением, это будет некий выход из зоны комфорта. Это станет стимулом, раздражителем, чтобы двигаться дальше. Возраст в этом случае играет меньшую роль, чем сверхмотивация спортсмена, у которого высокий потенциал. А он у них есть. Ложился спать со списком дел в 45 пунктов - Помню, придя в сборную, вы продекларировали, что Ваня Скобрев станет чемпионом мира в многоборье, и многие над этим посмеялись. Как относились к такой реакции на свои заявления? - Для начала я хочу поблагодарить за доверие, которое уже на первой фазе моей работы мне оказал Союз конькобежцев России, президент СКР Алексей Юрьевич Кравцов и руководство Минспорта - Виталий Леонтьевич Мутко и Юрий Дмитриевич Нагорных. В общем-то, они поддержали мое видение, дали полномочия, дали мне работать, подбирать персонал, без которого невозможно было бы создать хорошую команду. Нужно было не только приглашать людей из-за рубежа, но и растить свои кадры. Задач было много. Нужно было тренировать, консультировать, обучать тренеров, создавать структуру команды - и на сейчас, и на будущее. Скажу честно, очень часто ложился спать со списком дел в 45 пунктов. Искренне благодарен за поддержку в трудные моменты, когда не все получалось. Путем проб и ошибок родилось то, что сейчас работает и успешно функционирует. Да, было много критики, было много негативных высказываний. Но, знаете, когда играет сборная страны по футболу, тоже все, сидя на диване, знают кому отдать пас и с какой ноги, когда бить по воротам. В общем, критика критикой, а работа шла своим путем. У нас было свое видение, которое не всегда совпадало - не все было просто, были и споры. Но работа шла, она выполнялась в огромном объеме и с максимальным качеством. Первые успехи - Первая точка отсчета какая? Многоборье Скобрева? - В тот момент, когда я пришел, спортсменов, которые могли выйти на высокий уровень результатов в короткие сроки, было очень мало. Лидером был Ваня Скобрев, имевший опыт тренировок в Италии. И Ваня работы не боялся. Те технические моменты, которые внедрялись в его подготовку, а базовый уровень физической готовности был хороший, тогда дали быстрый результат. Другим понадобилось больше времени, потому что переучивать всегда сложнее, чем учить молодежь. Потом за Ваней Скобревым появились Денис Юсков и Ольга Фаткулина. К тому моменту уже было понимание, что технические модели бега будут играть огромную роль в прорыве в результатах и выходе на уровень мировых рекордов. Мы разделяли это видение - сначала с Пашей Абраткевичем, потом с Димой Дорофеевым, Сергеем Клевченей. А поначалу был скепсис. Через это тоже нужно пройти, нужно не распыляться и продолжать работать, качественно работать, чтобы добраться до результатов самого высокого уровня. - Позволяли себе сомнения? - Тренер может сомневаться, только когда выбирает стратегию подготовки. Когда она уже выбрана - сомнений быть не может. Он должен быть харизматичным и донести, что выбранный путь - верный. Он не должен бояться, он не должен сомневаться, он на первой линии огня, он ведет за собой спортсменов. Да, нам помогает наука, но есть момент, когда важно слушать себя, работать интуитивно. Это та самая тренерская чуйка, о которой говорят в России (улыбается). Она важна, когда ты идешь по пути, по которому еще никто не шел. Если тренер сомневается, спортсмены очень быстро это чувствуют, и это может сказываться на психологии. - Момент, когда многие в вас поверили, - чемпионат мира в Сочи? - Наверное, были те, кто поверил после того, как Ваня Скобрев стал чемпионом Европы и мира в многоборье, да и без медали на чемпионатах мира на отдельных дистанциях он тоже не оставался. А потом у него появился хороший раздражитель в лице Дениса Юскова, который хотел выиграть у Вани. Это тот самый пример здоровой конкуренции: ты видишь того, кто рядом, кто конкурирует с тобой, и если ты дашь себе слабинку, он займет твое место лидера. И да, первый значимый результат в олимпийской перспективе - это два золота на чемпионате мира в Сочи. Тот турнир доказал, что мы работаем в правильном направлении, хотя одновременно встал вопрос, хватит ли нам времени до Игр-2014. Вот эту нехватку времени нам не удалось преодолеть. Кроме медалей, были три четвертых места: Оля Граф на 5000 метров, Юсков на 1500 метров, Оля Фаткулина на 1000 метров. Это те потенциальные награды, до которых чуть не хватило, в том числе из-за отсутствия опыта выступления в статусе претендента на медали. Плюс Олимпиада - это вообще отдельная история. И в нашем виде спорта отдельная особенно - программа растянута на две недели, а чемпионат мира проходит в четыре дня, поэтому полностью эту ситуацию на тестовом чемпионате мира нам никак не смоделировать. - Во время Игр в Сочи уже на подходе был Паша Кулижников. - Перед Сочи мы знали, что есть группа спринтеров у Димы Дорофеева с Кулижниковым и Русланом Мурашовым с перспективой подключения в основной состав. Я разговаривал с Димой на эту тему, и он сказал: "Они не готовы, еще молодые". Думаю, это было правильное решение, и они позже, уже после Игр, присоединились к команде. Сначала работали одним коллективом, потом по специализациям. Каждый цикл все менялось, и это абсолютно нормально. Это был волнообразный процесс, что тоже нормально, не бывает иначе. И в следующем периоде мы уже могли ставить себе в качестве реальной цели мировые рекорды. Сейчас у нас эти рекорды есть - и у Кулижникова, и у Юскова, и у Наташи Ворониной. В женском спринте потенциал большой, Катя Шихова тоже может претендовать на очень быстрые секунды. Процесс идет, и эта структура может работать еще два цикла, хотя смена поколений, конечно же, необходима. Оранджевое безумие и боль Пхенчхана - Возвращаясь к Играм в Сочи и оранжевому безумию. Понимаю, что было некоторое разочарование, но, объективно говоря, сборная России тогда стала одной из немногих команд, которой удалось "отжать" несколько медалей у голландцев. - Могу сказать так: голландская система, которую они выстраивали десять лет, дала результат в 2014 году. Я был частью этой системной работы в профессиональных командах по специализациям. Сейчас наши группы по специализациям - фактически интерпретация той самой системы, хотя у голландцев сейчас эта структура несколько потеряна. Мы же имеем лучшую структуру, чем у них. У них, в свою очередь, длиннее скамейка и сильнее частная спонсорская поддержка. Но Сочи - это действительно было реальное безумие оранжевых. 23 медали - пик реализации той системы. У меня же осталось чувство некоторого разочарования после Игр - потенциал у нас был большой. Хотя это было даже не разочарование, скорее, неудовлетворенность, которая позволила, в принципе, двигаться дальше. Можно было все бросить и уйти, но было понимание, что результат будет, была поддержка и осознание того, что подготовка элитного спортсмена - это как минимум пять-шесть лет. Да, хотелось большего от домашней Олимпиады. Завоеванные медали и имеющийся потенциал были лучиком света для нас. У сборной США, думаю, с их нулем в графе "медали", разочарование было куда более глобальным. Мы же знали, что можем быть лучше, но у нас не получилось. Момент вот этой искры сверхмотивации, огонька в глазах - это то, что давало силы, и уже через год и Денис вышел на новый уровень результатов. Так что Сочи - хороший урок и хороший опыт. Кроме этого, работать в стране перед домашней Олимпиадой - это особенные эмоции, хорошие воспоминания, которые мало с чем можно сравнить. - Правда, что в вашем контракте был специальный пункт по антидопингу, что не приемлете никаких "грязных" методов, и если что в этом смысле не так, сразу уйдете? - Это правда. Я за чистый спорт и полностью нетерпим к допингу. Антидопинговая стратегия - это то, что я считаю ключевым моментом в построении работы. Кроме этого, тем, кто постоянно пытается что-то раскопать и ищет "особый" нечестный секрет успеха, я всегда могу рассказать в деталях, насколько превалирует технический момент в достижении результата в нашем виде спорта над эффектом по применению запрещенных веществ, с которыми есть проблемы у многих циклических видов спорта. Технический и тактический потенциал - это 90% результата. Если этого нет, об эту стену разбивается вся твоя физическая готовность. - И каково было не получить приглашение на Игры-2018 имея такие убеждения? - Это тяжелый вопрос. Это болезненный вопрос. Боль по поводу того, что нас практически всей командой не пригласили на Игры, не утихнет, наверное, никогда. Когда было принято первичное решение, мы были в Солт-Лейке. Нам оставалось просто принять это как данность, ждать развития событий и идти к своим целям, к рекордам, быстрым секундам, вне зависимости от того, кто из нас получит приглашение, а кто нет... Когда узнали, что приглашения получили всего трое... Как это можно воспринять? Благодаря руководству мы могли попытаться это решение оспорить. Но сама формулировка - приглашение. Это как на день рождения. Кого-то зовут на бал, кого-то нет. Никто никаких обвинений нам не предъявлял, нас просто не пригласили. Вопросы были, вопросы остаются. Они остаются без ответа. Остается боль и останется боль. У спортсменов она продолжает висеть, не скажу, что грузом, но все это давит. Многие просто не могут заставить себя сфокусироваться на подготовке к Играм-2022 после Пхенчхана. Живут надеждой - она умирает последней. Мне бы очень хотелось, чтобы ребята попали на Олимпиаду в Пекине. Им это очень нужно. Им нужно доказать, что с ними поступили очень плохо. Пхенчхан для них - травма. Кто-то с ней сжился, но забыть это невозможно. - На протяжении интервью вы говорили "мы" и даже в будущем времени относительно команды. Продолжите ассоциировать себя с ней? - Мне почти 60. На данный момент шестую часть прожитого пути я посвятил российским конькам. Момент чувства принадлежности к команде необходим. Я в ней десять лет, и прерывать сотрудничество вот так очень болезненно, но определенный период моей жизни тоже подходит к концу. Уверен, что долго буду ассоциировать себя со сборной России, как и многие мои коллеги, которым я искренне благодарен за все эти годы. Не хочу прощаться. Хочу просто сказать до свидания