Как избегал гибели Всеволод Бобров

Великий советский спортсмен родился в рубашке. Вряд ли кому-то нужно подробно рассказывать о Всеволоде Боброве – известном советском футболисте, хоккеисте и тренере, стоявшем у истоков канадского хоккея в СССР. В послевоенные годы Бобров был в числе тех пионеров, кто осваивал новый для русских людей вид спорта, а позднее с именем Всеволода Михайловича оказались связаны первые успехи советской хоккейной команды – золото чемпионата мира в 1954 году и победа на Олимпиаде в 1956-м. Хорошо известен и следующий факт из жизни Боброва: он избежал верной гибели в авиакатастрофе. 7 января 1950 года самолёт с командой ВВС МВО потерпел крушение при посадке в аэропорту Свердловска, причём все пассажиры и члены экипажа погибли. Всеволод Михайлович тоже должен был быть в том самолёте, но опоздал на рейс. Самая популярная версия – у Боброва не прозвонил всегда исправный будильник. Но знаете ли вы, что это был далеко не единственный раз, когда судьба благоволила Боброву и спасала его от верной смерти? Рассказываем о других случаях и убеждаемся, что один из величайших спортсменов 20 века был рождён в рубашке. Выжил в пожаре, избежал гибели на фронте Всеволода Боброва, прославленного хоккеиста и футболиста, спортивной гордости СССР, могло и не быть вовсе. Годовалый Сева ещё в 1923 году едва не погиб при пожаре. Вот как описывает эти события в книге «Всеволод Бобров – гений прорыва» Владимир Пахомов, хороший друг спортсмена: «Когда Севе был всего год с небольшим, он едва не погиб на пожаре. Лидии Дмитриевне (мама Боброва – Прим. «Чемпионат») с трудом, на ощупь, удалось отыскать малыша в удушающем дыму и вынести на свежий воздух, после чего затрещали стропила и рухнула крыша, под которой оказались погребенными остатки строения, где перед этим находился будущий легендарный спортсмен» Пахомов отмечает, что «этот случай ничто по сравнению с историями, в которые попадал Всеволод, оказываясь в нескольких шагах от гибели». Как известно, в годы войны Бобров, на тот момент футболист ленинградского «Динамо», работал в Омске, на эвакуированном Сестрорецком заводе имени Воскова, сборщиком-механиком в цехе по изготовлению артиллерийских прицелов. В августе 1942-го Бобров поступил в Омское интендантское училище. «В одну из июльских ночей 44-го года по Омску по домам пошли совместные патрули милиции и военной комендатуры, искавшие нарушителей паспортного режима и курсантов интендантского училища, ушедших в самоволку или невернувшихся из увольнения к урочному часу. К будущим провинившимся офицерам применили одно наказание – на фронт! В «улов» попал той ночью и Бобров, ставший курсантом после работы на военном заводе. Но он избежал всеобщей участи – его не отправили в сторону Белоруссии, где проштрафившихся курсантов неудачно десантировали и они все как один погибли», — пишет в своей книге Пахомов. Почему же Бобров не попал на фронт и избежал печальной участи? Оказалось, что за Всеволода Михайловича заступился председатель омского облисполкома Леонид Кувик. Просматривая сводку ночных происшествий, он вычеркнул фамилию Боброва из списка задержанных патрулем и подлежащих отправке в армию. Дело в том, что имя Всеволода в те годы было в Омске на устах. «Местные футболисты нередко играли в других городах за буханку хлеба, за картошку, за капусту или лук. Порой они встречались с командами оборонных, или, как тогда говорили, номерных заводов. Среди соперников попадались сильные московские игроки, известные еще до войны, оказавшиеся в эвакуации. Часто героем матчей становился сборщик-механик цеха, где изготовлялись артиллерийские прицелы, а затем курсант Бобров – то забьет решающий мяч, то наколотит мячей больше всех. Страна думала о послевоенном времени, а потому берегла от фашистских пуль, снарядов и бомб таланты – подававших надежды артистов, музыкантов, спортсменов, которым давала отсрочку от призыва. Вот и в Омске не пустили на фронт курсанта, подававшего большие надежды на футбольных полях», — пишет Пахомов. Кроме того, военачальники вошли в положение отца Боброва, который пользовался огромным уважением в рабочей среде. Всем было известно, что он недавно похоронил жену и отправил на фронт старшего сына. Таким образом Всеволод Михайлович был «сохранён» для спортивных достижений. Спасительное решение, чужая жена и пьяное ДТП В 1950 году Бобров уже сделал себе имя в ЦДКА, и был приглашён в ВВС лично Василием Сталиным. 7 января Всеволод должен был лететь с новой командой в Свердловск на очередные календарные матчи чемпионата СССР, но опоздал на рейс, и отправился на Урал поездом. В дороге Боброва и застало страшное известие о гибели команды. Почему же Всеволод не смог вовремя прибыть в аэропорт? Рассказывает Владимир Пахомов. «Накануне отлета на Урал Бобров был в гостях. Застолье затянулось, и холостяк решил не возвращаться к себе домой на Сокол – не все ли равно, откуда утром добираться на аэродром, из своей или чужой квартиры (о форме с коньками и клюшками в любом случае предстояло позаботиться администратору команды, который, кстати, решил добираться до Челябинска поездом, предварительно проводив хоккеистов в полет; до матча оставалось немало дней). Дома у Боброва в урочный час прозвенел бы будильник, а в чужом доме он проснулся, когда самолет с новыми партнерами должен был приближаться к Уралу (откуда было Всеволоду знать о двухчасовой задержке машины при вылете)». Выходит, что спасительным для Боброва оказалось решение не возвращаться домой. Следующая история произошла с Всеволодом Михайловичем после развода с первой женой солисткой оперетты Татьяной Саниной и до его новой женитьбы. Бобров, видный мужчина, увлёкся женой маршала артиллерии Василия Казакова, который в одно время командовал всеми артиллеристами Советской армии. Однажды неверная супруга пригласила Боброва в гости, сообщив, что мужа не будет дома. «И вот когда милые ворковали, а время было за полночь, дверь дачи резко распахнулась и на пороге появился сам маршал в полевой форме с пистолетом в руках. Ни слова не говоря, он выстрелил в потолок. Юрий Нагибин однажды писал, что игра Боброва потрясает человеческое воображение. Помимо полета вдохновения, силы личности и характера, русский писатель отмечал у Боброва еще и мобилизацию скрытых возможностей. Это качество мой друг проявил на маршальской даче. Под дулом пистолета, не дожидаясь второго выстрела, Бобров в каком-то невероятном рывке, попутно захватывая свои вещи, бросился к двери, вмиг открыл ее и захлопнул за собой. Пока разгневанный маршал искал ключ, а потом возился с непростым замком, чтобы выйти наружу и устремиться с пистолетом в погоню, Бобров каким-то немыслимым рывком достиг высокого забора, довольно легко для своего возраста (примерно 40 лет) перемахнул через него и был таков», — пишет Пахомов. Писатель рассказывал, что Бобров позже признался ему в том, как он испугался, когда отдышался и осмыслил ситуацию. Действительно, известному военачальнику ничего не стоило пустить во Всеволода вторую пулю после предупредительного выстрела. Но Боброву вновь удалось убежать от смерти. Ещё один случай произошёл с Всеволодом Михайловичем уже в зрелом возрасте, когда он был главным тренером ЦСКА и сборной СССР. Бобров частенько садился за руль в нетрезвом состоянии, хотя даже в таком виде искусно управлял автомобилем. Однако для него было важно, чтобы его во время пути развлекал кто-то из попутчиков и не давал ему заснуть. Но однажды Бобров возвращался из кафе домой в одиночестве. «Оставшись один, Бобров, видимо, начал клевать носом, не смог встрепенуться за рулем, как умел это делать, и около северного вестибюля станции метро «Динамо» выскочил на красный свет и протаранил автобус (один из тех, которые в то время обслуживали отдыхающих в подмосковных домах отдыха и санаториях или развозили учеников сельских школ), делавший поворот с Ленинградского проспекта в сторону динамовского стадиона. Пострадала и бобровская «Волга», осыпав своего хозяина осколками лобового стекла», — пишет Пахомов. Так Бобров снова вышел сухим из воды, а точнее – из ДТП — а история не получила огласки из-за статуса Всеволода Михайловича. «Чтоб Сева – и умер? Что угодно, но только не это» Бобров действительно словно родился в рубашке, и все его родные и знакомые были уверены в его неуязвимости. Однако Всеволод Михайлович всё-таки умер довольно рано – в 56 лет. Как настоящий спортсмен – на тренировке. Вдова Боброва Елена Николаевна так вспоминала события 1июля 1979 года в интервью «Спорт-Экспрессу»: «Сева бил по воротам, разминал голкипера. Говорит новенькому массажисту: «Что-то в ноге сильно кольнуло, в самом низу…» – «Ложитесь, Всеволод Михайлович, я вам ногу помассирую». Это шел тромб. Вот и размассировал. Когда Севу привезли в больницу, пульс зашкаливал. А все вокруг успокаивали: «Не страшно, это игровое. Сейчас отдохнет – и все пройдет…» А тромб шел наверх. В 5 утра Севе стало лучше. Подозвал женщину-врача: «Сейчас поправлюсь, приглашу вас на дачу. Лентя у меня гостей любит». Врачи говорили, что состояние плохое. Но они «борются и есть надежда». Решились мне позвонить в 8 часов, а умер Сева без двадцати час… Я до трех сидела в фойе красногорского госпиталя, они не знали, как сообщить. Да ничего я не понимала! Чтоб Сева – и умер?! Что угодно, но только не это. Аритмия у мужа была, но мы боролись. Как-то не придавали этому значения». Так Бобров, много раз уходивший от смерти в экстремальных ситуациях или по воле случая, скончался от обычного человеческого порока, занимаясь любимым делом. Так уж распорядилась судьба. Другие материалы: