Большое интервью с защитником «Сибири» Андреем Ермаковым

Андрей Ермаков – о неудачном сезоне в ЦСКА, возвращении в «Сибирь», Николае Заварухине, семье и тренировках на самоизоляции. Прошлой весной защитник «Сибири» Андрей Ермаков вернулся в Новосибирск после сезона, проведённого в системе московского ЦСКА и в этом году вместе с сибиряками выбил в пяти матчах из плей-офф екатеринбургский «Автомобилист». Во время разгара эпидемии коронавируса мы поговорили о неудачном сезоне в ЦСКА, Николае Заварухине, семье и тренировках на самоизоляции. «На ЦСКА обиды не осталось. Мне давали шансы, но я просто не справился с конкуренцией» — Как получилось, что прошлой весной вам удалось вернуться в «Сибирь»? — Прошлой весной у меня заканчивался контракт с ЦСКА, и я становился неограниченно свободным агентом. Было несколько вариантов, но в приоритете была «Сибирь». Я полюбил «Сибирь», «Сибирь» полюбила меня. Здесь и болельщики классные, и город. Особенно когда на гимне звучит «Славься, Сибирь!» – это вообще нам +1000 к энергетике и боевому настрою даёт. — То, что жене и сыну придётся остаться в Москве, не отпугивало? — Это хоккей, моё любимое дело. Ради такой команды, как «Сибирь», нужно было чем-то жертвовать. У нас вообще сложилась такая ситуация, что я перешёл в «Сибирь», а жена (Ангелина Гончаренко, хоккеистка. – Прим. «Чемпионата») после родов в середине сезона перешла в нижегородский «СКИФ». В общем, вышло весело. — Насколько ей тяжело было вернуться в игровой ритм после беременности? — Она очень скучала по игре. Почти 15 месяцев без хоккея, поэтому выходила и сразу билась, играла в удовольствие, набирала очки. У «СКИФа» в этом сезоне мало было шансов попасть в плей-офф, но в итоге им не хватило всего несколько очков. — Думаю, вряд ли стоит объяснять, как вы два сезона назад оказались в Новосибирске. Менеджмент ЦСКА после того ударного отрезка в «Сибири» объяснял, зачем они вернули вас, если в КХЛ шансов практически не давали? — Я очень хорошо сыграл в том отрезке за «Сибирь», набрался уверенности. Но где-то я просто не справился с конкуренцией в ЦСКА. Там была длинная лавочка, много титулованных игроков. Мне давали шансы, давали даже играть в большинстве, но что-то не получалось. Тяжёлая ситуация – со всех сторон на меня всё давило. Самое тяжёлое – глубина состава. Там спокойно могли менять по пять человек. Если помните, когда ЦСКА играл в плей-офф с «Торпедо», Петерис Скудра сказал, что не может после одной игры поменять 7 игроков, у него не было такой обоймы. Всё равно это большой опыт. Просто нужно идти дальше – это хоккей. — Как получилось, что вы практически на весь сезон застряли в «Звезде»? — Был такой момент, что я летом находился в обойме ЦСКА, потом поехал на сборы в олимпийскую сборную России и там подцепил какой-то вирус. Очень долго болел, наверное, около месяца. У меня была вечная температура, не знаю вообще, что там было на самом деле. Почему-то долго не могли её победить. Сначала были одни антибиотики, потом вторые, третьи. Восстановился как раз к декабрьскому сбору, когда была пауза. Там дали неплохую нагрузку, было тяжеловато и в итоге решили спустить в ВХЛ – поднабраться уверенности, поиграть. Но у первой команды уже подходили игры плей-офф, у них была сформированная обойма, и под неё я уже не подходил. — Перед дедлайном действительно был вариант с переходом в «Автомобилист»? — Может и был такой вариант, но у меня был действующий контракт с ЦСКА, и я думал только о нём. — У самого не было желания подойти к руководству и попросить отпустить в другой клуб КХЛ? — Такого не было. В начале сезона были какие-то разговоры. Всё равно я думаю, что меня в ЦСКА поберегли. Я был резервным защитником и мог присоединиться к команде. Даже если глубина состава в ЦСКА была 8 защитников, а стабильно играло 6 человек, то если бы двое поломалось, то нужно было кого-то добирать. — Насколько сейчас велика пропасть между КХЛ и ВХЛ? — Не хочу сказать, что между лигами огромная пропасть. Да, в КХЛ выше скорости, быстрее принимают решение, больше мастерства. В ВХЛ достаточно неплохо может пройти переход из МХЛ. Например, куда идти людям, которые отыграли свой последний предельный год в МХЛ? Остаётся только идти в «вышку» и набираться опыта. Там тоже есть мастеровитые ребятки, которые уже успели поиграть в КХЛ и, может, из-за каких-то травм или других причин не могут вернуться в КХЛ. Может, в скорости они уже и не те, но мастерство есть. ВХЛ – это тоже очень интересный опыт. Грубо говоря, здесь идеальное место, чтобы молодым набивать шишки. Это хорошая ступень к КХЛ. — На ЦСКА не осталось обиды? — Конечно нет. Зачем обижаться? Это был жизненный урок, через который нужно было пройти, побыть в этой шкуре и с новыми мыслями идти дальше. Это ещё и моральный урок. Если ты через это пройдёшь, то станешь ещё сильнее и стрессоустойчивее. — Желания попробовать себя в Северной Америке не было? Сейчас многие уезжают пробиваться через АХЛ. — Честно говоря, таких мыслей не было. У меня был момент, когда мне было 17 лет и мы ездили со сборной России U18 в Чикаго, к нам подходил американский агент и говорил: «Давайте, ребятки! Хотите попасть в какую-то команду? Вас здесь приглядели». Нас тогда троих собрали, я сразу сказал этому агенту, что хочу играть в русский хоккей, тут же встал и ушёл. Даже когда играл в МХЛ были моменты, то агент говорил, что можно спокойно поехать в Америку или Канаду. Я отвечал, что лучше здесь поиграю. Тут дом, родина, родители, семья, а сейчас ещё и жена с ребёнком. Тогда рановато было куда-то ехать. В НХЛ нужно ехать либо молодым талантливым и суперперспективным, либо опытным игроком, уже готовым к НХЛ. Мы записывали интервью с Андреем по видеосвязи. В этот момент на экране показался годовалый сын Андрея Макар и стал отвлекать папу. Вот ещё один перспективный молодой человек на интервью пришёл. — Можно было бы задрафтовать его в «Сибирь»? — Да, но сейчас его отменили. Меня в своё время выбрал «Спартак», потому что я заканчивал их школу. Со мной тогда много разговаривали спартаковские тренера. Я очень хорошо знаю генерального менеджера «Спартака» Андрея Яковенко. Они говорили, что хотят видеть меня в КХЛ, но так получалось, что там очень быстро менялись тренера. Только с приходом Фёдора Леонидовича Канарейкина он в конце одного из сезонов стал меня подключать к основе. Это было как раз, когда мы выиграли Кубок Харламова и рухнул Инвестбанк. Потом уже пошла эта история – у Инвестбанка отобрали лицензию, мы лишились финансирования, не стало команды КХЛ и нас потихоньку стали всех распродавать. — Тогда ведь 16 человек из молодёжки забрали в СКА. — У меня был другой момент. Мной тогда заинтересовался Дмитрий Вячеславович Квартальнов, и я уже тогда мог перейти в ЦСКА. В СКА я оказался не сразу, ещё около месяца был в «Спартаке», решал вопрос о переходе и получилось так, что всё равно оказался в Петербурге. Там месяц потренировался в ВХЛ, а потом уже в КХЛ засел. — Вы тогда как раз были «лимитчиком». — Да, но в такой команде на тот момент было супертяжело быть не «лимитчиком» и играть молодому игроку. У нас тогда тренерами были Быков и Захаркин. Вообще, конечно, хорошие тренеры, опытные. Их тандем всегда очень прилично работает. В тот год как раз Кубок Гагарина и выиграли. — Не было ощущения, что конкретно для вас тот Кубок был каким-то неполноценным? Всё-таки тогда скорее сидели, чем играли. — Всё равно считаю, что какой-то вклад внёс, сыграл два раунда. Перед серией с ЦСКА опять не повезло, отравился. Когда восстановился, мы уже горели 0-3 в серии и меня отправили в МХЛ. Там тоже дошли до финала, но не выиграли. «Заварухин – классный мужик. Он может просто так позвонить и спросить: «Андрюх, как дела?» — По первым матчам этого сезона казалось, что вас штормило. Можно ли сказать, что пришлось заново адаптироваться к КХЛ? — Нет, просто только что прошла предсезонка, тем более что первая игра была супертяжёлой. Но потихоньку лёг под шайбу, провёл силовой приём, мне ещё и губу разбили – потихоньку вкатился. Для меня первые домашние игры были нервными. Только вернулся в Новосибирск, а тут ещё и «Славься, Сибирь!» – огромные эмоции. Грубо говоря, на ВХЛ ходит 300 человек, а на «Сибирь» больше семи тысяч. Эти эмоции накладываются и иногда не удаётся справиться с ними. Где-то в первых играх перегорел, потом уже легче намного было. — Какое первое впечатление на вас произвёл Николай Заварухин, когда начали совместную работу? — Он классный тренер и мужик! Понимающий во всех смыслах. Взять ту же первую игру, где я перегорел. В следующей игре он дал мне передохнуть, подумать, что я сделал не так. Николай Николаевич всё делает грамотно. Обидно, что он всё так правильно сделал и могли дальше побороться с «Барысом». У нас перед выездом как раз только пошло большинство. Просто жалко, что так получилось. Тогда получается, что все эмоции оставляем на следующий сезон. Мы почувствовали, что мы можем. В следующем сезоне костяк на 90% сохранится, продлили контракты с иностранцами. Вообще, самое главное, что Лёшу Красикова продлили! Ещё и на три года! Получается, что всем можно спокойно ещё на три года подписывать контракт и быть спокойным, что за тобой большая стена по имени Алексей Красиков (смеётся). — Николай Николаевич недавно сказал, что он старается как можно больше общаться с хоккеистами вне льда. — С нами не только Николай Николаевич разговаривает достаточно часто. Я жил на базе, мне не составляло труда спуститься вниз и поговорить с тренерами или дополнительно поработать. У нас постоянно идёт контакт. Даже недавно, когда только объявили о приостановке сезона, он звонил и просто спрашивал: «Андрюх, как у тебя дела?». Он вообще очень компанейский тренер, волнуется за каждого игрока. Мы как большая семья и это очень круто! Это очень сплачивает коллектив. Да и вообще, если уважаешь тренера, то за него бьёшься. — Каждый хоккеист «Сибири» подчёркивает, что у них семья в раздевалке. За счёт чего удалось создать такую атмосферу? — Просто подобрался коллектив, готовый биться друг за друга. Образно, кого-то из наших ударили грязно, то все сразу едут заступаться. У нас реально было команда. У нас были суперлидеры, который вели нас вперёд, но всё равно мы были равны. Где-то кто-то заменял друг друга в определённых моментах. Если не забивали лидеры, то забивали другие ребята. У нас было четыре звена, которые играли как в обороне, так и в атаке. — Не было ощущения, что в разгар восьмиматчевого спада Заварухин «поплыл»? — Нет, такого не было. Да, он тогда привёл нас в чувство. Это хоккей, здесь редко удаётся пройти весь сезон гладко. Всегда бывают спады. Просто нужно его чуть-чуть перетерпеть, перебороть. Мы же потом всё доказали, после последнего гостевого поражения от «Ак Барса» по буллитам выдали победную серию. Потом у «Сибири» всё пошло-пошло-пошло. Тренеры подобрали нужные слова, и мы пошли вперёд. — Евгений Чесалин рассказывал, что тренер-аналитик «Сибири» Вячеслав Гусов очень сильно помог ему в этом сезоне, делая нарезки его действий. Постоянно указывал на какие-то недочёты. На что вам советовал обратить внимание Гусов? — Он тоже подходил ко мне и приносил разные нарезки. Показывал откуда мне лучше бросать. Я же как раз праворукий и вроде вратарям тяжелее ловить от игроков с правым хватом. Гусов рассказывал мне про те элементы, на которые я раньше не обращал внимания. Хоккей не стоит на месте. Если взять НХЛ, то там в каждом клубе работает не один тренер-аналитик. Считаю, что приход в «Сибирь» Вячеслава Викторовича – большой плюс для всех. — Заварухин по ходу сезона дополнительно работал с Йокипаккой над броском. Какой компонент пришлось оттачивать по ходу сезона вам? — Я очень много работал с Олегом Олеговичем Ореховским по ходу сезона практически над всеми компонентами, в том числе и над броском. Да, в этом сезоне у меня не получилось реализовать очень много моментов. Нужно сделать выводы перед следующим сезоном. «Серия с «Автомобилистом» могла сложиться и по-другому, но за 4-1 нужно сказать большое спасибо Сятери» — Практически все хоккеисты «Сибири» говорили, что в плей-офф им было без разницы, с кем играть. Но признайтесь, что из всех соперников для «Сибири» был предпочтительнее «Автомобилист». — Нет, на кого попали, на того и попали. Нам реально не было принципиально, с кем играть. Да, хорошо знали «Автомобилист», но изначально наша цель была просто попасть в восьмёрку. Хотя в принципе могли и выше финишировать. — Мартемьянов недавно признал, что Заварухин слишком хорошо знал игровую модель «Автомобилиста». Вообще, насколько хорошо вы знали, что будет делать условный Секстон при определённых раскатах? — Нам говорили, что приблизительно будут делать лидеры «Автомобилиста», тем более что в сезоне сыграли с ними четыре игры. В «регулярке» мы понимали общую картину игры «Автомобилиста», а перед плей-офф уже начали разбирать более точечно. Тут ведь как, четыре матча проиграл — собираешь вещи, едешь домой на самоизоляцию. — Николай Николаевич считает, что главными составляющими победы в серии стали два фактора – игра в средней зоне и игра на пятаке. В чём ещё «Сибирь» обыграла «Автомобилист»? — Всё так, старались играть от обороны, что называется, от печки, ловить соперника на контратаках. У нас в основном были моменты, как у Жени Чесалина, когда он убежал «один в ноль» и забил последнюю шайбу в серии. Важна была стопроцентная концентрация, в плей-офф всё идёт от ножа. — В какой момент поняли, что не отдадите эту серию? — Только в последние четыре секунды последней игры. Так сложилось, что выиграли 4-1. Вполне могли и 4-3 сыграть, учитывая какая борьба была в серии. Очень многое в нашей серии зависело от вратаря – это ведь 50% команды. Большое спасибо за это Харри Сятери. «В день, когда «Барыс» снялся с плей-офф, мы уже были на чемоданах» — Насколько знаю, «Сибирь» была уже на чемоданах и готовилась к вылету в Нур-Султан, когда пришла новость о том, что «Барыс» снялся с Кубка Гагарина. Первые эмоции, которые были внутри в этот момент? — Да, именно так и было. Провели утреннюю тренировку. У нас как раз пошло большинство, буквально всё залетало. У всех был позитивный настрой, ведь плей-офф – это радость. Это самое интересное, что может быть в хоккей, а тут пошли такие новости. Потом вылет наш отложили на два часа. Мы реально, как вы сказали, сидели на чемоданах, ждали решения в раздевалке. Потом, когда объявили, что «Барыс» снимается с плей-офф, была супергрусть внутри. Всё равно думали, что через какое-то время плей-офф снова возобновится, но все прекрасно понимали, что нужно бороться с эпидемией и сидеть на самоизоляции. Этим я сейчас и занимаюсь. — Сейчас внутри осталось чувство недосказанности и неудовлетворения? — Конечно. Хотели выходить биться и побеждать. Четыре победы, и ты уже в финале Восточной конференции. Мы не показали всё, на что мы способны. Второй раунд был бы намного интереснее первого, тут уже сказывается лёгкая усталость. Будет следующий сезон, новая жизнь, новая игра. — Наверняка ведь обсуждали ситуацию внутри команды по поводу продолжения чемпионата. Как отнеслись к идее провести мини-турнир в Сочи? — (Смеётся.) В итоге ведь решили провести интернет-голосование и признать виртуальным чемпионом «Салават Юлаев», хотя я голосовал за «Сибирь». — Такое долгое молчание от лиги удивило? — Да, было странно столько времени сидеть на иголках. Вроде стараешься поддерживать себя в форме, но не знаешь, что да как, что будет дальше. Было очень тяжело, и если бы возобновили сезон, то такого эмоционального настроя уже не было бы – все бы перегорели. Представляете, каково это? Ты прошёл первый раунд, у тебя куча эмоций, и тут такое. У нас потом уже тренеры подумали и через несколько дней после приостановления сезона приняли решение распустить нас. — При пустых трибунах стали бы играть? — Нет, хотелось играть только при болельщиках. Но в тот момент только «Сибирь» могла играть при полных трибунах. Когда «Йокерит» и «Барыс» снялись, то какой был смысл продолжать? «Сняли с семьёй дом в 40 километрах от Нижнего Новгорода. Чем дальше от людей, тем лучше» — Где проходит ваша самоизоляция? — Я сейчас нахожусь в 40 километрах от Нижнего Новгорода – Богородский район. Настоящая русская деревня. Мы здесь сняли дом на несколько месяцев. Тут и боремся с эпидемией. Чем дальше от людей, тем лучше. — Как приходится поддерживать форму? Самостоятельно организуете тренировочный процесс или держите связь с Алексеем Рябковым (тренер «Сибири» по физической подготовке)? — Да, нам в общий чат скидывают программу, но у меня есть и свой профессиональный тренер – Василий Васильевич Клюев. Мы с ним уже не один год работаем и готовимся к новому сезону. С ним и Ангелина готовится по одной программе. Переписываемся с ним, он высылает мне интересные упражнения, которые можно сделать в нынешних условиях. Да, пока идёт не такой мощный тренировочный процесс. Нет пока таких нагрузок, каких бы хотелось. Если в дальнейшем карантин затянется, то буду заказывать в дом «железо», делать жим, присяд. Можно и в домашних условиях заниматься. Делаю упражнения с собственным весом, можно немного побегать, есть велотренажёр. Ещё тут стоит бильярд – качаю руки. Но самый главный снаряд – мой сын Макар Андреевич. Каждый день провожу с ним много времени, таскаю его на руках. Он даёт мне хорошую нагрузку, когда убегает от меня и приходится его догонять – это приличное кардио! — Нет ощущения, что грядущие сборы будут одними из самых тяжёлых в карьере? Всё-таки до начала сборов почти все стараются кататься. — Да, отсутствие льда – большая проблема. Но как сейчас энхаэловцы готовятся? Они приезжают уже готовыми меньше чем за месяц перед стартом сезона. У нас тоже профессиональная лига и все знают себе цену. Не было такого, чтобы кто-то с пивным животом приезжал на сборы. Я вообще не знаю таких случаев. А чтобы привыкнуть ко льду, нужна максимум неделя. — Единственный плюс от этой ситуации то, что можно наблюдать, как растёт сын? — Конечно! Тем более он пока не курит и не пьёт (смеётся). Ведёт себя как все зожники. Пока всё хорошо. — Учитывая, что у него оба родителя хоккеисты, такое ощущение, что у него не будет выбора в будущем, кроме хоккея. — Конечно, хоккей будет в приоритете, но мы не будем такими родителями, которые будут постоянно говорить: «Сына, только хоккей!». Всё будет так, как он захочет. Может быть, выберет футбол, может, баскетбол, может, вообще фигурное катание. На крайний случай синхронное плавание или бальные танцы. Никто не будет заставлять его становиться праворуким защитником. Права на видео принадлежат «ХК Сибирь». Посмотреть видео можно в официальном твиттер-аккаунте клуба. — Вы довольно часто проводите прямые эфиры в «Инстаграме», а недавно весь день вели клубный аккаунт «Сибири». Кому в голову пришла эта идея? — Мне написали ребята из пресс-службы и спросили, не хочу ли я повести день клубный аккаунт. Я очень удивился, потому что у «Сибири» второй аккаунт в лиге по количеству подписчиков. Тут такая большая аудитория. Начал я очень резко, сразу за час около пяти историй залил. Потом меня немного остановили, попросили не так часто выкладывать. Я вообще могу выкладывать всё, что делаю. Это очень классный опыт. Мы всё время стараемся проводить различные акции, участвовать в интересных проектах, которые нравятся нашим болельщикам. Я в этом году и эмблему «Нефтехимика» рисовал и поступил на службу в пресс-службу. Это смешно и помогает немного отвлечься от хоккея. Никогда не отказываюсь снять какое-то видео для болельщиков. Говорю нашей пресс-службе: «Готов на всё, что угодно, кроме змей».