Трагическая история любимца болельщиков «Спартака» 1970-х Миши Булгакова
Когда болельщики весело кричали ему с трибун «Миша, падай!», они и представить не могли, насколько пророческими окажутся их слова. В истории есть футболисты, с точки зрения количества титулов больших успехов не добившиеся, но навечно оставшиеся в памяти болельщиков своих клубов благодаря яркой, эффектной игре, являвшиеся олицетворением определенного периода жизни команды. Для московского «Спартака» 1970-х таковым был нападающий Михаил Булгаков, чью огромную популярность среди поклонников красно-белых тех лет можно сравнить со славой в 80-е Фёдора Черенкова. Булгаков быстро влюбил в себя болельщиков «Спартака», а основатель красно-белых Николай Петрович Старостин души в нём не чаял Первые удары по мячу Миша Булгакова нанёс ещё в конце 1950-х на Цыганском бугре – районе Курска, где в старину устраивались большие народные гулянья. В 12 лет он пришёл в детскую команду, носившую название «Динамо», а затем, поступив в профессиональное училище, перешёл в спортобщество «Трудовые резервы». — В 16 лет его уже ставили в основной состав, — писал в своей книге «Призвание – футбол» знаменитый курский вратарь Валентин Бурцев. – Помню, играли дома. Миша творил чудеса, настрой на игру у него был сумасшедший – очень хотел гол забить. В одном эпизоде «накрутил» в чужой штрафной двух защитников и вратаря, под острым углом вышел на пустые ворота. Всё, кажется, гол, а мячик скакнул о кочку и в штангу угодил, и тут же защитники его вынесли. Игра дальше идет, а Булгаков встал как вкопанный и слезы на глазах у него. Маленько прикрикнули, привели его в чувства, он с удвоенной энергией забегал. А гол Миша все-таки в той игре забил. Только что ставшему в 69-м чемпионом «Спартаку» порекомендовал Булгакова бывший торпедовец Григорий Дуганов, возглавлявший тогда «Трудовые резервы». И 18-летний, с виду тщедушный мальчик быстро убедил тренерский штаб красно-белых в том, что может принести пользу команде. Глядя на Мишу, оставалось только диву дивиться, откуда берется столько сил в этом хрупком организме. А в коллективе шустрого, светловолосого новичка полюбили за отзывчивый характер и по-детски провинциальную искренность. «Миша был очень весёлым, с юмором, а главное – очень простой, — рассказал недавно корреспонденту «Чемпионата» Максиму Пахомову полузащитник «Спартака» 70-80-х Валерий Гладилин, до самого последнего дня друживший с Булгаковым. — Он ведь и сам из простой семьи, шутил, что сел в Курске на товарный поезд и приехал в Москву играть в футбол, никому не говоря. В «Спартак» тогда попасть было не так просто, но Миша понравился, в атаке был очень активным – вот его и оставили». Уже в Москве Михаил Булгаков сдал экстерном за десятилетку и поступил в технологический институт. А шефство над ним взял капитан «Спартака» Галимзян Хусаинов. Если на базе в Тарасовке вдруг раздавался пронзительный смех, все знали: это Гиля рассказывает новичку очередную весёлую историю из своего богатого событиями футбольного прошлого. На поле в схеме 4-3-3 Булгаков обычно играл в атаке справа, а в схеме 4-4-2 был одним из двух нападающих, но иногда тренеры отводили его назад — в полузащиту. Действовал Миша азартно, очень любил обводку, и дождаться ответного паса от него было сложно. Зато благодаря своим нестандартным действиям Михаил нередко забивал самые невероятные мячи, в одиночку решал судьбу матча и тем самым очень нравился болельщикам. Ведь давно подмечено, что зрители симпатизируют игрокам, крупными габаритами не выделяющимся. А Булгаков с ростом 166 сантиметров и весом 67 килограмм казался мальчишкой из ближайшего двора, случайно очутившимся на поле «Лужников», комично смотрелся на фоне гренадёров-защитников. И болельщики буквально заходились от восторга, когда ему удавалось оставить с носом своих опекунов. Ну а еще публике было по сердцу неравнодушное отношение новичка к футболу. Миша буквально горел игрой, и потому в лексиконе поклонников «Спартака» довольно быстро появилось выражение «пойти на Булгакова». Однако для своих партнёров Михаил в первую очередь являлся эталоном работоспособности на тренировках. В этом рутинном процессе он был лучшим. Казалось, конец сезона близок, все устали от футбола, и нет уже того настроя, как прежде. Но Миша продолжал носиться по полю, будто на улице ранняя весна, и он сильно соскучился по игре. Иногда неисчерпаемая энергия Булгакова даже приводила к конфликтам. «Успокойся ты уже», — исподтишка ворчали опытные партнёры, понимая, что тренеры ориентируются по Мише и придётся добавить, чтобы не выглядеть на его фоне «мертвяками». Кстати, на тренировках Булгаков вполне мог и «потолкаться», постоять за себя. Однажды он сцепился с вратарём Александром Прохоровым, а в 1976 году крепко повздорил с едва появившимся в клубе Вагизом Хидиятуллиным. «По характеру лидером он не был, но парень был весёлый, в любой коллектив вписывался быстро, становился душой компании, — вспоминает Валерий Гладилин. — Постоянно шутил, анекдоты рассказывал, настоящий курский соловей. Ему палец в рот не клади. Да и без юмора вписаться в команду сложно было. При этом скандалы во время тренировок бывали. Даже до драк доходило – кто-то ударит, второй ответит и понеслось. Ребята-то простые, могли и в пятак дать! Но мирились потом все тоже быстро. Был случай, когда мы с итальянским «Миланом» играли. У них в защите бегал немец Шнеллингер – у него рост метр восемьдесят. Так они с Мишей что-то не поделили и тоже чуть до драки не дошло. Даже смешно было – маленький Булгаков и немец крупный, который на голову выше Миши. Но Булгаков ничего не боялся, боевой парень. Он вообще на всё мог обидеться, но и отходил быстро. Если кто-то над ним смеялся или чуть оскорблял – Миша сразу отвечал, так был воспитан. Как любому человеку, Мише нравилось, когда его труд получал заслуженную похвалу. В «Спартаке» тренировали многие известные игроки, но не у всех получалось. Характерный пример — Игорь Нетто. Великий футболист, а как сильный тренер не состоялся. После одного из матчей Миша спросил у него со своим фирменным, курским акцентом: «Игорь Александрович, ну шо, как мы сегодня сыграли?» — «Да не, Булгаков, ты сегодня не очень, туда-сюда». А тому обидно, он гол забил: «Игорь Александрович, ну у вас всё не так! Как бы мы ни сыграли, у вас всё не то!». Булгакова очень ценил основатель красно-белых Николай Петрович Старостин. В «Спартаке» существовало что-то вроде тренерского совета, куда входило несколько авторитетных футболистов. В основном обсуждались спорные позиции по составу, но окончательное решение оставалось за Николаем Петровичем. Однажды, еще в начале 70-х, перед какой-то из игр встал выбор между Булгаковым и Александром Минаевым. Все были за Минаева, однако Старостин упёрся – надо ставить Булгакова, есть в нём изюминка. Под напором «общественности» Николай Петрович сдался, и на поле вышел Минаев, но к Булгакову с того дня приклеилось в команде прозвище Изюм. А в ноябре 1975 года, когда трое спартаковцев по дороге на матч Кубка УЕФА попались при попытке провезти валюту, и Старостина, взявшего всю ответственность на себя, заставили покинуть клуб, Булгаков был одним из немногих футболистов, открыто поддержавших начальника команды. Тогда капитан «Спартака» Евгений Ловчев предложил в знак протеста против увольнения Старостина написать заявления об уходе. Согласились все, но написали только двое – Ловчев и Булгаков. Хитрости Булгакова на поле вызывали улыбку. А журналисты по его игре оценивали качество игры «Спартака» Что греха таить, на поле настырный Булгаков случалось «обманывал» судей – врывался на скорости в штрафную и, если терял возможность для удара, искал контакт с защитником, а порой ухитрялся на бегу сам себе подножку сделать. И получалось у него всё настолько правдоподобно, что одно время даже самые опытные арбитры ставили «точку». А зрители на трибунах, когда Булгаков получал мяч, весело кричали: «Миша, упади!». Так, кстати, много позже поступал более известный нынешнему поколению болельщиков динамовец Сергей Кирьяков. Исполнял 11-метровые, как правило, сам Булгаков. Причём с очень длинного разбега – метров двадцать, что тоже забавляло публику. Пока бежал, зрители смеялись. За карьеру в «Спартаке» Михаил забил 45 мячей и 12 из них провёл с 11-метровой отметки. Но и штатным пенальтистом он был всего один сезон – в 1973 году. И после того, не самого удачного для «Спартака» чемпионата, подводя его итоги, известный футбольный журналист Константин Сергеевич Есенин написал: «Вся игра нападения красно-белых строилась в расчете на мощный удар Пискарёва и резвость Булгакова, по-спартаковски не щадившего себя. Все остальные игроки нападения и полузащиты забили мячей в два раза меньше, чем эти двое». А вот такие фразы часто можно было встретить в отчетах о матчах «Спартака» начала 70-х: «Лишь один Булгаков пытался пробиться непосредственно к воротам, но ему явно не хватает еще опыта, да и умения завершить атаку». «Даже обычно активный Булгаков на сей раз в унисон всей команде играл без задора», — писали журналисты, когда надо было подчеркнуть, что красно-белые в этот день сыграли плохо. А если «Спартак» играл здорово, но соперник выглядел ещё лучше, в газетах можно было, к примеру, прочитать: «Но при всём уважении к подавляющему большинству игроков «Спартака» (а особенно к Булгакову), которые беззаветно боролись за победу, объективность требует сказать о том, что победа «Торпедо» — это прежде всего победа более современного футбола». Последняя цитата относится к растянувшемуся на два дня финалу Кубка СССР-1972 «Спартак» — «Торпедо». Годом ранее красно-белые завоевали трофей в таком же изнуряющем двухраундовом противостоянии с ростовским СКА (2:2, 1:0). Тогда 19-летний Булгаков, проводивший первый полноценный сезон за красно-белых, картины не испортил и получил в прессе от капитана команды Галимзяна Хусаинова весьма доброжелательную оценку: «Достойно сыграл молодой футболист Миша Булгаков, у которого всё ещё впереди». А вот после проигранного по пенальти финала Кубка 1972 года газеты писали о действовавшем в средней линии Михаиле, как о лучшем игроке в составе красно-белых: «Булгаков, не обладая особыми физическими данными, оказался в полузащите и нападении самым агрессивным, покрыв за два дня расстояние, которое не уступает суммарным достижениям в движении Андреева, Редина и Мирзоева. Булгаков был всегда сзади, а в нужный момент выходил вперед и даже вёл обстрел ворот». Кубковый финал-1972 считается одним из самых ярких матчей, сыгранных за «Спартак» Михаилом Булгаковым, хотя и не принёс ему награды. Однако не его вина, что из пяти ударов в серии 11-метровых красно-белые запороли четыре. Единственным спартаковцем, реализовавшим пенальти, стал Булгаков. В рядах красно-белых Михаил Булгаков отыграл девять с половиной сезонов. В неполные 20 лет завоевав с командой Кубок Советского Союза, вместе с ней он пережил вылет в первую лигу, возвращение в лигу Высшую и внёс посильный вклад в завоевание «Спартаком» чемпионского титула в 79-м. В победном сезоне Булгаков играл за «Спартак» до августа, а потом вынужден был искать другой клуб. Возглавивший в 77-м «Спартак» Константин Иванович Бесков отдавал предпочтение футболистам, любящим играть в пас, строил команду комбинационного плана, где ярким индивидуалистам, увы, не находилось места. Плюс ко всему у Булгакова с Бесковым возникли трения… из-за появившегося в команде будущего знаменитого вратаря Рината Дасаева. Константин Иванович на тренировках запрещал бить новичку с близкого расстояния – опасался, что молодому, субтильному, еще не обросшему мышцами, но, безусловно, талантливому голкиперу взрослые мужики повредят кисти. И тогда — прощай, карьера! Но не жалевший на занятиях ни себя, ни партнёров Булгаков, стоило Бескову отвернуться, его указание игнорировал и приговаривал: «А как ты хотел, Ринат? В игре тебе бить будут!» С Бесковым Булгаков проработал два с половиной года. А затем для Михаила начались скитания по другим клубам. Сезон-1979 он доигрывал во второй лиге — в Костроме, которая за пару лет до этого делегировала в «Спартак» Георгия Ярцева. Затем вернулся в Высшую лигу и сезон-1980 провёл в алма-атинском «Кайрате». Годы 1981-й и 1982-й Булгаков снова отыграл во втором дивизионе – в столичной «Красной Пресне», негласно считавшейся фарм-клубом красно-белых. И на него снова пошел зритель. Ну а в 31 год Булгаков закончил с большим футболом и стал играющим тренером команды московского «Мясокомбината», что, учитывая прозвище «Спартака», конечно, вызывало улыбку у болельщиков. Кстати, тогда из нашего двора на Таганке мальчишки часто ездили «посмотреть на Булгакова»: благо до стадиона «Мясокомбината» рукой было подать – всего пяток остановок на троллейбусе. До трагедии Булгакова довели проблемы в семье. Завершившим карьеру футболистам бывает непросто найти себя в новой жизни Первая жена Фёдора Черенкова, Ольга, тёпло общавшаяся с супругой Бескова Валерией Николаевной, однажды рассказала, как та на семейном сборе команды в Кисловодске учила их уму-разуму: «Девочки, то, что они сейчас мало дома бывают – это ещё цветочки. Вот когда они уйдут из футбола – тогда начнутся ягодки. Знаете, как тяжело будет потом, когда они заканчивают играть и не знают, что делать дальше? Тренерами же не все становятся». Вряд ли Михаил Булгаков, по окончании карьеры работавший в спортивном клубе «Мясокомбинат», испытывал что-то вроде футбольного голода. Тем более дворы в начале 80-х еще не были заставлены машинами и по выходным на многочисленных хоккейных коробках собиралось по несколько команд, игравших друг с другом на вылет. Обычно до трех голов в одни ворота, но не больше 10 минут. Две команды играют, остальные ждут. Уступивший покидает площадку и встаёт в конец очереди, победитель продолжает. Ну а вблизи метро «Сокольники», где жило много спартаковцев, в таких турнирчиках было на кого посмотреть. И сюда нередко подтягивались болельщики, чтобы ещё раз полюбоваться на недавних или ещё действующих кумиров. «Один такой случай мне хорошо запомнился, — писал в своей книге «Правда обо мне и «Спартаке» Олег Романцев. — На коробке собралось чуть ли не полрайона. Команд 6-7 составили. В нашей пятёрке были сплошь футболисты – Булгаков, Дасаев, Шевчук, Гладилин и я. Глаша (Гладилин. – Прим. «Чемпионата») с Булгаковым впереди – начали возиться с мячом, пижонить: пяточки, пасы перед пустыми воротами. В итоге мы через две минуты вылетели. А на дворе осень, холодрыга. Но что делать: вылетели – надо мерзнуть. Час сидим, заходим снова. Эти двое опять свои финты начинают. «А, Глаша, на тебе! А, Миша, на тебе!» Дурью маются, в общем. Теперь уже через пять минут вылетаем. После этого я махнул на них рукой и пошёл в команду к обычным пацанам. И в итоге мы полтора часа подряд с коробки не уходили. Вот это было удовольствие!» О причинах же гибели Михаила Булгакова говорят разное, но большинство сходятся во мнении, что виной всему стали семейные неурядицы. А что оказалось поводом — в данном случае неважно. «Мы жили с Мишей в одном доме, — рассказывал как-то в своём интервью Олег Романцев. – Он на 11-м этаже, я – на 7-м. Миша никогда не производил впечатление человека, у которого что-то не так с психикой. Не курил, не выпивал, да и в целом был адекватным». Булгаков женился на деревенской девушке по имени Галя, родившей ему двух дочерей, а, когда карьера Михаила закончилась, и он перестал приносить в дом достаток, познакомилась то ли с американцем, то ли с кем-то из наших дипломатов, регулярно ездивших в Штаты. Работала-то она на «хлебном» месте – в гостинице «Интурист». Михаил же Галю любил, и в том, что выступать в Высшей лиге он закончил рановато — в 29 лет, не последнюю роль сыграл её отказ поехать с ним в Алма-Ату. «На поле Миша мог вспылить, постоянно переживал за игру, но в жизни он отличным семьянином был, две дочки, — говорит Валерий Гладилин. — С женой они много лет прожили, а что развелись… В жизни многое бывает. На Гале он женился рано, она тоже из Курска, он её в Москву привёз. Когда карьеру завершил, наверное, тяжело стало – тренером на завод пошёл. Может, пока в футбол играл, всё по-другому было. А как тренировать начал – зарплата маленькая стала, быт семейный совсем другой. Может, что-то и личное там было, но мне он не жаловался». С женой Булгаков в конце концов развёлся и очень тяжело переживал эту ситуацию, чувствовал себя виноватым перед детьми, пытался восстановить отношения с Галиной. Со слов Евгения Ловчева, утром 3 августа 1984 года Михаил приехал к бывшей жене, на свою бывшую квартиру. Галя находилась на работе, старшей дочери тоже не было дома. Михаил сходил с младшей дочерью в ДС «Сокольники», где она занималась фигурным катанием, а потом позвонил матери, попросил у неё прощения, и, произнеся «Простите меня, дочки!», сделал шаг к окну… «Что-то в тот момент у него замкнуло, видимо, — полагает Валерий Гладилин. — Секундное помешательство, которое сложно объяснить. Но к такому предпосылок не было, мы ведь и виделись, и созванивались. Да, был развод, но с семьёй он общался, забирал девочку после занятий спортом. Не было такого, что ему видеться с дочками запрещали, – просто жил отдельно. Он и с родителями общался – и маму, и папу в Москву перевёз. Может, он не до конца пересилил уход из семьи, не знал ответа на вопрос «А что дальше?». Многие из бывших партнёров Булгакова по клубу считают, что Михаилу не хватило перетерпеть всего нескольких месяцев, и его послефутбольная жизнь потекла бы совершенно по иному руслу. Ведь едва случилась трагедия, как в «Спартаке» организовали команду ветеранов по мини-футболу, которая ездила по стране и проводила товарищеские матчи. Благодаря мини-футболу нашли для себя новые интересы и воспрянули духом недавно завершившие карьеру известные спартаковцы. А, учитывая стиль игры Булгакова, он наверняка бы пришёлся здесь ко двору. Глядишь, и отошли бы на второй план его семейные проблемы.
