Костюмы от Вячеслава Зайцева, почти полгода на выбор музыки. Как Тарасова создавала чемпионские программы
Татьяна Тарасова начала тренировать больше 50-ти лет назад. Ее ученики выиграли семь золотых олимпийских медалей и 41золотую медаль на чемпионатах мира и Европы в трех дисциплинах из четырех возможных. Sport24 рассказывает, как им это удалось. Про музыку Татьяна Тарасова всегда говорила, что музыка — основа основ в фигурном катании и именно с нее начинается постановочный процесс. «Я начинаю подбирать музыку для будущих программ еще в январе, — рассказывала Тарасова. — Она должна быть готова в апреле, а если ее еще нет и в мае — это катастрофа! Пока не подобрана музыка, в отпуск не ухожу. Нельзя уехать без музыки. На юг я беру ее с собой. Слушаю. Сколько нервы позволяют, не насилую себя — все же отпуск. Потом понемногу прибавляю время прослушивания. И так по часу, два, три в день. Сперва ни о чем не думаешь, смотришь на море. Потом потихоньку что-то складывается, что-то хочется под нее делать. И вот она уже живет в тебе со всеми своими нотами». Тарасова никогда не ограничивала себя и своих учеников мелодиями, которые были на слуху у большинства болельщиков и специалистов. Но всегда придерживалась важного правила: до использования в программах серьезных классических произведений спортсмены должны дорасти, подняться. И не только в спорте. По примеру своего тренера все ученики Тарасовой должны были ходить на концерты в консерваторию. При этом Тарасова никогда не боялась экспериментов. В 1978 она поставила для своих первых учеников Ирины Моисеевой и Андрея Миненкова по-настоящему революционную программу — с единой сюжетной линией на музыку из одного произведения — мюзикла «Вестсайдская история». За риск пришлось заплатить золотом чемпионата мира, но через пару лет специалисты признали: Тарасова просто опередила время. «Обычно в программах при сменах темпа меняется музыка, а здесь шло одно произведение, которое нельзя было резать. Этот танец оказался для Иры и Андрея очень близким, отвечал их душевному настрою — катались они вдохновенно. Еще до чемпионата мира, на чемпионате Европы во Франции, я поняла, что с подобного рода программой мы несколько поторопились. Мне говорили: «Технически все, конечно, безупречно, но скучно, весь танец под одну мелодию…» Но скучать, судя по реакции зрителей, никому, кроме специалистов, не приходилось. Спустя шесть лет произвольный танец с единым, или, как говорят, сквозным, сюжетом на единую музыку показали двукратные чемпионы мира англичане Джейн Торвилл и Кристофер Дин — и стали трехкратными. Их программа была принята с восторгом». Про постановку программ Основные принципы тренерской работы Татьяна Анатольевна переняла у своего отца — Анатолия Тарасова. Его главный принцип — полная самоотдача. И никаких поблажек, даже для родной дочери. «На тренировку он ко мне пришел всего один раз, я тогда работала с Родниной. Увидев, что я вышла на лед без коньков, он молча отсидел всю тренировку и, так же молча, ушел. Я долго не знала, как к нему подступиться. Разговаривать со мной он вообще не хотел. И был прав. Потому что коньки — это наш инструмент». Двукратный олимпийский чемпион Александр Зайцев, выступавший в паре с Ириной Родниной, подтверждает — во время постановки Тарасова всегда была на льду: «Выбрали музыку, начинаем ставить. Первое, что я делал, садился на бортик и ждал. Одна бежит в один угол, другая в другой. Обе в образе. Что-то выдумывают. Это продолжается минут 40. Когда набегаются, тут мой выход. Говорю: «Давайте раскидаем элементики, а потом будем бегать туда-сюда». В программах своих учеников Тарасова больше всего боялась повторов, «потому что устала смотреть программы, состоящие из одних и тех же элементов, как будто постоянно катают одну и ту же программу, только музыка меняется». «Каждый раз перед новым сезоном, как на экзамене перед чистым листом, я трясусь, не могу придумать ни одного движения, — признавалась Татьяна Тарасова. — Я даже плакать не могу — рыдаю. И еще пугает время, оно подгоняет, есть сроки постановки, и их изменить нельзя. Пустота внутри становится пропастью. И я уже почти уверена, что надо позвать учеников и сказать им: «Извините, я в этом году ничего поставить вам не могу, я не знаю, что делать, так получилось». Но когда эта пропасть вырастает до немыслимых размеров, вот тогда и приходят новые мысли и идеи». Часто источником вдохновения становились балетные постановки. Тарасова вообще очень любит балет и театр. Творческий подъем, который случился после закрытого просмотра , подарил фигурному катанию один из самых ярких произвольных танцев. Его исполняли Наталья Бестемьянова и Андрей Букин на своих первых Олимпийских играх. «Мы начали ставить программу в Одессе: собирать материал, то есть искать позиции, элементы, связки для каждой из частей, пока не компонуя их вместе. Мы — это Ирина Чубарец и Станислав — известные мастера бальных танцев, тренер Светлана Львовна Алексеева и я. Совершенно забыв о времени, работали и работали. Ира и Стасик пробовали что-то в зале, потом показывали мне, я приносила свои задумки и все это переносила на лед. В зал я специально не ходила, чтобы своим присутствием не давить на хореографов. Наташа и Андрей любое их предложение старались развить, изобретали и сами движения — и за четыре дня мы полностью собрали материал для произвольного танца. Каждый день то в жесте, то в шаге, то в повороте головы Наташа и Андрей демонстрировали что-то новое — танец давал им возможность для импровизации. Сколько я провела тренировок, но двух одинаковых движений в этом танце так и не увидела. Может быть, это и плохо — меня же это радовало. Это замечательно, когда в зависимости от внутреннего состояния, тренированности фигуристов, танец преображается, вернее, они его преображают». Первый полноценный прокат программы состоялся тоже в Одессе. В это время там проходили гастроли «Современника». А первыми судьями русского танца Бестемьяновой и Букина стали Галина Волчек и Михаил Жванецкий. По воспоминаниям Тарасовой, оценка получилась однозначной: Жванецкий много смеялся и шутил. А Волчек закричала: «Таня, браво!» Про костюмы Для Тарасовой примерка костюмов — важнейший этап подготовки к новому сезону. Чаще всего она видела своих учеников в лаконичных образах. И очень любила черный и белый цвета — за графичность, благодаря которой любые движения становятся более акцентированными. А больше всех доверяла Вячеславу Зайцеву. Татьяна Анатольевна всегда восхищалась его мастерством. Зная это, Галина Волчек представила их друг другу. «С Зайцевым было интересно работать. Он долго расспрашивал ребят, как они чувствуют танец, просил их танцевать на полу, слушал музыку — и рисовал, рисовал. Азарт его был заразителен. Как любой большой мастер, он прекрасно чувствовал удачу, успех, и единственный из многих вариантов принимался тогда, когда Слава сам себе говорил: «Гениально!» Меня восхищало это его «гениально!» Платья делал он вроде бы совсем простые, без единой блесточки, но такие стильные, изысканные, такие авангардистские. Не знаю более удачных юбок к рок-н-роллу, чем, те, что сделал Зайцев в 1983 году, когда этот танец входил в программу как оригинальный. У Наташи Бестемьяновой были полосатые юбка-штаны, они шли ей удивительно. Я счастлива, что судьба подарила мне Зайцева. И я как эхо тоже кричала ему: «Гений!», когда он включал свет в своей мастерской, а на длинном столе лежали эскизы для меня». В материале использованы цитаты из книги Татьяны Тарасовой «Красавица и чудовище» Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене
