Номер второй – Владимир Астафьев!

В этом году, 1 февраля, 70 лет исполнилось бы замечательному защитнику горьковского «Торпедо», выступавшему под номером 2. Он один из рекордсменов нашего хоккейного клуба. Листая страницы прошлого, мы решили рассказать о Владимире АСТАФЬЕВЕ побольше, чем можно узнать в интернет-источниках. ДВАЖДЫ ПОДРЯД СРЕДИ ЛУЧШИХ В СТРАНЕ Информация о Владимире Дмитриевиче, увы, скупая. Вот какие сведения о нём даёт группа «Торпедо-Горький» (создатель – Виктор Юрлов) в социальных сетях: «Родился 1 февраля 1950 года в Горьком. В возрасте четырнадцати лет был принят в ДЮСШ «Торпедо» в родном городе. Выступал за «Торпедо» (Горький) в качестве защитника с 1968 по 1985 год (17 чемпионатов – рекордсмен клуба), провёл 565 матчей в чемпионатах СССР и забил свыше 50 шайб. Выступал за вторую сборную СССР, чемпион Всемирной зимней Универсиады (1972 год). Входил в список 40 лучших хоккеистов сезона (1976, 1977). Отличался надёжной игрой в защите и эффективно поддерживал атаку, был высококлассным, тактически грамотным и технически оснащённым хоккеистом. В последние годы жизни серьёзно болел и часто лежал в больницах. Скончался 18 ноября 2002 года в больнице после долгой тяжёлой болезни». Уточним, что 17 сезонов у нас также провели Александр Скворцов и Михаил Пресняков. Но Астафьев стал первым, кто достиг рекордной отметки. А ещё оказался единственным горьковчанином, вошедшим в расширенный список сборной Советского Союза на матчи Суперсерии-1972 против сборной Канады. Но конкуренция была слишком высока. За главную хоккейную команду страны Астафьев в итоге не сыграл вовсе. Почему? И каким он запомнился одноклубникам? С этими вопросами я обратился прежде всего к двукратному чемпиону мира Юрию ФЁДОРОВУ: пара Астафьев – Фёдоров оставила глубокий и яркий след в истории нижегородского, да и всего советского хоккея. «Я У НЕГО УЧИЛСЯ» – Володю я впервые увидел в деле в 1969 году, мне ещё не было двадцати, – вспоминает Юрий Иванович. – Приехал тогда в Горький на день рождения Саши Куликова, мы с ним подружились в ульяновском «Торпедо». Горьковское «Торпедо» меня всегда интересовало, и когда я в него пришёл, Астафьев, несмотря на свою молодость, провёл здесь уже три сезона. Благодарен судьбе за то, что свела меня с ним. Володя обладал всеми качествами, которые нужны хоккейному защитнику. Прекрасно выбирал позицию, так что не обыграть один в один. При скромных габаритах умел вести силовую борьбу, а если надо – грамотно уходил от столкновений с соперниками. Был отличным организатором атак: уверенно держал шайбу, отдавал умные передачи. Он вообще был умницей, лидером на льду. Без всякого преувеличения, я учился у него играть. И с ним же добился своего первого международного успеха. На Универсиаду 1972 года, которая проходила в конце февраля – начале марта в Лейк-Плэсиде, вызвали целую торпедовскую пятёрку: Мишин – Федотов – Фролов, Астафьев – Фёдоров. Две пятёрки представляли «Крылья Советов», тренер которых Борис Кулагин возглавлял нашу студенческую сборную. А помогал ему наш Александр Прилепский. – Позже Кулагин помогал Всеволоду Боброву в первой сборной, и Астафьев, единственный из торпедовцев, мог принять участие в великой Суперсерии-72. – Да, он входил в расширенный список для подготовки к тем матчам. Думаю, что включил его туда именно Борис Павлович. К сожалению, не могу ничего вспомнить про участие Володи в сборах перед Суперсерией. (Подготовка к сентябрьским сражениям началась ещё 1 июля. – Прим. «НС».) Если не ошибаюсь, съездил он туда ненадолго. На первые в истории игры с канадскими профессионалами было много достойных кандидатов. – Впоследствии приглашения в главную команду Астафьев так и не дождался… – Будь он хоккеистом столичного клуба, его бы наверняка позвали. Но уходить из «Торпедо» Володя совсем не хотел. «Домосед», автозаводец. Здесь дом, друзья, родные. – Вас, Юрий Иванович, всё-таки позвали на два чемпионата мира. – Считаю, брали меня с перспективой переезда в Москву. А я вот не оправдал доверия по этому поводу (смеётся). ПОЧЕМУ НЕ ПОДНЯТЫ СТЯГИ? – С Астафьевым вы дружили? – Да, много общались вне льда, бывали друг у друга в гостях, отмечали праздники. Володя был очень добродушным, миролюбивым – я никогда не видел, чтобы он с кем-то ссорился, скандалил. Старался не поддаваться грусти, унынию. В общем, с ним было хорошо не только на хоккейной площадке. – А чем Владимир Дмитриевич занимался, повесив коньки на гвоздь? – Работал тренером в спортивной школе, администратором. Но послеигровая жизнь у него не складывалась. Чего греха таить, случались срывы, свойственные многим бывшим спортсменам, которые перестали режимить, не смогли правильно распорядиться своей свободой от тренировок, соревнований. Не хватило ему того характера, который проявлялся в хоккее. – Долгая тяжёлая болезнь, о которой пишут интернет-источники, – это рак? – Туберкулёз. Но и другие болезни были. Не берёг себя Володя, ох, не берёг… – Своя семья у него была? – Там тоже всё трагично. После его смерти умерли два сына, Михаил и Алексей. А жену убили из-за квартиры. – Жестокая всё-таки штука – жизнь… – И зачастую несправедливая. Это относится и к тому, что Астафьев не поиграл за сборную, и к тому, что под сводами «Нагорного» нет стяга с его фамилией. По моему убеждению, там же должен быть стяг с фамилией Солодов. Владимир Сергеевич был капитаном «Торпедо», первым хоккеистом горьковской команды в сборной СССР. Что касается Володи Астафьева, то возможно, он вообще лучший защитник в истории «Торпедо». Я до сих пор благодарен ему за свой хоккейный рост, за дружбу и радость общения. Спасибо, что вы про него вспомнили. КОМАНДНЫЙ ИГРОК Автор этих строк обратился также к лидеру атак «Торпедо» 60 – 70-х годов Алексею МИШИНУ. «Воспитывал» ли он Владимира Астафьева, будучи капитаном горьковского коллектива, – это был один из моих вопросов. – «Воспитывать», конечно, не приходилось, – сказал Алексей Константинович, с которым мы тоже говорили по телефону. – Его не нужно было нигде подгонять. На тренировках, а тем более в играх выкладывался по полной. – Каким он вам запомнился – как хоккеист, как человек? – Спокойный, рассудительный. Не любил много говорить – всегда больше слушал. И в игре не «якал». Небольшой по комплекции, зато техничный, хорошо катался, разбирался в тактических нюансах. Что особенно важно – был мастером первого паса, видел открывания нападающих. Надёжный, самоотверженный, очень полезный команде. Вспоминаю Универсиаду, решающий матч с канадцами. Мы чуть ли не всю игру провели в меньшинстве – тренер Кулагин выпускал обороняться и контратаковать по большей части нас, горьковчан. Так вот, Володя Астафьев и Юра Фёдоров просто чудеса творили, нейтрализуя попытки соперников реализовать большинство. Для победы в турнире нам достаточно было ничьей, и мы её добились во многом благодаря торпедовским защитникам. А ключевой гол удалось забить мне после паса Саши Федотова, наша сборная сравняла счёт. – Про своё участие в сборах перед Суперсерией-72 Астафьев вам не рассказывал? – Нет, не любил он говорить о себе. – Просто хочется знать, почему же его отцепили. – У меня есть предположение на этот счёт. В «Торпедо» играл защитник Слава Жидков (сезоны 1960/61 – 1970/71. – Прим. «НС»). Он славился своей техникой, катанием. Отберёт шайбу и быстро пасует вперёд – то же самое делал Володя. Но Тарасов и Чернышёв не брали Жидкова в сборную, потому что он мало участвовал в силовой борьбе. Мне кажется, по той же причине в стороне от сборной, конкретно от Суперсерии, остался Астафьев. – К тому же Владимир Дмитриевич не хотел покидать Горький ради столичного клуба. – Да мы практически все были «домоседами». Вот Саша Федотов однажды всё же уехал летом в «Спартак», однако быстро вернулся. Сила «Торпедо» была в единстве, в том, что мы стояли друг за друга, не мыслили себя вне команды. Да, сгоряча во время работы могли повздорить, но серьёзных разногласий не возникало. Володя, при его человеческих качествах, прекрасно вписывался в коллектив. – Алексей Константинович, какие-то яркие моменты, связанные с Астафьевым, вспомните? – Было дело, мы семьями – Астафьевы, Тюляпкины, Мишины – отдыхали в «Буревестнике». Случилась гроза, в деревне по соседству загорелся дом, а в этой деревне жили родственники Володи. Когда он увидел дым, испугался за родню, и мы, торпедовцы, в чём были туда полетели. Оказалось, горит дом рядом с тем, в котором жили родные Астафьева. До приезда пожарных мы вооружились вёдрами с водой и сами стали тушить огонь. Такая вот получилась «тренировка». Ну а главное воспоминание – то, что Володя хорошим был парнем. Жаль, мало пожил. В семье у него были проблемы, переживал сильно… И не только ему Бог мало отмерил. Из горьковчан, кто в семидесятых играл, Женя Шигонцев рано ушёл, Володя Орлов, Саша Котомкин… – Не хочется заканчивать на такой грустной ноте. К счастью, есть те, кто в строю. Вы вообще до сих пор работаете – тренируете хоккеистов! – Да, жду не дождусь, когда можно будет снова приступить к тренировкам с борским «Кварцем», выступающим в чемпионате области. Хорошо, что с женой в сад выбираемся, трудимся там. Сидеть без дела я не могу. По поводу Суперсерии довелось прочитать, что перед поездкой в Северную Америку Владимира Астафьева вызвали тренеры сборной. Спросили: – Там ведь, Вова, сильно бить будут – ты готов драться на кулаках? Он ответил: – Не знаю. – А раз не знаешь, тогда не поедешь. Там нам нужны те, кто готов драться. Но Юрий Иванович Фёдоров, которому я передал содержание разговора, оказался категоричен: – Неправда это. Володя не мог так ответить. Он же на площадке был бойцом, сказал бы, что будет биться за команду. Если понадобится, то и на кулаках.