Анаболические стероиды и спортсмены XX века

40 лет назад, в июле 1980 года, на летних Олимпийских играх на сборную СССР посыпался золотой дождь. Каждый день дикторы радио и телевидения, захлебываясь от восторга, сообщали о победах наших гимнастов, легкоатлетов, пловцов, фехтовальщиков, стрелков… Зрители ликовали. Обстановка была теплая, дружеская – всюду царили улыбки, звучали бодрые мелодии. Муслим Магомаев пел: «Жажда счастья, жажда рекорда / И борьбы прекрасный миг - / Мастера большого спорта / Учат рыцарству других». Ему вторила София Ротару: «Старт, рывок и финиш золотой. / Ты упал за финишной чертой…/ Ты на целый миг быстрее всех. / Мир, застыв, глядит на твой успех…». На Олимпиаде-1980 сборная СССР завоевала 195 наград, в том числе 80 золотых (на предыдущей Олимпиаде 1976 года в Монреале в копилке нашей команды было 49 медалей высшей пробы), и заняла первое место в неофициальном командном зачете. Даже, если учитывать, что Игры подверглись бойкоту Запада из-за ввода Советской армии в Афганистан и в Москву не приехали многие сильнейшие атлеты мира, это был выдающийся успех. Впрочем, со временем триумф сборной СССР затуманили различные слухи и версии. В частности, известный спортивный журналист и писатель Валерий Винокуров, работавший в то время в еженедельнике «Футбол-Хоккей», рассказывал:«Никакой проверки на допинг не делалось или, если делалось, то во всяком случае, оставалось никому неизвестным… Судейство было вопиюще безобразным. В пресс-центр норовили приходить различные чиновники, функционеры. Подопьют и начинают говорить: «Как я замучился, тому судье надо было норковую шубу достать, а этот потребовал три килограмма икры, а тот чего-то еще…». Поговаривали, что прыгуну в воду Александру Портнову судьи разрешили еще раз исполнить сорванный прыжок – якобы спортсмену помешал шум зрителей из соседнего бассейна. Арбитры де «подыграли» гимнастке Елене Давыдовой, и она победила румынку Надю Команечи в гимнастическом многоборье. Дотошные иностранные журналисты обратили внимание, что во время метания копья Дайнисом Кула, ворота лужниковской арены открыли, чтобы вызвать мощный сквозняк, который «подгонял» копье спортсмена. Но это то ли были, то ли небыли. Как и утверждения, что допинг-контроль был, мягко говоря, «своеобразным»… Бывший глава Московской антидопинговой лаборатории, одиозный химик-аналитик, прославившийся рассказами об ужасах российского спорта, Григорий Родченков утверждал, что в России на протяжении многих лет государство поощряло спортсменов в употреблении стимуляторов. По его словам, допинг-система возникла в России не в последние годы, как утверждалось в докладе WADA, а гораздо раньше - перед московской Олимпиадой «В начале 80-х самые популярные стероиды нельзя было обнаружить, - говорил Родченков. - Это были станазолол, орал-туринабол и тестостерон. Многие спортсмены использовали эти и другие вещества. Я не работал в лаборатории на Играх-1980, но появился в ней немного погодя. Когда я пришел в лабораторию в 1985-м, существовала система подачи неправильных сведений о положительных тестах для защиты спортсменов, применявших допинг. КГБ часто бывало в лаборатории, чтобы помогать во время больших соревнований. Это же ведомство помогало менять «грязные» пробы на «чистые». Однако Родченков не был «первооткрывателем». В начале XXI века бывший профессор Киевского института физкультуры Михаил Калинский, в 1990 году эмигрировавший в США, обнародовал секретный циркуляр «Анаболические стероиды и спортивная работоспособность». По его словам, научный труд был подготовлен в высших кругах спортивной власти и представлял собой методические рекомендации по использованию стероидов с описаниями побочных эффектов. Калинский сделал копию циркуляра и вывез его за границу. В ноябре 2002 года документ был впервые опубликован в немецком научном журнале Deutsche Zeitschrift fur Sportmedizin. Вернемся к Олимпиде-80. Константин Волков в Москве, выигравший серебро в прыжках с шестом, рассказывал: «На допинг-контроле были наши сотрудники, с погонами, видимо. Когда я пришел сдавать мочу, баночку отдаю, он мне говорит: «Это все выкидываем, вот твоя моча». Я в ответ: «Так у меня ничего нет, мне не страшно». Он: «Нам случайности не нужны, иди, эту сдавай». Я спрашиваю: «Так у всех?» Он: «Конечно!» Я опять спрашиваю: «И у моих соперников?» «Да, у всех одинаково, без исключения, - отвечал сотрудник. - Ни у кого ничего не будет». Действительно, на Олимпиаде-1980 ни один спортсмен не был уличен в применении стимуляторов. Допинг-контролем на соревнованиях занимался врач Геннадий Марков. Он умер в 2000 году и никогда не говорил на эту тему. «Чистыми» на Играх в Москве оказались и атлеты из ГДР, которые тоже были под подозрением. В 70-х годах на территории этой страны начала действовать государственная программа «поддерживающих средств» - «Мастерплан». Для спортсменов младше 18 лет препараты давались под видом витаминов, спортсмены старшего возраста получали информацию и давали расписку о неразглашении и уголовной ответственности в случае нарушения обязательств. После того, как началась реализация этой программы, спортсмены сборной ГДР совершили невиданный взлет - на Олимпиаде в Монреале в 1976 году они завоевывали 40 золотых медалей, на Играх в Москве – 47 (второе место в командном зачете). Ранее успехи сборной ГДР были куда скромнее – в 1968 году на Олимпиаде в Мехико восточные немцы выиграли 9 наград высшей пробы, в 1972 в Мюнхене – 20. Интересно, куда делись наработки медиков и химиков ГДР? Неужто выброшены в мусорную корзину? Или сейчас используются спортсменами Германии? Бывший подполковник КГБ Владимир Попов, живущий в Канаде и работавший на Играх-1980, рассказывал в интервью норвежскому интернет-изданию Nettavisen: «Олимпиада была очень дорогая! Леонид Брежнев, генеральный секретарь коммунистической партии, был страшно зол, когда ему сказали, сколько денег было истрачено на эти игры. «Чья эта была идея?» - кричал он Но завоевали много золота, и в руководстве Советского Союза это рассматривалось как успех. Конечно, это было из-за серьезного западного бойкота, который являлся ответом на вторжение Советского Союза в Афганистан в 1979 году, и из-за коррупции и употребления допинга. Вспомните, что это была Олимпиада без единой положительной пробы на допинг». При этих словах Попов хитро улыбался. По его словам, подготовка к использованию допинга началась в 1978 году. Подменой проб на Олимпиаде занимался сотрудник КГБ Борис Паркин, получивший после окончания соревнований орден Красной Звезды. Тяжелоатлет Исраил Арсамаков, выигравший золотую медаль на Олимпиаде-88 в Сеуле говорил, что стимуляторы были настолько распространены в советской команде, что спортсмены ими даже торговали: «У нас стоил метаностенол 2 рубля 2 копейки, а за границей - минимум от 10-ти до 15-ти долларов. В 1984 году после «Дружбы-84» в Канаде проходил чемпионат мира. Поехали наши Курлович, Тараненко, Писаренко, и у них все эти анаболики были, они на продажу их везли, но их на границе хлопнули. Скандал был мощный. Это было известно, и возили все, потому что денег не было. Вопрос-то в чем? Мы как будто бы ничего не понимаем, говорим, что американцы «кушают». Да, они ловятся. Но когда их ловят, это не является их государственной ситуацией, а у нас все происходит на высшем уровне. Ты приходишь в сборную, а там уже все готово». Кстати, упомянутый Тараненко стал чемпионом Олимпийских игр 1980 года в категории до 110 килограммов. Он с большим преимуществом победил болгарина Валентина Христова, который считался главным фаворитом… Однако не все верят рассказам о допинге на московской Олимпиаде. Чемпион Игр-1980, легкоатлет Александр Аксинин резко отозвался об утверждениях Родченкова и тех, кто его поддерживает: «Я, честно говоря, от этого бреда уже устал. Тем более, сколько лет этому Родченкову? Я думаю, он в это время еще учился в школе. У него богатая фантазия. Уже можно обвинять людей, которые выступали и в 1936 году, и в 1928, и так далее. Но это ложь. Лично я не никогда не принимал допинг, и не видел, что бы кто-то принимал» Чемпион Игр-1980 года по фехтованию Виктор Кровопусков утверждал, что о допинге на соревнованиях даже не слышал: «Я считаю, что Олимпийские игры – главный старт четырехлетия. Будь ты хоть трижды чемпионом мира – все равно, звание олимпийского чемпиона будет главнее. А допинг-скандалы… Допинг – это, конечно, плохо. Что я могу сказать? Я ведь никогда его не употреблял. В фехтовании он вообще противопоказан, потому что соревнования долгие. Никакого допинга не хватит. У нас даже разговоров на эту тему никогда не было». Делился своим мнением и известный советский медик, председатель экспертного совета Российского антидопингового агентства «РАДА» Николай Дурманов: «Все, что было до конца 90-х в спорте - царство химии. В этом плане мы не сильно отличались от всего остального мира. В те времена допинг-контроль сильно уступал «темной стороне», производящей запрещенные препараты. Только почему Родченков вернулся в 80-е? Давайте вспомним 50-е, когда анаболики вообще не проверялись. Или открутим кино в начало двадцатого века, когда марафонцы на последних километрах дистанции выпивали коньячок. А можно залезть и в XIX век, там лошадок ядом травили. Тогда употребляли такие ужасные препараты, которые сейчас даже самые отчаянные химики не решат применять. Какой смысл поднимать старые истории? Тем более, они уже обросли кучей мифов, стереотипов. Не осталось ни фактов, ни документов. Поэтому все будет на уровне эмоций, взаимных обвинений. Это всего лишь подъем градуса в сторону нашей страны, очередная некрасивая история». И все-таки скандал с допингом летом 1980 года случился. 25 июля 1980 года в Москве, в разгар Олимпиады внезапно скончался Владимир Высокий. «Я в глотку, в вены яд себе вгоняю», - признавался он в одной из песен. И это была не метафора. Алкоголь, как и наркотики, были постоянными его спутниками. Говорят, первый укол морфия Высоцкому сделали в конце 1975 года для снятия сильных почечных болей. К тому же он думал, что наркотик станет безвредной заменой алкоголя. «Это был своеобразный химический «костыль», - пояснял Станислав Щербаков, врач-реаниматолог НИИ имени Склифосовского, оказывавший артисту и поэту медицинскую помощь. О том, что новый «костыль» намного опаснее алкоголя, не подозревал ни сам Высоцкий, ни его близкие… Лечиться Высоцкий стал только в последний год жизни. Но гемосорбция - очистка крови, которую ему сделали в апреле 1980 года, не помогла. Пытался перебороть губительное пристрастие сам – и тоже не вышло. Наркотики нужны были Высоцкому все чаще. Но получал он их все реже. Если до московской Олимпиады ему доставали стимуляторы, то с началом Игр контроль за наркотиками стал строже. И последние дни его жизни превратились в череду невыносимых страданий. Артист Леонид Филатов вспоминал, что Высоцкий «метался, рвался - просто ревел от боли и бешенства». «В последний раз я видел отца, когда мы смотрели открытие Олимпиады, - рассказывал сын артиста, хранитель его музея Никита Высоцкий. - Бабушка решила сделать семейный вечер – я, она и отец. Но ничего не получалось. Я на него смотрел. Ему нужно было уходить, он пошел к двери, и я поймал его взгляд, который потом пытался расшифровать. Взгляд почти уже оттуда, хотя он улыбался мне. С одной стороны, обреченность, с другой – желание эту обреченность превозмочь…»