Поймай меня, если сможешь: как советские спортсмены уезжали из СССР

Сбежавшие шахматисты, любовь против патриотизма, похищения и разводы... 20 июля 1990 года советский хоккеист Сергей Федоров сбежал из расположения сборной в Америке, на "Играх Доброй воли". В "Реальном времени" — ретроспектива случаев, когда из СССР на Запад убегали спортсмены. Шахматисты-невозвращенцы В 1976 году с турнира в Голландии на родину не вернулся ленинградский шахматист Виктор Корчной. Его семья осталась в Союзе, и у близких Корчного после этого возникли большие проблемы — особенно у его сына. Спустя годы Корчной говорил об этом: "Да, можно было легко вычислить, что для сына всё сложится печально. Но были люди, и довольно опытные, которые говорили мне, что когда принимаешь подобные решения, совесть не должна участвовать. Человек обязан найти своё политическое место, и если в этом случае кто-то из близких страдает, ничего нельзя поделать". В 1980 году шахматист из Узбекистана Игорь Иванов сбежал из самолета, возвращаясь с турнира на Кубе, на пересадке в Канаде — и попросил политического убежища. В 1981 году Виктор Корчной взял Иванова в качестве секунданта на матч за звание чемпиона мира с Карповым в итальянском Мерано. Иванов мог бы вполне помогать (тем более — как человек, обыгрывавший Карпова), но Корчной решил, что Иванов в шахматном плане не нужен. По сценарию, его роль заключалась в том, чтобы мерно напиваться и подходить к членам советской делегации, тем самым действуя им на нервы. Правда, в итоге Иванов нанес довольно большой ущерб самому Корчному: не зная действующих в Италии гостиничных правил (например, оплаты минибара), Иванов пропил около пяти тысяч долларов. — Игорь отличался большой слабостью к алкоголю, — рассказывал "Реальному времени" Ильдар Ибрагимов, казанский гроссмейстер. — Это его и сгубило в конечном итоге. Что касается шахмат, то Иванов очень сильно играл, но когда каждый день поддаешь… В 1979 году на проходившем в ФРГ Кубке чемпионов по шахматам остался одессит Лев Альбурт, попросивший политического убежища. Потом он играл за сборную США. "Если бы я знал, как мне будет тяжело в СССР, остался бы в Германии" Олимпийский чемпион 1972 года в гребле на каноэ, многократный чемпион СССР, призер различных европейских стартов Владас Чесюнас из Литвы в 1979 году, уже будучи тренером, убежал в немецкий Дуйсбург, попросив политического убежища в ФРГ. Правда, КГБ потом провел спецоперацию по похищению Чесюнаса — литовца вернули на родину. В 2018 году уже 78-летний Чесюнас дал интервью, в котором вспоминал: "Если бы я знал, как мне потом будет тяжело в СССР, то так и остался бы в Западной Германии. Но домой я вернулся по собственному желанию. А там три месяца ходил в КГБ как на работу, писал объяснительные, давал показания. Напряжение было такое, что я слег в больницу МВД". Тем не менее, попытка побега не помешала Чесюнасу закончить институт физкультуры и вплоть до развала СССР работать тренером в родной Литве. Ему даже разрешали ездить за границу — уже в 1980 его командировали в Польшу. Это был один из двух случаев в 70-е годы, когда советские спортсмены предпринимали попытки остаться на Западе. На Олимпиаде 1976 года в Канаде это попробовал сделать казахстанский прыгун в воду Сергей Немцанов, но советские спецслужбы смогли опротестовать побег — Немцанову на тот момент не было 18 лет, и к тому же элемент добровольности был достигнут с помощью обращения родной бабушки Немцанова: она просила не бросать ее одну. В итоге спортсмен вернулся в Союз. Белоусова и Протопопов Когда из СССР убежали экс-фигуристы Белоусова и Протопопов, они уже давно не были спортсменами: Протопопову было 47, Белоусовой — 43. На тот момент выступали в качестве солистов Ленинградского балета на льду, гастролировавшего в Швейцарии, так что на момент побега они были уже артистами. Известный спортивный журналист Анатолий Чайковский в интервью "Спорт-Экспрессу", накануне 88-летия, высказал свое (очень претенциозное и максимально патриотичное) отношение к тому побегу: — Это стало полной неожиданностью. Мне кажется, они переоценили свои возможности. Здесь-то все равно были на виду, ни в чем не нуждались, публика их обожала. Жили в Ленинграде, в шикарной трехкомнатной квартире. А в Швейцарии влачили полунищее существование, поселились в какой-то хижине дяди Тома. Ну, ездили свободно в Америку, катались — а зарабатывали гроши. В конце 90-х на чемпионате мира столкнулись под трибунами ледового дворца. Олег был в шубе из нерпы — той самой, что выдавали олимпийцам в Инсбруке в 1964 году! Почти сорок лет носил! Сбежавшие после перестройки При "застойном" СССР Леонида Брежнева из страны сбежало трое спортсменов. При "перестраивавшемся" Союзе Михаила Горбачева — ровно в четыре раза больше. В 1988 году прямо по время Олимпиады стан сборной покинула шахматистка Елена Ахмыловская — по слухам, из большой любви к американцу Дональдсону. Пара поженилась в Америке, но вскоре супруги развелись. Позже Ахмыловская вышла замуж за другого бывшего соотечественника — Георгия Орлова, репатриировавшегося вполне легально. В 1990 году во время товарищеских матчей с Мексикой из стана команды СССР сбежала баскетболистка Марина Аброськина — как потом писала матери, потому что влюбилась в мексиканского тренера по фамилии де Гарсия. И здесь тоже была свадьба. И много лет спустя Марину Николаевну весь мир знал под фамилией де Гарсия. Эти две девушки сбежали из-за любви. Побеги Корчного, Альбурта и Иванова можно объяснить политическими мотивами. Побеги еще восьми спортсменов из СССР, судя по всему, обусловлены экономическими соображениями. Вспомним знаменитого шахматиста татарского происхождения Гату Камского, отец которого Рустам запросил политического убежища в США, где сопровождал сына на международном турнире. Произошло это в 1989 году, когда самому Гате было всего 15 лет. Теперь Камский — американский гроссмейстер. В 1990 в Америке остались сразу четверо советских фигуристов — супруги Вероника Першина и Игорь Шпильбанд, Елена Крыканова и Игорь Сур. По воспоминаниям Шпильбанда, сначала он не думал оставаться в Штатах. Но когда он выносил из отеля сумку Сура, его заметили. Шпильбанд посчитал, что его теперь обвинят в пособничестве беглецам. Посовещавшись с Першиной, которая была его невестой, принял решение: они с Вероникой тоже остаются. — Меня чуть столбняк не хватил, — вспоминала в своей книге Татьяна Тарасова. — Через две недели у нас гастроли в Финляндии, пятнадцать концертов. Я поняла: не то что в Финляндию, а не доезжая её, ещё в Москве с протянутыми руками я должна идти впереди всех, чтобы мне удобнее было надевать на эти руки кандалы и сразу вести меня в тюрьму. Партбилет на стол! Я не понимала, что мне делать. Я не курила до этой ночи четыре года, а тут потянулась за сигаретой и тут же выкурила пачку. Потом взяла себя в руки и стала их разыскивать. Обнаружила их в машине американского тренера, уже проехавшего вместе с ними пять часов. Они его обманули, сказав, что гастроли закончились, и Татьяна якобы им разрешила доехать до Детройта или куда-то поближе, где их ждут друзья. С их слов написали потом несколько мерзких статей, какой я была ужасной и как я над ними издевалась. А я их любила, я дала им профессию и, что скрывать, я же их в Америку привезла. А как бы иначе они там оказались? Визы сами не получали, билеты сами не покупали. В Москве бы влачили жалкое существование. И только благодаря моему театру и тому, что я их в этот театр взяла, и театр назывался "Все звёзды", они сумели встать на ноги — и ни слова благодарности, только грязь. Константинову помогал сбежать журналист газеты "Правда" И, наконец, сразу четыре побега хоккеистов. Александр Могильный — во время ЧМ-1989 в Швеции, Сергей Федоров сделал это летом 1990 года во время проведения Игр Доброй Воли в США. Александр Годынюк осенью 1990 года сбежал в Канаду через Польшу. Вот что он рассказывал: — Я получил травму, которая поставила знак вопроса на моей дальнейшей карьере. Виталий Шевченко, который был тогда моим агентом, сумел уговорить меня на побег. В разработке плана моей переправки в Канаду участвовало и "Торонто". Мне сделали туристическую визу в Польшу, куда я отправился на поезде. На границе при обходе таможенников у меня затряслись коленки — боялся, что сейчас меня возьмут под ручки и отведут куда надо. Но до ареста дело не дошло. Добрался в Варшаву, где мне оперативно сделали визу в Югославию — Польша ведь тогда тоже в соцлагере была, и оттуда улететь в Канаду было непросто. Пока мне делали визу, я отсиживался в одном из отелей Варшавы. Глубже вздохнул только в Белграде, где мне быстро оформили канадскую визу. В 1991 году, за полгода до развала Союза, из ЦСКА сбежал Владимир Константинов, которому в этом активно способствовал спортивный журналист газеты "Правда" (!) Валерий Матвеев. К тому времени количество советских спортсменов, уехавших играть в заграничные клубы Западной Европы и США, превышало несколько сотен. Даже Виктор Корчной пожалел о своем побеге: "Особенно обидно, что прошло всего несколько лет, наступила перестройка, и эмигрировать можно было бы уже без всяких проблем". В 1987 году состоялся знаковый переход в испанскую команду суперзвезды мирового баскетбола Ульяны Семеновой. Через год был зафиксирован первый переход советского хоккеиста Сергея Пряхина в команду НХЛ. В 1989 году в НБА отправились два советских баскетболиста Александр Волков и Шарунас Марчюленис. Треть сборной СССР на футбольном ЧМ-1990 представляла иностранные клубы. До развала Союза оставалось совсем недолго. Не бегство, а легальный отъезд: спасибо Семейному кодексу В 1969 году в СССР был пересмотрен семейный кодекс — разрешили браки с иностранцами. Кто-то женился по большой любви, вспомним историю Владимира Высоцкого и француженки Марины Влади, кто-то по расчету, как Сергей Каузов на Кристине Онассис. Зародился институт фиктивных браков: был даже хоккеист Виктор Нечаев, фиктивно женившийся на американке. Кстати, Борис Спасский, экс-чемпион мира по шахматам, уехал из Союза в том же 1976 году, что и убежавший Корчной — но абсолютно легально. Он женился на гражданке Франции, внучке белогвардейского генерала Щербачева. Покинув СССР, два бывших приятеля, придерживавшие одинаковых антисоветских взглядов, возненавидели друг друга. Корчной так писал о разладе в своей книге: "После проигрыша матча Фишеру позиции Спасского в СССР, ранее прочные, пошатнулись. По-прежнему один из сильнейших в мире, он получал много приглашений на участие в соревнованиях. Но дорогу на Запад ему все чаще закрывали. В прошлом он любил показать себя фрондером, но теперь ему не прощали его левые фразы. Он принял правильное решение — развелся со своей советской женой и женился на француженке, внучке деникинского генерала, сотруднице французского посольства в Москве. И, посетив самые высокие сферы советского руководства, получил разрешение покинуть СССР и обосноваться в Париже. Его, человека с двойным гражданством, знакомые стали называть "диссидентом на одной ноге". Мы начали матч приятелями, а закончили врагами"...