Допинг-скандалы, золото ОИ, рак, попытка суицида из-за любви. История экс-русской барьеристки Нарожиленко-Энквист

Должны ли спортсмены, уличенные в применении допинга, быть изгнанниками? Должны ли они нести суровое наказание, не ограничиваясь обычной дисквалификацией? Должны ли мы ненавидеть их? На эти риторические вопросы еще 20 лет назад можно было бы легко ответить, но сейчас это практически невозможно. И если уж исторически так сложилось, то искать истину мы и не будем. После истории барьеристки Людмилы Энквист каждый поймет для себя, что правильнее. Советская часть истории Людмила Леонова родилась в деревеньке под Тамбовом. Она рано начала заниматься легкой атлетикой, но только в 1981 году история переросла во что-то серьезное. Леонова во время летних каникул оказалась в спортивной школе. Там и познакомилась со своим будущим мужем Николаем Нарожиленко, который еще и тренером ее был. Вскоре у них родилась дочь. В 1988 году Людмила Нарожиленко выиграла первую медаль в барьерном беге — серебро на чемпионате СССР. А через три года пришла слава — легкоатлетка стала первой на чемпионатах мира в Токио и Севилье (в помещении). У нее после этих стартов даже личный менеджер появился. Со шведом Юханом Энквистом отношения Людмилы сразу вышли за рамки. Николай Нарожиленко вспоминал, что уже на Олимпиаде в Барселоне она была с ним. Брак разваливался. — Из нашей комнаты в олимпийской деревне в Барселоне она, не скрываясь, ушла в отель к Энквисту. К тому времени, когда она сообщила мне, что вместе с дочерью собирается переехать в Швецию, я уже дошел до ручки. Подсыпая анаболики в протеин, который она принимала, я уже слабо соображал. Думал, что это поможет мне сохранить семью. Но когда разгорелся скандал, мне по-человечески стало жаль Людмилу. Когда Людмила подавала на развод, она еще не знала, что через пару месяцев провалит допинг-тест. Ее забанили на четыре года, но ответственность на себя взял Николай. Тогда никто не заподозрил странностей в этой истории. А их было много: • барьеристка сдала две положительные пробы с промежутком в месяц, и в одной из них оказался другой препарат (не тот, что назвал Нарожиленко); • сама спортсменка рассказывала историю о том, что запрещенный препарат могли вколоть ей медработники, когда она упала в обморок на похоронах матери, но и там не оказалось найденного в ее пробе вещества; • чемпион мира по прыжкам в высоту Патрик Шеберг в середине 90-х крутил роман с прыгуньей в длину Ларисой Бережной, та рассказала ему, что у Нарожиленко никогда не было злых умыслов в отношении Ларисы. Он просто не мог бы такого сделать. Тем не менее Нарожиленко сократили дисквалификацию до одного года. Вернулась на дорожку она уже под фамилией нового мужа и со шведским паспортом. Шведская часть истории Паспорт успели сделать за месяц до Игр-1996 в Атланте. Председатель легкоатлетической ассоциации Бенг Вестерберг попросил рассмотреть дело Энквист вне очереди. Шведы были заинтересованы в спортсменке, которая могла принести первое для страны золото. И Людмила не подвела. А когда на чемпионате мира в Афинах история повторилась, скандинавы окончательно влюбилась в барьеристку. Шведку осыпали наградами, любовью и деньгами. Про ее допинговое прошлое они вообще не вспоминали. Энквист считали жертвой, которой испортил имидж ревнивый муж. Вот только заплатить за свое спортивное счастье ей пришлось очень рано — в 1999 году у бегуньи обнаружили рак груди. Но тренировки не прекращались, несмотря на химиотерапию. Народная любовь только усиливалась, она вдохновляла женщин по всему миру. Энквист вылечилась и вернулась, начав с победы в забеге «Дагенс Нюхетер». На чемпионате мира в Севилье Людмила выигрывает бронзу, становится «Спортсменкой года» в Швеции. А потом ее лицо появляется на почтовой марке. Энквист не успевает благодарить фанатов за поддержку. — Я, конечно, никогда не смогу стать шведкой на 100%. Но мне здесь очень хорошо, я не скучаю по России. Если бы мне не было хорошо, у меня не было бы таких хороших результатов. Народная любовь очень мне помогает, когда я стою на старте. Я должна что-то давать взамен. Летом 2000-го Энквист понимает, что бегать становится труднее. Вот только тренировки прекращать она не собирается. Людмила загорается идеей, чтобы стать единственной женщиной в мире, побеждавшей на летней и зимней Олимпиадах. Выбор падает на бобслей. В эту безумную затею верит Олимпийский комитет Швеции, выделяя $50 тысяч на подготовку экипажа Энквист-Карин Ольсон. Тем более девушки заняли на чемпионате мира четвертое место. Правда, Энквист ненавидела бобслей. — Я ненавидела боб и чувствовала смертельный страх всякий раз, когда мчалась в нем. Мне было сложно перейти от индивидуального спорта к командному, когда отвечаешь не только за себя. У меня происходила масса конфликтов с девочками. Это было так тяжело, что я думала оставить это. Но четвертое место на чемпионате мира сделало свое дело, я была уже нужна команде. Но всякий раз в конце трассы я радовалась, что осталась жива. Летом я впала в депрессию. Перед новым сезоном началась настоящая паника. Все подбадривали меня, говорили, какая я молодец. Все радовались за меня. И я чувствовала, что должна… Юхан, мой муж, всегда обожал быстрые автомобили — мой боб тоже был скоростным экипажем, хоть и без колес. Я видела, как Юхану все это нравится, как он с удовольствием вникает в технические детали. А я понимала, что мои силы уходят, уже ушли! Я была совсем не такой быстрой, как в прошлую зиму. Что-то случилось, что-то перестало действовать — я не могла понять что. Энквист не могла огорчить мужа, спонсоров и фанатов. И решилась на обман. Стероиды так и не помогли ей, потому что допинг-офицеры пришли раньше. Она уже понимала, что ее ждет. И больше всего спортсменка боялась даже не ненависти общественности, а развода. Энквист сбежала в Испанию, но Юхан выследил ее с помощью мобильного телефона. Он прилетел, и Людмила предложила ему развестись, чтобы муж не страдал от ее поступков. «Я больше думаю о нем, чем о себе!», — признавалась она. Многие замечали, что Юхан использует Людмилу, зная о ее потенциале. Все это, правда, ограничивалось шутками. Только сейчас становится понятно, что многое Людмила делала из-за всепоглощающей любви. Она так боялась потерять мужа, что попыталась покончить с собой. Спортсменка наглоталась таблеток, но Юхан ее спас. А потом она вернулась в Стокгольм, чтобы рассказать всем о своей ошибке. Никаких оправданий не было. — Я должна смириться с тем, что для вас я останусь чертовой русской, которая сидела на допинге. Я знаю, что вы не сможете меня простить. Мне очень больно, потому что Швеция стала для меня домом, я очень люблю эту страну. Но я не имею права называть ее своей родиной, хотя и чувствую так в глубине души. Я наказана тем, что я все потеряла, и речь не только о дисквалификации. Бездомная часть истории «От любви до ненависти — один шаг» — хорошая фраза. Она полностью описывает новую жизнь Энквист. Ее хейтили, требовали посадить в тюрьму и лишить всех наград. Спонсоры сняли с производства все вещи, где было ее лицо. Из звезды Швеции она превратилась в русскую обманщицу. Негатив был слишком жестким. Сейчас такое представить очень трудно. Спортсменке пришлось снова бежать в Испанию. Там она лечилась от депрессии, снова стала мамой. С Юханом они так и не развелись. Энквист подрабатывала массажисткой и не оставляла мечты вернуться в Швецию. Сейчас все это делать совсем не страшно, прилюдно в нее не будут тыкать пальцем. Все же прошло достаточно времени. Единственное, никакого признания Энквист не получит. Ее даже на официальные мероприятия не приглашают. — В течение многих лет я страдала от тяжелой депрессии, до сих пор прохожу поддерживающее лечение от рака. Моя жизнь нелегка. Больше всего я хочу прожить оставшиеся мне годы мирно, вместе с моей семьей и хорошими друзьями. Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене