Новые откровения Григория Родченкова – нож в сердце, силовики, сотрудничество с ФСБ

Пациент больницы Кащенко управлял антидопинговой лабораторией в Москве прямо из отделения для самоубийц. Про Григория Родченкова сейчас знают все, кто хоть как-то интересуется спортом. Знают, что именно его показания сильно навредили российским спортсменам. О беглом профессоре и так было известно почти всё, но его вышедшая на днях автобиография, кажется, окончательно закрашивает все белые пятна. В частности, в книге рассказано, как Родченков руководил Московской антидопинговой лабораторией из психбольницы. Естественно, рассказано и то, как доктор в эту палату угодил. «Худший год в моей жизни» Григорий Родченков возглавил Московскую антидопинговую лабораторию в 2005-м. А через шесть лет стал объектом охоты со стороны федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН). Четыре года назад эта служба была упразднена, а все её функции были переданы в специальное управление МВД. Как объяснил в своей книге сам Родченков, дело было вовсе не в том, что он распространял запрещённые препараты, а в том, что он мешал ФКСН полностью контролировать прибыльный рынок продаж анаболических стероидов. В том числе и своими советами спортсменам не приобретать продукцию, одобренную федеральной службой. «2011-й стал худшим годом в моей жизни. ФСКН хотела получить абсолютный контроль, а потому стремилась вывести меня из игры. Никто не смог бы оспорить их авторитет и власть. Антидопинговый центр и я, как его руководитель, имели покровителей из ФСБ, которые работали ещё до прихода Путина, но глава ФСКН Виктор Иванов был его другом и представлял другое поколение силовиков, преданных хозяину», – пишет Родченков. «Меня отпустили после подписанных признаний» 11 февраля 2011 года в кабинет Родченкова в здании лаборатории ворвались следователи ФСКН в сопровождении бойцов в балаклавах. Руководителя лаборатории доставили на допрос, изъяв телефоны. Отпустили его только после того, как он подписал приговор самому себе. «Меня допрашивали всю ночь, после чего я подписал несколько страниц протокола, признав серьёзные обвинения против себя, в том числе организацию торговли стероидами и их распространение в сговоре с моей сестрой Мариной. Её квартиру обыскали в ту же ночь. Меня отпустили около семи утра», – утверждает Родченков. В тот же день он улетел в Германию на конференцию руководителей антидопинговых лабораторий, а по возвращении вновь был доставлен на допрос ФСКН. Но уже в сопровождении адвоката, с которым Родченков договорился ещё из Кёльна. Руководитель Московской лаборатории дезавуировал все подписанные показания, заявив, что они получены под давлением. «Мне начали угрожать, заявив, что я не подозреваемый, а обвиняемый. Мне запретили покидать Москву, перевернули вверх дном мою крошечную квартиру, а на следующий день устроили обыск в офисе, забрав ампулу со станозололом и компьютер. Следователи ФСКН настоятельно рекомендовали мне сотрудничать и дать показания против сестры, которая из-за наличия двухлетнего ребёнка получила бы условный срок. А я бы перешёл из обвиняемых в свидетели. Я отказался. Я знаю историю «признаний», которые во времена Сталина вырывали пытками – вряд ли они собирались выполнять обещания», – рассказывает в книге беглый профессор. «Тумблер переключился из режима жизнь в режим смерть» Далее Родченков рассказывает, как он избежал очередного допроса, который, по его словам, он физически не мог бы пережить. «Этот допрос сломал бы меня. Я открыл бутылку коньяка White Horse, который несколько лет пылился у меня на кухне, выпил 150 граммов и внезапно меня осенило. Я не вернусь в кабинет следователя ФСКН и не предстану перед судом, – откровенничает Родченков. Словно тумблер переключился из режима жизнь в режим смерть. Никаких эмоций не было, я действовал на автопилоте: не дрожал, не обдумывал последствия, не взвешивал за и против. Моя смерть была неизбежной. Будь у меня пистолет, я бы застрелился», – а дальше Родченков рассказал, как использовал кухонный нож в попытке лишить себя жизни. От смерти Родченкова спасла жена Вероника, вовремя вызвавшая скорую, и кардиохирург Елена Лебедева, которая тогда была на дежурстве в больнице скорой помощи имени Склифосовского. После экстренной операции профессора поместили в психиатрическое отделение «Склифа». Несколько дней Родченков провёл со связанными руками, пока врачи не убедились, что новой попытки самоубийства не будет. «Клещи ФСКН не вытянули из меня жизнь» Но сбежать от ФСКН у Родченкова не получилось. После выписки из больницы его доставили на очередной допрос, где рассказали о прослушке телефонов за последние два года, о взломе электронной почты и многочисленных свидетельских показаниях против него. После этого допроса в марте 2011 года Родченков попал в психиатрическую больницу уже не после попытки самоубийства, а по собственному желанию. В этой частной клинике профессор пробыл до конца апреля, а когда его выписали, ФСКН взялась за дело уже серьёзно. «Суд по настоянию следователей отправил меня на принудительное обследование в психиатрическую клинику Алексеева, больше известную как «Кащенко». К счастью, там работали настоящие профессионалы. Через неделю мне разрешили пользоваться компьютером, и я вёл дела, как если бы был на своём рабочем месте… Я вдруг понял, что клещи ФСКН не вытянули из меня жизнь, я могу дышать и свободно работать. Меня отпустили через три недели, дав заключение, что во время первого допроса я был в невменяемом состоянии и мои показания не могут быть использованы против меня», – пишет Родченков. Удивительно, но всё это время руководитель Московской антидопинговой лаборатории работал. Он не был отстранён от должности даже временно. В августе 2011 года суд вновь вынес постановление, согласно которому выводы врачей Кащенко должны были подтвердить в институте имени Сербского. «Возможно, меня спас Мутко» Родченков прятался от повторного обследования в санаториях и больницах, а закончилось всё семинаром по антидопингу в Лондоне перед Олимпиадой-2012. «Нагорных сказал мне, что его босс Виталий Мутко позвонил кому-то очень влиятельному, чтобы меня прекратили преследовать. Я убеждал генерала ФСКН отпустить меня, поскольку присутствие на этом семинаре важно, чтобы полностью претворить в жизнь секретный план по подготовке наших спортсменов к Олимпиаде и чётко знать, на чём и какими методами их могут поймать. Генерал сказал, что я свободен и могу идти. Возможно, меня действительно спас Мутко. Кому он позвонил, я не знаю. Может быть, самому Путину», – пишет Родченков. Параноик и шизофреник, как он сам себя называет, продолжил работу в качестве руководителя Московской антидопинговой лаборатории. Родченков в своей книге на десять правдивых, но не самых важных фактов, приводит один-два выдуманных, которые и создают общее впечатление. Но как человек, находившийся под следствием и страдающий психическими расстройствами, мог продолжать работать на такой должности – загадка. Если описанное в книге – это правда, хотя бы в общих чертах, то, выходит, его способности были действительно уникальны и важны перед Олимпиадой в Сочи.