Он был потрясающе одаренным и трудолюбивым музыкантом. По сей день его записи — пример для джазовых музыкантов по всему миру, за вдохновением и идеями к нему обращаются даже зрелые саксофонисты. Его произведение Donna Lee считается эталонным в этом жанре, а еще это отличный пример сложности стиля и мастерства Паркера. Именно с этой композиции советуют начинать играть бибоп, уже полвека к нему обращаются многие музыканты, даже великолепный пианист Майлз Дэвис исполнял его с большим удовольствием. К 1941 году джаз уже был популярным, а самое главное — зрелым жанром (напоминаю, что рождение джаза приходится где-то на 10-е годы ХХ века). Поэтому этот стиль, как и абсолютно все остальные, должен был куда-то расти и как-то меняться. Это был вопрос времени — когда появится человек-идеолог, человек-революционер, который совершит этот переворот. Чарли Паркер родился в 1920 году в Канзас-Сити, рос в бедных кварталах для черных, жизнь его была обычный, как у многих таких же людей вокруг. Его отец был пианистом, танцором, певцом, не очень популярным, но, видимо, именно он заложил в сыне любовь к искусству (хотя и появлялся дома довольно редко). Мальчик с детства начал заниматься музыкой. Он играл в школьном оркестре сначала на трубе и кларнете, в конце концов он пришел к саксофону. Последний был недорогой арендованный инструмент, Паркеру пришлось довольствоваться малым, чтобы попасть в коллектив. Ему приходилось много заниматься, соседи частенько приходили к ним с матерью поругаться. Но та не обращала на них внимания. Видя, с какой любовью Паркер-младший относится к этому делу, она сэкономила 45 баксов и купила ему собственный инструмент. А соседям сказала, что в восторге от игры сына, и тот, довольный, с упоением начал дудеть по 10–15 часов в сутки. Тут-то и началась его большая и светлая любовь к джазу. Он бросил школу и начал свой путь профессионального музыканта. Он занимался очень много, придумывал что-то новенькое, усложнял ритм, мелодию произведений, которые слышал от других музыкантов. Играл в небольших местных джаз-бэндах с раннего возраста, и, конечно, определенная неопытность и самоуверенность сыграли с ним злую шутку. Эта история известна многим — когда 16-летний Паркер во время джем-сейшена решил присоединиться к уже знаменитым и серьезным музыкантам на сцене. Они играли популярные джазовые стандарты, типа Body and Soul, в которой как раз Паркер попытался ускорить темп в два раза. Конечно, он сбился, и все перестали играть. Его подняли на смех и освистали, после чего он, разбитый, вернулся домой. Но, как вы понимаете, Паркер не опустил рук. Он чувствовал, что все эти занятия были не зря, что ему нужно куда-то двигаться. И вот в 1939 году Чарли Паркер переехал в Нью-Йорк. Там он впервые попал в профессиональный биг-бэнд, начал заводить связи, знакомства. Впоследствии он ушел из коллектива в другой, а потом состоялась его судьбоносная встреча с трубачом Диззи Гиллеспи — его будущим другом и соратником. Кстати, Паркер, играя в оркестрах, куда его приглашали, безумно раздражал всех — и публику, и коллег, и менеджеров. Его соло были какими-то не такими. Но он не обращал ни на кого внимания, стараясь нащупать нужный путь. Все пытались как-то прекратить его выпендрежничество, но у них ничего не получалось. Кроме Гиллеспи Паркер в то же время знакомится с ударником Кенни Кларком и пианистом Телониусом Монком. Именно эта четверка и стала одной из основателей бибопа. Примерно тогда же он придумал заниматься "под минус" (один из первых в мире, наверное). То есть он включал пластинку с записью какого-то оркестра, играл вместе с ним и записывал это на магнитофон. А потом слушал, как у него выходит. Есть такая легенда. Где-то в 40-е годы Паркер вместе с компанией попадает в Минтон-клаб (Minton’s Playhouse) — заведение, где на первом этаже играют известные музыканты, звезды, а в подвале собираются эти самые молодые боперы. С них не брали деньги за аренду, но ничего и не платили за их выступления. Так у них появилось место, где они могли спокойно заниматься музыкой. Иногда к ним захаживали разного уровня музыканты, которые пытались с ними играть. У молодых ребят еще не было такого авторитета (и, наверное, наглости), чтобы прогнать зрелых коллег. И поэтому Телониус Монк придумывал такие сложные аккорды, чтобы музыканты не могли к ним подстроиться. Иногда там появлялись и звезды, играть не играли, но слушали, правда относились пренебрежительно. Даже называли "китайской музыкой". Как-то молодым джазистам разрешили сыграть для широкой публики — это выступление и изменило все. На самом деле появление бибопа не просто обновило звучание джаза — это как растормошить осиное гнездо. То есть все слушали джаз, уже были золотые исполнители, прославленные, но все они играли приемами, которые подслушали друг у друга. Импровизация (по крайней мере, так казалось Паркеру и компании) не заставляла удивляться. Все в музыке стало предсказуемым. И вот тут появляется бибоп. Учитывая бешеный и веселый темп, особенно смешно представить, как все эти первоклассные джазмены рвут на себе волосы и мечутся по студиям. А все потому, что они поняли: их манера игры, их музыка безумно устарела. Она годится для оформления танцевальных вечеринок, но перестала быть актуальным искусством. Музыканты вышли на сцену и заставили слушателей удивиться их технике, скорости игры. Это было в два, а иногда и в четыре раза быстрее, чем у свинговых музыкантов. Кроме бешеного темпа, изюминку в бибоп привнесли и аккорды Телониуса, которые мало того что были очень сложными, так Монк еще и исполнял их суперстранно и, с точки зрение профессионалов, очень не пианистично. Он растопыривал пальцы в разные стороны и будто бил по клавишам, над ним даже посмеивались. Но какая разница, когда энергетика шла бешеная. На самом деле в то послевоенное время, когда появились реактивные самолеты, получили широкое распространение автомобили, увеличился темп самой жизни, вполне логично, что это рефлексировало и в искусстве. Бибоп завоевал публику после 1945 года, когда джаз из больших танцевальных залов переместился в камерные клубы. Никто не ожидал, что свинг так быстро сойдет со сцены, уступив место этому странному сложному стилю, который бросил вызов и профессиональным музыкантам, и исполнителям, только приходящим в джаз (все же хотят играть то, что модно). Бибоп стал признаком нового времени. Под джаз теперь не танцуют, его слушают. В клубах даже вешают специальные объявления: "Вы должны сидеть". Музыкантам надоело быть развлечением для публики, они хотели серьезного отношения к своему творчеству. И всю эту заварушку начал Чарли Паркер.
