«Самый плохой человек на свете – тот, кто не позволил Гитлеру рисовать». Футболист из Петербурга потряс Польшу познаниями в искусстве

Воспитанник «Зенита» Евгений Башкиров уехал за границу в 29 лет. С февраля 2020-го он выступает за польский «Заглембе». Евгений – важный игрок основного состава команды, набравшей 6 из 6 очков в новом сезоне, но поляков удивляет не это. В интервью, которое Башкиров дал журналисту Якубу Бялеку из weszlo.com (по этой же ссылке перевод стихов Евгения на польском), прозвучали удивительные для футболиста признания. – Плох не сам Гитлер, а тот, кто не дал ему заниматься живописью; – Любимый музей Башкирова – венская Альбертина; – Лучший шаг в карьере – отъезд из родного Петербурга; – Лучшая творческая работа Евгения – подкаст о Тарковском и Стругацких; Если что, Башкиров уже прочел стихи Адама Мицкевича, но еще не брался за Генриха Сенкевича; Все это на фоне летней аллергии на цветение. Надо прочесть и удивиться. Тони Блэр, импрессионизм и музей «Альбертина» – Почему больше всего на свете вы презираете человека, который не признал в Гитлере художника и не позволил ему таким образом писать картины? – Когда мне было 20 лет, я только делал первые шаги в футболе и параллельно учился в университете. И давал первое радиоинтервью в стиле блиц. Журналист спросил меня: «Есть ли человек, которого ты больше всего на свете презираешь?» И я подумал о том, какое сильное влияние на жизнь человека может оказать совсем незаметное действие другого. И вот один из примеров. Определенный человек не позволил Гитлеру реализовать себя в живописи. (Будущего нацистского фюрера, истребившего миллионы человек, не приняли в академию художеств. – «Спорт День за Днем».) Ему не дали сделать что-то хорошее, что, возможно, и оказало на Гитлера столь разрушительное действие. Эта ситуация повлияла на целую эпоху. На все человечество. Это эффект бабочки. – Зачем об этом размышлять? – Маленькие вещи делают большие дела. То же самое и в футболе. Когда выходите на тренировку или матч, думаете о деталях. Всегда есть то, что можно улучшить. И каждый следующий шаг влияет на то, куда ты в итоге придешь. У меня дома есть большой календарь. И, глядя в него, я всегда думаю. Говорю себе утром: «Никогда не переставай думать». Когда вы думаете, у вас нет возможности остановиться. Всегда находите что-то, что можно улучшить. Это мелочь, которая помогает. – Были ли в вашей жизни ситуации, которые серьезно повлияли на то, где вы сейчас? – Самым важным решением было покинуть Петербург. Я уехал в Томск, в Сибирь. В холодный город, где ничего и никого не знал. Из Питера, где у меня было все – семья, друзья, цель попасть в основной «Зенит». Но я не хотел застрять в зоне комфорта. Хотел найти себя в футболе. Конечно, еще помогло решение моей мамы привести меня на первую футбольную тренировку. Мне не хотелось продолжать заниматься гимнастикой или плавать. Рядом с домом была площадка, где играли в футбол. И я спросил, могу ли я тренироваться с мальчиками… – Что для вас зона комфорта? – Для футболиста это момент, когда он перестает верить. Когда играет на неудобной позиции, или не в той команде. А у меня так было в «Зените». Играл в городе, где родился, где всех знал, где чувствовал, что вот-вот получу шанс. У меня был хороший контракт. Но карьерного роста не было. И это неправильно. Один из тренеров «Зенита» однажды сказал мне: «Иногда лучше проиграть матч. Так можно узнать, чего еще не хватает». Подниматься по лестнице тяжело, но, если поднялся, окажешься выше. Съезжаешь вниз всегда по прямой, а поднимаешься – по восходящей прямой. Если выйти из зоны комфорта, пойдешь либо по кривой вниз, либо вверх. Если остаться в ней – всегда прямая вниз. – Правда ли, что вы не любите говорить о футболе? – Это не так, я пошутил, когда так сказал. Просто футбол – это не просто «физика». Это еще и интеллект и искусство. Я стараюсь найти красоту в каждом аспекте, как в музыке или искусстве. Почему бы не смотреть на футбол, как на театральное представление? – Когда вас впервые вдохновило искусство, помните? – Моя бабушка всегда читала мне книги, а сам я научился читать, когда мне было три года. Мне нравились китайские сказки. А в школе уже учителя посоветовали читать русскую классику. Так получилось, что преподаватель английского училась в одном университете с Валерием Лобановским. Она часто со мной разговаривала: «Женя, футбол – это прекрасно, но нужно смотреть шире. Исследуй мир, учи языки». Хорошо, когда находятся люди, которые показывают вам, что жизнь бывает другой. На факультете журналистики я попал в другую среду, меня окружали темы искусства, политики, графики, СМИ. Стал еще увлекаться кино и искусством. Читал книги об авангарде, импрессионизме. Многие вещи вдохновляли… Помню лекции по журналистике эпохи Тони Блэра. А в профессии спортивного журналиста мне очень нравился комментатор Владимир Маслаченко. Да, я понимал, что сами по себе журналистские расследования вряд ли могут быть истиной в последней инстанции, но это позволяет изучить основы вопроса и установить контакты. Журналистика – очень быстрый процесс. Тот же самый эффект мотылька – все, о чем вы делаете материал, проходит за мгновение. При этом, мелочь часто вдохновляет на работу. Это была лучшая футбольная страна мира! Как побывать в гостях у Пушкаша, Альберта и Хидегкути Потом еще понял, что разум открывают путешествия. Находишь новые места и людей. В поездках стараюсь посещать музеи, художественные галереи. Сегодня мое любимое место – музей Альбертина в Вене. При получении образования мне все же было важно, чтобы у меня была возможность профессионально заниматься футболом. Когда у тебя тренировки, сборы, матчи каждый день. Но журналистика удобный формат – многое можно делать самому, не надо тратить столько времени на чтение книг, писать глубокие диссертации, как было бы, занимайся филологией, экономикой, финансами… У Башкирова есть подкаст в честь Рязанцева; интервью – часть работы – Такая широта взглядов и интересов помогает или вредит футболу? Например, фанаты «Леха» освистывали игрока Тимотеуша Пухача, когда он плохо играл, потому что считали, что он много времени тратит на написание музыки. – Фанатам нужна была причина, объясняющая неудачный период игрока, и они нашли его в рэпе. Если говорить обо мне, то я всегда на 100 процентов сконцентрирован на футболе. Когда я выхожу на тренировку, или на матч, все остальное для меня не имеет значения. Бывают дни, когда две тренировки, и ни о чем, кроме футбола, думать нет времени. Но как человеку мне нужно вдохновение. Нет единой теории успеха. Конечно, есть Криштиану Роналду, но даже у него есть семья, с которой он проводит время, он не полностью независим. Когда ты с семьей или с девушкой, вряд ли думаешь о футболе. Для меня очень важны победы. Думаю о них постоянно, когда играю и тренируюсь. Да, у меня широкий круг интересов, моя жизнь наполнена искусством, поэзией, музыкой, они доставляют мне много вдохновляющих моментов, но футбол – самое важное. Когда ты терпишь неудачу, нужно работать еще больше, чтобы изменить ситуацию. А когда побеждаешь, гордиться рано, потому что впереди снова работа, чтобы выиграть снова. – Есть ли у вас журналистская работа, которой гордитесь? – Недавно участвовал в подкасте одного российского журналиста. Он называется «Извините, пирожки» в честь эпизода, когда Александр Рязанцев после неудачного матча шел через микст-зону, ел пирожки, не хотел ни с кем разговаривать и в ответ на просьбу пообщаться сказал: «Извините, пирожки!». Так вот, этот подкаст об истории футбола, в том числе, советского времени. Меня пригласили в выпуск по нумерологии, про номера футболок. Я себе обычно выбираю цифры – 2, 4, 8. В молодости брал 13 – мама любит это число. Считала его счастливым, вопреки русским представлениям. Еще играл под 69-м. Но не в честь сексуальной позиции – это год рождения моего отца. Было у меня на спине и 44, когда Никита Баженов уже играл с «восьмеркой», я решил взять себе 4+4. Сейчас играю с «четверкой» – мне нравится… – Но ведь у вас есть и свой подкаст! – Да, называется «Горизонт событий» (по-польски – Horyzont Zdarzeń). Марек Вахник из «Заглембе» помог купить микрофоны, и мы сделали два подкаста с другом. Первый был о «Золотом мяче», об эпохи Месси и Криштиану Роналду в плане искусства. Как, например, можно сравнить этот приз с «Оскаром» и «Золотым Глобусом». Второй был о режиссере Андрее Тарковском и писателях братьях Стругацких. Так что, наверное, это и есть лучшая моя работа, о которой вы спрашивали, пусть вышла только пилотная версия. – Как футболист и выпускник факультета журналистики что думаете об интервью? Они заставляют вас нервничать? – Мне не нравятся интервью простые, банальные. Некоторые пытаются вести их в каком-то кухонном стиле. Одно и то же каждый день. Те же слова, вопросы, ответы. Если постоянно твердить одно и то же, слова теряют ценность, а интервью должно помочь создать портрет персонажа. Я сам всегда даю интервью, потому что это соответствует моему подходу к работе. Я приехал в другую страну, понимаю, что клубу важно мое общение с журналистами. Это наша работа. Литва и «зеленый лес». Что заменило легендарную арену Вильнюса? – Вы еще писали стихи. Что думаете сейчас, перечитывая их спустя много лет? – Они, может, не бог весть какие, но всегда найдутся моменты, заставляющие меня улыбнуться. Я и сейчас пишу стихи. Каждый месяц появляется что-то новое. Стараюсь находить время. – О чем было последнее стихотворение? – О моем настроении. О Балтийском море, криках чаек, дожде. Сравнил этот момент с первым днем в Венеции. Как параллель с Иосифом Бродским. Поэзия Мицкевича, город Любин и фраза «Усталость – это иллюзия» – Польских писателей читали? – Хотел бы прочесть «Трилогию» Генриха Сенкевича. Мой партнер по команде читал это на сборе, но пока не пришел нужный момент. Но я обязательно хочу прочесть! Читал зато стихи Адама Мицкевича. В том числе и на польском, когда приехал в Любин. Смотрел фильмы Павла Павликовского – «Ида» и «Холодная война», был под большим впечатлением. Хочу почитать Антона Чехова на польском! Знаю, как звучит по-русски, но хочется сравнить. Польский изучаю, но идет сложно – пока знаю только простые фразы, которые использую на тренировках и в повседневной жизни. – Какие впечатления от творчества Мицкевича? – Смаковал каждое слово. Поэзия – музыка без мелодии. А музыка – поэзия без слов. Все, что ты читаешь, может тебя загипнотизировать. Но мне сложно сказать, понравилось ли мне, или нет. – Есть ли глобальные творческие планы в искусстве? – Хотелось бы попробовать себя в любой форме во всех сферах. Сейчас думаю о кино – о роли режиссера, продюсера, сценариста или просто даже парня, который носит свет. Хочу быть частью фильма. Об этом же мечтает один из моих друзей. Как знать, может, когда-нибудь сбудется. Но при этом я должен играть в футбол как можно лучше. Люди ведь ходят получать удовольствие от игры. Так что особо далеко не заглядываю… – Какой фильм хотели бы снять? – Наверное, документальный. Пишу, вот, сценарий о семье, которая жила в одной заброшенной деревне. В России люди уезжают из деревень. Уже нет таких населенных пунктов, в каких жили мои дедушка и бабушка. Село в 500 километрах от Петербурга по дороге в Минск. Раньше было 30 домов, сейчас осталось 3-4 семьи. Красивое место… – Как вам Любин? Вы так себе представляли его после того, как играли в Gorky 17? (Компьютерная игра польских разработчиков на тему холодной войны, действие в городе Любин. – «Спорт День за Днем».) – Действительно, там действие проходит в постапокалиптической Польше, а Любин в центре событий! Я играл в эту игру в детстве. Но сейчас могу сказать, что этот город – самое красивое место на свете! Может быть, жизнь в нем не особо кипит, но для жизни все очень удобно. Стадион, дом, центр – все рядом! Такие же ощущения, кстати, у меня были от Томска. В Любине хорошо и то, что он недалеко от больших городов, рядом Германия и Чехия. Единственное, что мешает – нужно привыкнуть с моей аллергией к тому, что у вас очень много цветущих трав. – В дебютном матче за «Заглембе» – это было дерби со «Шленском» из Вроцлава – вы пробежали 13 километров, а команда победила. Что сделали после игры? – То же, что и после каждого матча – пошел в спортзал. Нужно как можно быстрее восстанавливаться. Кручу велосипед, делаю растяжку. Так всегда. Мышцы не должны чувствовать, что нагрузка закончилась вместе с игрой. Дополнительные 30 минут активных занятий могут оказаться очень эффективными. Или же можно погрузиться в холодную воду на 10 минут. – «Усталость – это иллюзия». Ваши слова? – Я произнес их после одного из матчей «Крыльев Советов». Я устал, был очень трудный первый тайм. Но когда мне задали вопрос, сказал, что усталость – это иллюзия. Матч может длиться долго. В России «Краснодар» и «Ростов» играли 116 минут из-за затяжек с просмотром VAR. Спортсмен должен быть уверен, что не устал. Если есть такая убежденность, силы найдутся. Так что да, усталость – иллюзия. – Зачем вы отрастили усы? – Я долго носил щетину, но в какой-то момент решил оставить только усы. Мой дед всегда их носил, без бороды. Не помню, чтобы он когда-либо сбривал их. Мои усы – панегирик деду и семидесятым годам. Многие польские и российские футболисты тоже с ними ходили. В зале для теории у нас висят портреты бывших легендарных игроков «Заглембе» – у троих усы! Так что я выбрал правильное время. Тем более, что стиль меняю часто. Три года назад был блондином, были короткие волосы, был совсем без волос. В Томске выглядел, как православный священник – с длинными бородой и волосами. Это своего рода самовыражение. Но все это никак не влияет на то, что я делаю на поле. Сосредотачиваюсь на игре. Просто несколько ходов бритвой и все, выходишь на поле! Перевод: Иван Жидков Фото: Architonic; Przegląd Sportowy; weszlo.com