Группа Junа: "Вы такие волшебные!". Ну нам все время так пишут"

Казанская группа — о Гребенщикове, табличках, театре и дебютном альбоме Группа Junа этой осенью выступила на петербургском фестивале "Части света" — их туда отобрал сам Борис Гребенщиков. В конце октября они представят дебютный альбом, в связи с чем рассказали "Реальному времени", царит ли у них в группе диктатура, как на них влияют многочисленные театральные проекты с их участием, и что они планируют делать после первого большого релиза. Как Гребенщиков выбирал Juna на свой фестиваль — Расскажите, как вас позвали на "Части света". Александра Мустафина (укулеле, ксилофон, банджо, вокал): Это удивительная история, потому что мы до сих пор не знаем. Мы сами туда не подавались, потому что думали — ну, материала нет, вот выпустим альбом, подадимся… Хотя я давно на него засматривалась. До этого мы участвовали в фестивале "Музыки мира", на котором победили благодаря зрительскому голосованию. Скорее всего, организаторы увидели нас в его лайнапе, потому что участники оттуда играли в этом году и на "Частях света". Они нам написали за две недели до фестиваля, так что мы мобилизовались и согласились. — Что это за фестиваль? Александра: Этот фестиваль, у которого арт-директор — Борис Гребенщиков. Он каждый год привозит разных артистов, обычно из-за границы. В этом году из-за пандемии они решили выбрать российских музыкантов, ведь у нас тоже есть отличные коллективы в этно-фьюжн-джаз-стилях, которые ему нравится. — То есть он прямо сам вас выбрал? Александра: Мне так и сказали. Ему скинули варианты, он слушал и выбирал. — Где это происходило? Эля Фейцех (скрипка, арфа): По моим ощущениям, было много людей… Там было две сцены, малая и большая, в разных концах сада. И когда на одной играли, на другой подключались. А потом народ очень организованно ручейком перетекал к сцене напротив, там идти около семи минут, обходить озеро… Фото vk.com/juna_kzn — Какая публика была? Александра: Я бы сказала, что подростков не было. В основном, наши ровесники. Пенсионеры могли пройти бесплатно, так что людей в возрасте было много, они нам говорили, что мы им очень даже зашли. Если по интересам, это были этно-тусовщики, фестивальщики — в дождевиках, в шапках, их не волновало, что шел дождь. — Значительная часть концертов проходит в местах, где мало кто понимает татарский, на котором вы поете. Как вы над этим работаете? Эля: Мы только один раз прокомментировали что-то в Питере, когда сыграли "Тәхетле көнем". Мол, это про самый счастливый день. Ания (вокал, клавишные): Мы не любители что-то комментировать, а тут мы старались этого не делать вообще, у нас был жесткий тайминг, мы боялись не сыграть нашу программу полностью. Александра: — Надо ли что-то объяснять? Нет, не нужно, они ловят чисто ощущения, а уже потом могут посмотреть, что надо, в сети. Нам потом в группе писали: скиньте текст, скажите, о чем песня. — Вы, в целом, фанаты БГ? Александра: Вообще, самый главный фанат — Тимур Милюков, который у нас занимается звукорежиссурой и саундпродакшеном. Он ходит на все концерты, какие-то закрытые тусовки. Я более-менее знаю его творчество. Остальное знают, что он глыба — и сопереживают. Эля: Я большая фанатка Брайана Финнегана, ирландского флейтиста и вистлера, который у него играет. Я знаю все его альбомы, сама могу исполнить. Когда ко мне подошел Борис Борисыч и предложил сыграть с ними, я сразу спросила, а будет Финнеган? Будет! — Просто подошел, у него же есть скрипач? Эля: И он продолжает играть, просто в одном треке сыграла я. Вообще, интересно было: я стою со скрипкой, прибегает Андрей Суротдинов: "А я сегодня не нужен?". — "Да нет, я на одну песенку". — "На какую?". Еще так, знаешь, с ревностью. — "Не выходи за дверь". — "Не выйду". — "Нет, это песня так называется". — Вы готовились к фестивалю? Для вас он был важен? Был ли фидбек? Вообще, у вас есть важные концерты в карьере? Эля: Мы специально репетировали три раза в неделю. Ания: У нас такой концерт был на Черном озере, на фестивале "Октава", тогда что-то ощутила. Иногда бывает наоборот: "никогда больше не буду играть!". Эля: После Питера было много сообщений: "Вы такие волшебные!". Ну нам все время так пишут. Хотя мы пели на татарском, никто не понимал, потом нас активно спрашивали, что мы поем, о чем. Людям было интересно наше творчество. Александра: Фидбек был даже в фейсбуке, хотя у нас небольшая официальная группа. Писали и лично. Как "Татнефть" помогла с первым альбомом — Когда вы начали воспринимать группу серьезно? Эля: Я, как известно, пришла в готовый проект. Это была два года назад. И все было серьезно. Александра: Дата основания у нас размазанная. Мы начинали с каверов где-то четыре года назад. Но я всегда всерьез это воспринимала. А значимым проект для меня стал в прошлом году, когда мы поменяли состав, почувствовали сильный грув, я ощутила, что ценность музыки доносится до зрителей. — Как вы относитесь к татарскому языку сейчас? Первый трек на татарском, в 2016 году, вы, кажется, записали без всяких далеких планов. Ания: — Вообще, когда мы записали "Урман кызы", мы прикалывались. И ни в чем себя не ограничивали. У нас еще был кавер на "Синле елым" Мубая — мы оттуда выкинули куплет! А тут, значит, нам захотелось сыграть песню группы Syd Matters. Но надо было спеть на татарском. А в хоровой капелле, куда мы ходили, мы пели "Урман кызы" Файзи. И я поняла, что текст ложится идеально под мелодию. И это было очень тупо. Мы просто баловались. — Как тогда татарский воспринимался внутри группы? Ания: Сереже-флейтисту и Кате, которая до сих пор с нами играет на перкуссии, это было не важно. Они даже не вдавались в подробности, о чем этот трек. Потом, конечно, они начали понимать, что это серьезные стихи. Эля: Для меня музыка главнее, чем текст. Я ведь к текстам не имею отношения, мне важнее влиться в музыку. У зрителей, которые не понимают, я думаю, ситуация та же. Мы больше работаем над музыкой, как преподнести этот текст. И это занимает очень много работы. Каждый пытается вложить часть себя, чтобы выразить то, что заложено в стихотворении. Александра: Тексты приношу либо я, либо Ания. Исходя из текста, его настроения выстраивается песня. Если кого-то уносит в сторону, то это контролируется. Ания: У нас вот есть новая песня, на стихи Йолдыз Миннуллиной. А у нее стихи сложные. И вот я стихи перевела, как смогла, и работа пошла. Но у нее я не спросила авторский перевод. И тут уже песня готова, она мне дает перевод, и я понимаю, что там все иначе. Не слишком конфликтует с музыкой, но все же. Ведь я, когда пою, несу свой смысл. Не знаю, хорошо или плохо это. Александра: "Тәхетле көнем" стихи Эльмиры Шарифуллиной — в первой версии она была как ножом по сердцу. Она была в стиле мега-фолк. И мы почти довели ее до финала, и почти начали записывать, но тут я со всеми поругалась: мы все меняем, меня будет колотить, если она будет так звучать. Так что мы ее переделали. — Давайте про альбом, который вы очень давно пишете. Как я понимаю, дело пошло быстрее, когда вы выиграли грант? Ания: История такая. Я сидела в офисе, увидела контекстную рекламу о том, что "Татнефть" проводит конкурс на соискание грантов. Увидела строку про культуру, скинула все Саше с Петей (Петр Егоров — перкуссия, прим.ред.), они все оформили, я переоформила, отправила и забыла. До этого, когда мы собирали деньги на запись при помощи краудфандинга, то писали спонсорские письма, и нам даже позвонили из "Татнефти" и обещали позвать на День нефтяника. Но дело дальше не пошло. А тут нам через полгода позвонили, мы выиграли грант на "альбом на стихи татарских поэтов". Он еще не весь использован, в смете заложена его презентация. Он называется "Emanet". По-татарски — "то, что доверено на хранение". В нем 8 треков. Мы хотели cделать девятый, но стало понятно, что мы не доживём до конца. — Почему вы его долго писали? Ания: — Мне кажется, я была другим человеком, когда мы его начинали. Обычная невротическая ситуация — группа шизиков пишет альбом и никто не может сказать: ребята, стоп. Только грант нас остановил, Отчетность у нас до декабря. Александра: Мы должны отчитаться по каждому пункту. 24-25 октября у нас будет презентация. Ания: Мы сделаем предварительную регистрацию, чтобы понять, сколько человек придет, ведь существуют ограничения по концертам. Поэтому два дня. — Что изменилось в вашей музыке в процессе записи? Мне кажется, пресса вас мало спрашивает про такие вещи. Ания: Недавно нас спрашивали о смысле жизни. Интересное было интервью. Оказывается, это были сектанты. Эля: "Как сделать так, чтобы все жили в мире?". А потом нам подарили книгу. Александра: Мы сознательно не светили треки, которые записали, на концертах играли, в основном, старые вещи. Эля: Вот "Әманәт" очень изменился. Многое дополнилось, что-то убралось. Мы добавили кельтскую арфу, я на ней играть не умею, но могу делать красивые переливы. Поменялись гитарные партии. Моя партия сначала дублировала флейту, но потом мы добавили капельку истеричности. Появилось многоголосие в эпичной концовке. Еще в альбоме много электронных звуков. Ания: Их запрограммировал Тимур. Мы добавили калимбу. Хотели записать виолончель, но потом поняли, что звуков уже много. Фото vk.com/juna_kzn — Вы ведь даже играли однажды со струнным квартетом? Эля: Но его тогда не было слышно. Зато однажды у нас не было басиста, мы заменили его виолончелистом. Это было прикольно. Александра: И мы играли в "Норе", можешь себе представить! Зачем музыкантам 30 чатов — Зачем вам столько музыкантов? Ваш полный состав, со звукорежиссером — это восемь человек. Ания: Мне кажется, это невротическое. Марат Шаяхметов (бас-гитара): У нас теперь по музыкантам все заполнено. Ания: Когда мы начинали с Сашей и Катей, то сделали несколько песен, поняли, что они звучат однообразно. Тогда певица и байкерша Гузель Сабирова посоветовала нам басистку Ирину Лакота и гитариста Тимура Милюкова, у нас с ними все сошлось. Тимур офигенный музыкант, Ира отлично играет на басу, все зазвучало. И мы не может отказаться от этих инструментов. Теперь на басу Марат Шаяхметов, а на гитаре — Марат Латыпов. Эля: Я вспомнила про важную роль Тимура. Он старался многие вещи делать в стиле Гребенщикова, в стиле групп, которые ему близки. И видимо БГ себя узнал в нашей музыке. Это его слова. Ания: Это он тебе такое сказал? Александра: Ок, в группе не один Тимур любит БГ, но это забавно. Ания: Надо сказать, что у нас есть еще Петр. Марат: Потому что на кахоне невозможно вести весь бит, он заменяет только бочку и снейр. Александра: Петр выдает доли на шуршалках, добавляет электронику. Эля: Когда мы с ним познакомились, пригласили на репетицию, то поняли, что нам такого не хватает. Потом выяснилось, что у него тоже есть близнец (так же, как у Александры, Ании и Эли — прим.ред.). Фото vk.com/juna_kzn Александра: К тому же отличный организатор. — Да, вы смотритесь очень организованно со стороны. У вас диктатура? Александра: Да, у нас диктатура. Ания: У нас есть 15 или 30 чатиков, там мы едим мозг всем ежедневно. У нас сегодня появился еще один. Эля: Чат про поездки, чат девочек, флудилка, про мастеринг, про мерч, скоро будет чат "Хор". Александра: А еще мы с Анией любим списки и таблички. — Как вы себя чувствуете в музыкальной среде Казани? Александра: — Недавно меня позвали в чат казанских рокеров. Я два дня читала его, а потом вышла. Вся их движуха — пойти выпить пива и повспоминать, какими они были классными. — Но у вас же есть коллективы, которые могли бы с вами вместе сыграть на одном концерте? Ания: Есть группа "Где-то там". Муж и жена, Александра и Александр, из Москвы. Они сами на нас вышли. Я их звала играть на озеро Кабан, не получилось. Но мы до сих пор пытаемся сделать их концерт, думаю, если у нас будет презентация в Москве, то они там выступят. Александра: На фестивалях, где мы играем, есть куча классных фолк коллективов, но я не скажу, что мы на них похожи. — Начиная с прошлого годы, вы активно работаете с театром. И надо сказать, музыка "там" сильно отличается от вашей обычно. Александра: Да, мы же такие девочковые, мимими. А тут проявилась наша темная материя. Сначала Луиза Янсуар предложила нам написать музыку к спектаклю-фэнтэзи "Карурман", который сейчас идет в Тинчуринском театре. Не знаю, будет ли у нас еще такая музыка. Я думаю, у нас осталась еще черная энергия внутри. Потом для камаловской постановки "Сүнгән йолдызлар" режиссеру Фариду Бикчантаеву была нужна новая музыка... — Вы чувствуете величие этой пьесы? Эля: Да на нас поэтому и критика пошла. Александра: "Где тут Сайдашев?" Эля: Мол, это же классика, а тут какие-то молодые ребята... Александра: Ну типа мы сами пришил и понаписали. Хотя нас специально пригласили — Сейчас у вас новый проект? Ания: Мы работаем с актерами для новой постановки лаборатории "Угол", спектакль "Моң". Мы учим их играть. В спектакле звучат три кавера. "Су буенда учак яна", песня с лаборатории Tat Cult Lab "Әбика", и "Әнисә" в версии группы "Сак-Сок". Последнюю предложил Нурбек Батулла, а потом сам проклинал это решение. Они всю пандемию учились ее играть. И четвертую песню мы сделали с Маратом. Марат: Нурбек взял описание героев из сказок для ее текста. — Что будет дальше? Ания: Мы оставили один трек, чтобы сделать его после альбома и не сдохнуть от скуки, заполнить отходняк после релиза. Александра: Думаю, у нас появятся силы на что-то новое. Потому что сейчас всё уходит на альбом!