Интервью старшего тренера мужской сборной России Юрия Каминского. На этапе Кубка России в Уфе корреспондент «Матч ТВ» встретился со старшим тренером сборной России по биатлону Юрием Каминским и попытался найти ответы на извечные вопросы: как теперь быть и что делать? «Готовы к тому, что теперь будем выступать в России» — Можете представить, что нашим биатлонистам придется бегать исключительно в России? — Морально мы к этому уже приготовились. Теперь нужно придумать систему соревнований как внутри России, так и потенциально международную. Слышал довольно интересную идею — ввести клубную соревновательную практику. Правда, для этого нужны спонсоры и деньги, а с этим будет туго. Наверное, проще разделить всех по региональному принципу. Все-таки основная помощь именно от регионов. Еще вариант: сделать Кубок Евразии. Понятно, что страны в биатлонном плане слабенькие, но нам в любом случае надо двигаться в сторону Азии. Уже будучи в лыжах и работая в Якутии, мы предпринимали попытки организовывать такие соревнования. И в Якутске, кстати, проходил довольно крупный турнир «Дети Азии». По такому типу можно делать что-то еще. Участвовать в Азиадах, которые проходят раз в четыре года, в конце концов. — А спортсменам это будет интересно? — Ну, какой-то выход искать надо. Для начала — сохраним сборную. Плюс, если всё сделать правильно, средний уровень биатлона по России может серьезно повыситься. Вот сейчас составляем списки сборных команд — так там сплошь призеры чемпионатов страны. Это потому что соревнований много, и когда нет двух составов, в тройку попадают люди, чей реальный уровень — второй десяток. Теперь же для попадания на пьедестал всероссийских соревнований придется напрягаться посерьезнее. «В IBU — сплошь русофобы» — Если завтра вам позвонит президент федерации биатлона условной Словакии и предложит поработать там? Кубок мира, стабильность, зарплата в евро. — Исключено. У меня всё нормально с мозгами. Понимаю, как там сейчас относятся к русским, и находиться в этой среде мне бы не хотелось. В нашу сторону всегда было определенное предубеждение, а теперь… — Можете привести пример предубеждений? — Да вот взять допинг. У них Дениз Херрман, несмотря на дисквалификацию, — великая биатлонистка. А такой же титулованный Александр Логинов — допингер, которого пинают все кому не лень. — Потому что у Логинова было ЭПО и он так ничего про это не рассказал. — А что рассказала Херрман? Песни про не тот препарат? Понятно, что это вранье. — Нет ощущения, что всё, к чему вы шли в биатлоне, вмиг развалилось? — Если уж так говорить, то разваливается вся система мирового спорта. Все международные организации в очередной раз показали, что приверженность принципам, которые когда-то декларировал Пьер де Кубертен, — пустая фикция. Спортивные организации на сегодня находятся под контролем политиков. Хочешь не хочешь, но это факт. Вот IBU. Выступили по нам одними из первых. А там в исполкоме — сплошь русофобы. Канадец, американец, чех… — Вас не удивляет, что IBU как-то достаточно странно формируется — там ведь канадцы и американцы и впрямь основные решения принимают. — Больше скажу: из всего исполкома, наверное, лишь один человек имеет отношение к биатлону. Остальные — кто откуда. И до наших дней я считал, что IBU более демократичная организация, чем FIS. Но с Россией в IBU поступили чисто в диктаторском стиле. Здесь превалирует политика. IBU теперь — просто коммерческая организация с политическим уклоном. — Что будет с нашим биатлоном при таких исходных? — Ситуация для нас и для спорта плохая. Но через какое-то время, когда всё успокоится, люди начнут анализировать и задавать вопросы: «А что за товарищи сидят в IBU, почему организация так с Россией поступила?» Может, надо как-то отделяться будет. Вот, например, лыжные гонки хотят уйти от FIS. FIS же всё время декларируют, мол, «лыжные гонки убыточные». Ну, марафоны уже отделились — и прекрасно себя чувствуют, нормально существуют. Вот и нам надо думать о том же. — Вы считаете, что, когда нас лишали флага и гимна, нужно было просто уйти, хлопнуть дверью и не выступать? — Конечно, России можно было занимать жесткую позицию. Но, во-первых, пострадали бы спортсмены. А во-вторых, сильно что-то вряд ли изменилось бы. Было же ясно: Россию вообще хотели убрать отовсюду, и, наверное, могли ждать, что мы не выдержим и сами уйдем. Вспомните лыжные гонки. FIS отстранила целую группу российских лыжников, которые вообще не имели отношения к допингу. Некоторые даже в Олимпиаде в Сочи не участвовали. И Елена Вяльбе сначала говорила, что мы будем судиться изо всех сил, но потом наши чиновники замолчали. А замолчали почему? Потому что решили — лучше спустить все на тормозах, что ситуация успокоится. — Но в итоге ведь и впрямь успокоилась. — Но ребята-то страдали, особенно Сергей Устюгов. Он ведь был в самом расцвете, но не смог участвовать в Олимпийских играх непонятно из-за чего. Так что нужно было до конца в судах добиваться признания, что нас наказали незаслуженно, что нам должны выплатить компенсацию. Ее бы никто не выплатил, но моральное превосходство России было бы обозначено и проще было бы сейчас с тем же FIS разговаривать. «Без лыж не улетим в пропасть» — Но пока непросто разговаривать вообще со всеми. Например, сотрудничество с командой и Александром Большуновым приостановил Rossignol. Многие на панике. Если уйдет еще одна фирма — всё. Насколько это на самом деле страшно? На деревяшках будем ездить? — У нас есть в Балабаново фабрика. Это самая крупная лыжная фабрика в мире. Я говорю про количество лыж. Другое дело, что производит она в основном туристические и тренировочные модели. Но при желании можно перестроиться. — На этой же фабрике могут делать палки любого уровня — в этом смысле замена будет безболезненной. Палки точно могут производить отличные. Есть в России и хорошие производители ботинок. Да, если сравнивать с лучшими образцами, мы с инвентарем просядем. Но не улетим в пропасть. — А допускаете, что все зарубежные лыжи уйдут из России? — Компанию, которая владеет Atomic и Salomon — это ведущие марки лыж, — перекупили китайцы. Думаю, они пойдут на сотрудничество с нами. — При этом в этой области импортозамещение возможно? На дне не окажемся? — Конечно. Если это возможно в высокотехнологических областях, что говорить про лыжи? Там все-таки попроще. — Сколько времени потребуется? Это же не вопрос месяца. — Можем исходить из опыта Salomon. Они начали пытаться производить лыжи лет 10 назад. А лет 5 назад вышли на хороший международный уровень. Получается, в районе 5 лет. Другое дело, что мы можем быстрее. Как всегда. Запрягаем долго, но потом… — Объясните нам, обывателям. Если бы Большунов бежал на Олимпиаде не на своих фирменных лыжах, а на дорогих из спортмагазина — тысяч за 100, — насколько просели бы его результаты? — А это как ему повезло бы. В продаже могут попасться как очень хорошие лыжи, так и совсем плохие. В принципе, то же и от фирмачей. Бывали прецеденты, когда возвращать приходилось всю партию. «Заканчивать никто не собирается» — Как, кстати, сейчас настроение у биатлонистов? Нет мыслей, что все пропало? — Жизнь продолжается, но, конечно же, они расстроились. Все хотели закончить, побороться, решить какие-то свои локальные цели. Вот сейчас, например, братья Бе не участвуют в этапах Кубка мира — значит, была самая реальная возможность побороться за общий мужской Хрустальный глобус. Но что делать — будем работать и выступать на российских стартах. — Хоть кто-то из иностранных коллег вам писал, выражал сожаления? — Такого не было. Единственное, у меня есть друг, который живет сейчас за границей, в Америке, — Алексей Соцков. Он работает с австралийской молодежной командой. Он мне разговор передал на чемпионате мира с делегатом FIS, по-моему, из Норвегии. Она сказала, что отстранение русских никому невыгодно и что все хотят, чтобы мы поскорее вернулись. А так-то мы совсем мало общаемся с зарубежными тренерами, мало переписываемся. Я-то вообще в соцсетях редко бываю, даже инстаграма нет. — Получается, сами себя отрезаем от мира? — Почему? Спортсмены же общаются. — Вы не допускаете, что кто-то из наших биатлонистов после всего этого завершит карьеру? — Все может быть, но уверен, что большинство об этом не думает даже. У всех идет сезон. — Кстати, о мыслях спортсменов. Латыпов-то отошел после Олимпиады? — Конечно, он был очень расстроен. И мы его поддерживали, старались вывести из этого состояния. Ведь когда я посмотрел на него перед масс-стартом на Олимпиаде, было видно, что эту гонку он просто не пробежит. И по глазам было видно, и по настроению. Он, конечно, не рыдал, достойно переносил эту неудачу. Ну, и помогали ему все. Даже иностранные спортсмены, в том числе Фуркад свой пример привел. Но я другое скажу: главное, чтобы Эдик не забыл об этой неудаче, чтобы не терял мотивацию. И второе: у наших спортсменов этого поколения не хватает победного духа, то есть стремления любой ценой победить. Не просто завоевать медаль, а именно победить. Поэтому мне бы хотелось видеть в биатлонной команде побольше тренеров-победителей и атлетов с такой психологией. — Никита Крюков намекал, что может войти в ваш штаб. — Ну, пока это такие разговоры, несерьезные. Но, повторю, нам нужны люди с психологией победителей. — А новые спортсмены не нужны? Сергей Устюгов вот выкладывает фото с винтовкой, вспоминает биатлон. Или переход в таком возрасте нереален? — Пример — Стина Нильссон. Сейчас впервые выиграла медаль в биатлоне. Но три года после перехода ей понадобилось, чтобы дать хоть какой-то результат. При этом ход-то у нее стал послабее — и призовое место пришло за счет стрельбы. Есть же понятные термины. Например, лыжник с винтовкой — это человек, который быстро бежит, но плохо стреляет. И таких немало, к сожалению. Есть другая категория — стрелок на лыжах. И, скажем, мы склоняемся к тому, что сейчас без хорошего лыжного хода невозможно побеждать в биатлоне. И отсюда появления именно лыжных специалистов, в том числе меня. Или, скажем, Кристиансен — когда-то тренер самой сильной лыжной сборной Норвегии в истории, но сейчас он работает в мужском биатлоне. Так что площадка для развития есть, интересной работы много и нет смысла опускать руки.
