Джеймс Бонд с ледорубом. 110 лет со дня рождения Рамона Меркадера

Агент тайных спецслужб с лицензией на убийство в антураже красивой жизни. Типичный Джеймс Бонд из голливудских фильмов? Нет, это реальный герой нашей истории. И поскольку история реальна, то к несказочной "бондиане" вкупе с красивой жизнью прилагались страшные пытки и два десятилетия тюремной камеры. О необычной и трагической судьбе Рамона Меркадера расскажем в 110-й день его рождения.

Загадочная каталонская душа

Будущий Герой Советского Союза родился 7 февраля 1913 года в Барселоне. У нас все знают, что это Испания, — реже кто вспомнит, что Барселона — это еще и столица Каталонии, исторической и национальной автономии на территории Пиренейского полуострова. Хайме Рамон Меркадер дель Рио был именно каталонцем — с детства разговаривал не только на испанском, но и на каталанском наречии.

У нас в России, очень далекой от Западного Средиземноморья, мало отличают каталонцев от прочих соседей, потому заметим, что каталанский (именно через А) язык — это не диалект испанского, он, пожалуй, ближе к французскому и итальянскому. Филологи утверждают, что в русский язык из каталанского попали только два слова — "паэлья" и "барак". Весьма контрастная пара — вкусное, яркое средиземноморское блюдо paella и бедная крестьянская хижина, которую на каталанском с древности называли barraca. Такого разительного контраста немало будет и в жизни Меркадера — будет много яркого и вкусного, но еще больше бараков, солдатских и тюремных.

Итак, Рамон Меркадер — каталонец. У нас в России хорошо известны, пожалуй, только два каталонца — необычный художник Сальвадор Дали и столь же необычный архитектор Антонио Гауди. Их оригинальное, почти неземное творчество не нуждается в представлении — и это дает нам право утверждать, что каталонская душа наверняка не менее загадочна, чем русская.

Мать Рамона Меркадера, испанца и каталонца, родилась на Кубе — в самом конце XIX века этот остров посреди Карибского моря еще был частью колониальной империи. Притом по материнской линии предкам Рамона Меркадера со Средних веков в Испании принадлежал рыцарский замок, впрочем, много веков уже представлявший собой лишь развалины былого величия испанского дворянства.

Мать его — Eustacia Maria Caridad del Rio Hernandez, для простоты станем называть ее Мария Каридад, — была женщиной тоже очень яркой и необычной. Родившись в богатой семье испанского чиновника на Кубе, она получила блестящее образование в аристократических школах Парижа и Лондона, с юности вращалась в высшем свете Испании. Умелая наездница, на скачках она и познакомилась с будущим мужем, каталонцем Пабло Меркадером из столь же богатой семьи, владевшей текстильными фабриками в Барселоне.

Мария родила Пабло четверых сыновей и дочь. Появившийся на свет в 1913 году Рамон был вторым сыном. Однако, казалось бы, счастливый брак двух богатых наследников быстро дал трещину — Мария, натура слишком яркая, с, пожалуй, даже слишком сильным и властным характером, не простила мужу типичный тогда образ жизни, когда почтенный христианин-католик из верхов буржуазии регулярно чередовал посещение церквей и публичных домов.

Мария век назад, в 1923 году, не только порвала с мужем, но и увлеклась популярными в ту эпоху революционными идеями: сначала анархизмом, потом коммунизмом. Когда она попыталась поддерживать рабочие забастовки на предприятиях своих родственников, ее братья возжелали отдать женщину в психиатрическую лечебницу. В итоге Мария с малолетними детьми бежала во Францию, где ей пришлось отвыкнуть от обеспеченной жизни.

Так что Рамон Меркадер, родившись среди богатств и в социальных верхах, взрослел уже совсем в иной обстановке на вполне пролетарских улицах Парижа и Тулузы.

"Одевавшийся в темное с невероятной элегантностью…"

Рамон тоже с юности увлекся коммунистическими идеями. И хотя влияние матери на формирование вкусов и убеждений сына бесспорно, будущий Герой Советского Союза все же был самостоятельной личностью ничуть не в меньшей степени, чем яркая Мария Каридад. Рамон достаточно рано, еще подростком, начал свою отдельную жизнь — социальную несправедливость и вопиющее неравенство он видел и встречал лично, потому революционные идеи воспринял не только из рассказов матери.

К 18 годам, окончив школу гостиничного бизнеса во французской Тулузе, вернулся в родную Барселону, устроившись на работу в самый шикарный отель Ritz. Так что азы красивой и богатой dolce vita ему изначально пришлось постигать не как потребителю, а как обслуживающему персоналу.

По воспоминаниям всех знакомых и очевидцев, Хайме Рамон Меркадер дель Рио всегда был ярким и импозантным. "Человек очень привлекательной наружности, его можно принять за спортсмена или киноактера", — даже сухие строки полицейского протокола, который составят в 1940 году после убийства Троцкого, вынуждены подчеркнуть импозантность Меркадера.

Высокий (185 см для той эпохи — весьма высокий рост), обаятельный, привлекательный, он неизменно пользовался успехом у женщин. "Он любил одеваться с шиком, настоящий денди", "очень высокий молодой человек, с кошачьими движениями, непременно в шляпе, обычно одевавшийся в темное с невероятной элегантностью" — это лишь немногие воспоминания разных женщин о Рамоне в 30-е годы минувшего века.

Но испанский денди при всей элегантности отнюдь не был изнежен. Скорее наоборот — Меркадер, потомок гордых испанских идальго и конкистадоров, являлся человеком во всех смыслах сильным. Как вспоминал его младший брат Луис: "Рамон однажды признался мне, что в молодости он страстно хотел стать кадровым военным. Брат попытался этого добиться, но, когда узнали, что Рамон является членом испанской Компартии, ему отказали. Этот случай оставил неприятный осадок в его душе, брат долго переживал. Ему нравилось все, что было связано с миром военных. Когда Рамона демобилизовали из армии, где он служил капралом саперной роты, он долго не снимал военной формы, настолько она ему нравилась. Он был очень правильным, организованным человеком, и, бесспорно, из него получился бы образцовый военный. Четко, все по линеечке. Всегда знал, чего хотел. Брат обладал железной волей и умел подчинить себе окружающих. Физически брат был очень развит. Занимался на кольцах и перекладине. Я сам видел, как он тремя пальцами сгибал медную монету".

"Кружок художественной самодеятельности имени Сервантеса"

История с неудачной попыткой Меркадера перейти со срочной службы в армейские кадры пришлась на 1933 год — Испания тогда уже была в преддверии гражданской войны между правыми и левыми. Авангардом правых были фашисты, авангардом левых — коммунисты.

К тому времени он стал убежденным сторонником и членом подпольной Компартии. Для конспирации действовавшая в Барселоне группа молодых коммунистов, куда входил Рамон, называлась "Кружок художественной самодеятельности имени Мигеля Сервантеса". В июне 1935 года Рамон был арестован полицией и следующие девять месяцев провел в тюрьме — тогда он не мог догадываться, что впереди у него еще целых два десятка лет темниц и решеток.

Пока же впереди была кровавая гражданская война, охватившая Испанскую республику летом 1936 года, когда мятеж генерала Франко активно поддержали фашистская Италия и гитлеровская Германия. История той испанской междоусобицы, в которой погибли сотни тысяч человек, достаточно хорошо известна — о ней написано множество книг. В той войне фашисты победили прежде всего за счет отсутствия единства среди испанских левых, защитников республики.

Рамон Меркадер, его братья и их мать Мария Каридад сражались в той войне отчаянно и храбро, не жалея себя. Мария с первых дней участвовала в боях и вскоре, летом 1936 года, была тяжело, почти смертельно ранена близким разрывом снаряда. Ее младший сын Луис позднее вспоминал: "На Арагонском фронте она перебегала через поле, когда два снаряда взорвались справа и слева от нее. В тело матери вошло 11 осколков. Я видел эти ужасные ранения. Один осколок почти целиком срезал ее правую грудь и потом вошел в руку. Второй разорвал ей часть прямой кишки, третий целиком разворотил бедро. Ее тело было настолько искромсано, что все окружающие, да и она сама, решили — это конец…"

И все же Мария Каридад выжила, а через месяц в том же военном госпитале оказался и ее сын Рамон — ему фашистская пуля перебила почти все сосуды предплечья правой руки. Из госпиталя Рамон вновь вернулся на фронт — в конце 1936 года, командуя батальоном республиканцев, участвовал в ожесточенных боях за Мадрид.

"Он был хорошим командиром, но, по общему признанию, несколько самоуверенным. Хорошо помню, что он был в сапогах для кавалерийской езды и военной форме, которая сидела на нем как влитая… Ну прямо герой советских кинофильмов" — так вспоминала о Рамоне Меркадере в 1937 году одна из испанских коммунисток. Сын Марии Каридад явно стремился походить на красных командиров Гражданской войны в России — фильмы и книги о них тогда были чрезвычайно популярны среди левых Испании.

Впрочем, даже в романтическом кино те герои — Чапаев, Щорс и другие — погибали. Еще больше смертей было в реальной жизни. В январе 1937 года, отражая прорыв фашистских танков, пытавшихся окружить Мадрид, погиб Пабло Меркадер. Младший брат Рамона, третий сын Марии Каридад, бросился с гранатами под немецкий танк.

"Война в войне"

Повторим: республиканская Испания проиграла ту войну именно из-за отсутствия единства среди противников фашизма. Только жесткая коммунистическая власть сталинского типа могла остановить Франко и его союзников, Гитлера и Муссолини. Но испанским фашистам противостояла рыхлая коалиция социалистов и анархистов. Попытки испанских коммунистов создать жесткую вертикаль власти для победы в войне наталкивались на активное сопротивление внутри самой республики. Весной 1937 и 1939 года на улицах Барселоны и Мадрида даже шли настоящие бои между разными течениями республиканцев.

Для Рамона, его выживших братьев и их матери Каридад победа фашистов стала и личной, и политической трагедией. И здесь мы подходим к фигуре Льва Троцкого — судя по всему, для Рамона и Марии именно он стал символом и одной из главных причин поражения.

Для сталинского Кремля в те годы, когда СССР еще не стал ядерной сверхдержавой, именно симпатии левых и коммунистов по всей планете были главным инструментом внешней политики. И изгнанный из Советского Союза в ходе внутрипартийной борьбы Троцкий, все 1930-е годы активно критиковавший Сталина, оказался главной помехой для советского влияния в мире. Сама исполинская фигура Троцкого (после 1917 года он был весьма популярен и влиятелен среди левых всего мира), а уж тем более его масштабная антисталинская пропаганда раскалывала коммунистов планеты на два непримиримых лагеря.

В ходе гражданской войны в Испании троцкисты и сторонники сталинского СССР вроде бы оказались по одну сторону фронта. Но заметим, что весной 1937 года именно в Барселоне шли открытые вооруженные бои между сторонниками Троцкого и Сталина. "Война в войне" — так позже в мемуарах назовет эту ситуацию Луис Меркадер, младший брат Рамона.

Естественно, такое противостояние с оружием в руках — а скрытого политического противостояния было еще больше — фатально мешало борьбе с фашизмом. Так что не удивительно, что после гибели Испанской республики для Рамона Меркадера и его матери именно фигура Троцкого стала одной из главных причин поражения.

Одновременно, к 1939 году, понимая приближение уже неизбежной мировой войны, в сталинском Кремле приняли решение о ликвидации Троцкого. Так совпали политические желания Сталина и политические убеждения матери и сына, Марии Каридад и Рамона Меркадера.

"Принадлежал к когорте коммунистов-пуритан"

Заметим, что именно сталинский СССР в 1936–1939 годах оказался едва ли не единственным деятельным сторонником и союзником Испанской республики. Советское оружие и военные советники из "красной Москвы" помогли испанским республиканцам несколько лет выдерживать удары испанских фашистов, на стороне которых открыто воевали дивизии из фашистской Италии и армейские части гитлеровской Германии. Так что, помимо чисто политических симпатий, многие левые Испании испытывали немалую благодарность Советскому Союзу — а многие, в частности Мария Каридад, Рамон и его братья, по итогам войны искренне считали СССР "общей советской родиной" революционеров всего мира.

Не удивительно, что уже в ходе гражданской войны Рамон и Мария стали сотрудничать с советской разведкой. Их непосредственным контактом и руководителем стал Наум Эйтингон, опытный сотрудник спецслужб, известный тогда в Испании под псевдонимом "генерал Котов". В 1938 году в Барселоне он встретился и с Павлом Судоплатовым, знаменитым руководителем спецслужб сталинской эпохи.

"Молоденький лейтенант, только что возвратившийся после выполнения партизанского задания в тылу франкистов. Обаятельный молодой человек…" — так позднее вспоминал Судоплатов ту встречу с Рамоном в весенней Барселоне 1938 года. Следующая их встреча состоится лишь спустя 30 лет, когда оба проведут не одно десятилетие по тюрьмам.

Но пока до тюремных камер еще оставалось время. Уже как сотрудник советской разведки Рамон Меркадер выехал в Париж. Вот там ему предстояло вести жизнь натурального "Джеймса Бонда" — он должен был обаять и влюбить в себя секретаршу Льва Троцкого.

Как уже отмечалось выше, Рамон был весьма привлекательным человеком, пользовавшимся успехом у женщин. Испанская писательница и журналистка Тереза Памиес (кстати, тоже каталонка), хорошо знавшая Рамона в годы гражданской войны, так писала о нем: "Он был, как говорится, muchacho guapo, красавчик — статный и симпатичный. Девушки соперничали за его внимание. Я знала у него столько подруг, что потеряла счет. Но Рамон Меркадер любил только Лену Имберт. Он действительно любил ее, и смерть девушки глубоко повлияла на него…"

Рамон познакомился с 22-летней испанской коммунисткой Еленой Имберт в самом начале гражданской войны, они сражались вместе, а вскоре стали мужем и женой. "Смуглянка с очень большими черными глазами, как на готических фресках, с оливковым цветом кожи, с копной смоляных волос, с зубами невероятной белизны", — так одна из подруг описывала Елену. Словом, зеленоглазый шатен Рамон влюбился в классическую испанскую красоту.

На фронте Елена заболела туберкулезом, тогда смертельной болезнью, которую только-только учились лечить. После поражения республиканцев она вместе со многими коммунистами эвакуировалась в СССР и умерла в 1943 году — посреди Великой Отечественной войны морозной русской зимой для испанской красавицы туберкулез оказался тем более смертелен.

Здесь необходимо отметить еще одну грань характера Рамона Меркадера. Он не был ни повесой, ни гулякой, хотя в Испании его эпохи посещение борделей рассматривалось в буржуазной среде почти как непременная составляющая жизни любого обеспеченного мужчины.

"В отношениях с женщинами он был очень сдержан, — вспоминал его младший брат Луис. — Мне самому никогда не доводилось видеть Рамона в обществе легкомысленных девиц или слышать рассказы о его похождениях. Не думаю даже, что он когда-либо переступал порог публичного дома. Мой брат принадлежал к когорте коммунистов-пуритан".

Мексиканские страсти

И все же для советской разведки и ради политических убеждений Рамон использовал все личное обаяние. В 1938 году в столице Франции под маской богатого бельгийца Жака Морнарда он познакомился с Сильвией Агелов, помощницей Льва Троцкого. Проведший юность в Париже и Тулузе, Рамон в совершенстве знал французский, неплохо владел английским, а жизненный опыт и личные качества помогли ему без труда выдавать себя за богатого и скучающего плейбоя, далекого от любой политики. Даже шрам от ранения на фронте он представил как травму после падения с лошади на скачках.

Сильвия — секретарь Троцкого, родившаяся в США дочь еврейских эмигрантов из Российской империи, девушка неяркой внешности, но с хорошим американским образованием — явно увлеклась симпатичным "бельгийцем". К тому же Рамон сознательно никак не интересовался Троцким и троцкистами, зато умел весело и с шиком проводить свободное время.

Осенью 1939 года, на третий день после начала Второй мировой войны, Рамон Меркадер на французском пароходе прибыл в Нью-Йорк. В США тогда попасть европейцам было непросто — Рамон попал в Америку по предоставленному советской разведкой паспорту канадского добровольца, погибшего в ходе боев в Испании. В Нью-Йорке он вновь встречается с Сильвией — предложение о замужестве он сделал ей еще в Париже, а свое появление в Америке ловко объяснил желанием избежать призыва в армию после начавшейся в Европе войны.

Уже как жених и невеста они отправляются в Мексику — в городок Койоакан. Сегодня это пригород Мехико, а восемь с лишним десятилетий назад именно там на укрепленной, хорошо охраняемой вилле жил Троцкий. Герой русской революции переселился в Латинскую Америку по приглашению героя революции мексиканской. Лазаро Карденас, президент Мексики, в 1937 году пригласил Льва Давыдовича стать его личным гостем. Так маленький Койоакан стал центром и штабом международного движения троцкистов — напомним, что в те годы активных сторонников Троцкого было немало во всех странах и на всех континентах.

Для устранения сталинского соперника спецслужбам СССР требовалось проникнуть на защищенную мексиканской полицией и вооруженными троцкистами виллу в Койоакане. Сделать это сумел именно Рамон Меркадер, уже будучи в статусе жениха ближайшей помощницы Троцкого. В целях конспирации Рамон — на вилле его знали по канадскому паспорту под именем Фрэнка Джексона — нарочито не искал знакомства с самим Троцким, зато, пользуясь природным обаянием, сумел познакомиться и даже подружиться с его охранниками.

История покушений на Троцкого тоже описана в массе книг. Не будем пересказывать их, отметим лишь, что изначально Меркадер явно не готовился стать убийцей-ликвидатором. Ему отводилась роль разведчика в штабе троцкистов. Но в мае 1940 года подготовленное покушение на Троцкого провалилось — группа испанцев и мексиканцев, сторонников Сталина, под началом знаменитого мексиканского художника Давида Сикейроса ворвалась на виллу, расстреляв спальню Троцкого из автоматов. Но соперник Сталина тогда чудом выжил — Сикейрос и его люди имели опыт боев в Испании, но отнюдь не были диверсантами и профессиональными ликвидаторами.

В лице художника Давила Сикейроса отметим связанный с Троцким раскол в левом движении — если Сикейрос, прославленный ярчайшими фресками, был сторонником Сталина, то его коллега и приятель, второй самый известный в ХХ веке мексиканский живописец Диего Ривера, был другом и сторонником Троцкого. Раскол в левом движении тогда проходил по всему миру — через партии и политику, через творчество, через личные отношения и дружбу. И даже через жизни.

"Крик Троцкого меня буквально парализовал…"

После провала покушения Сикейроса — покушения, которое по всем расчетам обречено было на удачу и в ходе которого Троцкий выжил буквально по удивительной случайности, — Рамон Меркадер, изначально не нацеленный на убийство, вызвался лично исполнить приказ Сталина.

Позднее он так вспоминал о причинах непростого решения: "Было уже совершенно очевидно, что Германия развяжет войну против СССР. Я видел, что Троцкий является лидером довольно многочисленного движения и в случае войны оно может представить дополнительную угрозу, ведя борьбу против Советского Союза. Целесообразность моих действий не вызывала у меня каких-либо колебаний".

Рамон лично выбрал оружие и способ убийства — ледоруб. В годы гражданской войны в Испании во время операций за линией фронта он снимал вражеских часовых именно ударом ледоруба.

Дальнейшее хорошо известно и описано во множестве книг — потому осветим те события кратко. Рамон два месяца выжидал после провала группы Сикейроса, лишь 20 августа 1940 года он лично встретился с Троцким под предлогом показать знаменитому политику и не менее знаменитому журналисту свою статью о международном троцкистском движении. Сам Троцкий к тому времени был хорошо знаком с "Фрэнком Джексоном", женихом, почти мужем своей помощницы.

Оставшись наедине с Троцким в его кабинете, Рамон Меркадер нанес удар ледорубом — укоротив его рукоять, он пронес это орудие альпиниста мимо охраны под полой плаща. Изначальный замысел строился на том, что Троцкий будет убит сразу, — в этом случае хорошо знакомый охранникам Рамон имел шансы покинуть виллу, прежде чем будет обнаружено тело. На соседней улице в припаркованном автомобиле его ждали майор советской разведки Наум Эйтингон и родная мать, Мария Каридад.

Но все же Рамон Меркадер, при всем своем фронтовом опыте, не был хладнокровным убийцей. Рука с ледорубом дрогнула. Троцкий погиб не сразу — виллу в Койоакане сотряс жуткий крик.

"До гроба не забуду того дикого крика, который он издал после удара", — спустя четверть века рассказывал Меркадер одному из знакомых в Москве. "Представьте, ведь я прошел партизанскую войну и убивал ножом часовых, но крик Троцкого меня буквально парализовал", — а это слова Меркадера при встрече с Павлом Судоплатовым в 1969 году.

Тогда, в шесть часов вечера 20 августа 1940 года, на крик Троцкого в его кабинет ворвалась охрана. Меркадера не только схватили, но и избили почти до смерти рукоятками пистолетов. Лев Троцкий умер на следующее утро, а для Рамона начались долгие месяцы настоящего ада.

Мексика той эпохи, мягко говоря, не отличалась гуманностью. К тому же Меркадер убил личного гостя президента страны — президент Карденас воспринял убийство как персональное оскорбление. Потому первые несколько дней Рамона лечили после избиения охранниками Троцкого, а потом, приведя в чувства, начали методично пытать.

Шесть месяцев он провел в одиночной камере без окон. Шесть месяцев ежедневно, дважды в сутки, его подвергали различным пыткам, требуя назвать настоящее имя и заказчиков покушения. Мучения всегда начинали по часам, в одно и то же время, чтобы ломать не только физическими муками, но и психическим страхом неизбежного и систематического ожидания жуткой боли. Применяли к Меркадеру и "сыворотку правды", кололи пентотал — психотропный наркотик. Показательно, что аресту и избиению тогда подвергли даже адвоката, нанятого матерью Рамона и безуспешно пытавшегося выяснить судьбу арестованного.

Тем временем Сталин в далекой Москве распорядился наградить всех участников ликвидации Троцкого. Однако, по воспоминаниям Судоплатова, владыка Кремля в отношении Меркадера высказался так: "Что касается товарища, который привел приговор в исполнение, то высшая награда будет вручена ему после выхода из заключения. Посмотрим, какой он в действительности профессиональный революционер, как он проявит себя в это тяжелое для него время".

"Каждую ночь в ужасе просыпается от воспоминаний пыток…"

Рамон проявил себя как настоящий подпольщик. "Молчал как партизан" — эта русская присказка прямо про этого каталонца. Несмотря на долгие месяцы пыток и последующие десятилетия тюремного заключения, он так и не назвал мексиканским властям свое настоящее имя, ничем не выдал свою связь с советской разведкой.

Спустя 20 лет он так и вышел из тюрьмы под все тем же именем "бельгийца Жака Морнарда". Советские спецслужбы как минимум дважды пытались организовать побег Рамона — с этой целью в 1944 году в Мексику вновь приезжала его мать, а в 1954 году на Лубянке даже рассматривали вариант крупной взятки министру юстиции Мексики. Но все попытки оказались безуспешны — он провел в неволе бесконечные два десятилетия, с 20 августа 1940 года по 6 мая 1960 года.

В первые годы тюремного заключения адвокат Рамона бесплатно защищал его сокамерников, чтобы организовать из них охрану от возможной мести троцкистов. Вторую половину своего долгого срока Меркадер провел относительно благополучно, насколько понятие "благополучие" вообще применимо к тюрьме. Сменился президент Мексики, страсти поутихли, да и постоянная поддержка с воли сыграла немалую роль.

Рамон, сильный морально и физически, сумел завоевать авторитет среди надзирателей и сокамерников. Во "дворце Лекумберри" — главная тюрьма в столице Мексики так и называлась — "дворец", Palacio de Lecumberri — убийца Троцкого организовал мастерскую по ремонту радиоаппаратуры и начальную школу для неграмотных заключенных. В том же "дворце" в 1950-е годы он неожиданно обрел свое новое счастье — мексиканка Рокелия, приходившая на свидания к своему брату, влюбилась в "красивого, как герой немого кино" заключенного.

Почти десять лет Рокелия носила в тюрьму передачи, там же в тюрьме они оформили брак. Так что на волю 6 мая 1960 года Рамон вышел не одиноким. В тот же день он вместе с женой покинул Мексику — по поручению СССР посольство тогда социалистической Чехословакии обеспечило его молниеносный перелет на Кубу. Ведь в Москве все еще опасались мести троцкистов, достаточно влиятельных в обеих Америках.

Любопытно, что во время недолгого пребывания Меркадера на Кубе разведка США активно собирала сведения о нем. Вскоре через Прагу освобожденный Рамон вместе с женой-мексиканкой приехал в Москву, где они прожили следующие 14 лет.

По прибытии в СССР убийце Троцкого вручили медаль "Золотая Звезда" Героя Советского Союза, обеспечили хорошей квартирой в Москве и генеральской пенсией. Для Рамона началась долгожданная свобода, хотя и в совершенно незнакомой ему стране.

И все же тюремные десятилетия до конца жизни не оставляли его. Как вспоминал один из лидеров испанской Компартии, тоже эмигрантом живший в СССР в 1960-е годы: "Как-то в разговоре Рамон посетовал на бессонницу, на то, что каждую ночь он в ужасе просыпается от воспоминаний пыток, перенесенных им в мексиканской тюрьме…"

"Никому не дано выбирать время, в котором живешь…"

"Когда Рамон впервые пришел к нам, я увидел привлекательного человека, высокого, крупного, с большой головой, улыбчивого, вальяжного, с обаятельными манерами. В молодые годы, судя по фотографиям, он был красив. Теперь черты смягчились и придали ему благородство, сквозь элегантные очки на меня смотрели большие миндалевидные глаза… Этот человек был суперменом в хорошем смысле слова: физическая сила, быстрый ум с моментальной реакцией, чувство юмора, острая наблюдательность, поразительная ориентировка в едва знакомом огромном городе, эрудированность в самых разных вопросах (говорил, что тюрьма была его университетом), знание языков, великолепная память, умелые руки, красноречивость, дипломатичность, обходительность, тонкая галантность по отношению к женщинам…" — так охарактеризовал Рамона Меркадера подружившийся с ним в Москве профессор МГУ Давид Златопольский.

Профессор был женат на испанке, эмигрировавшей в СССР после поражения в гражданской войне, так что Златопольские и Меркадеры долгие годы дружили семьями. "К нашей жизни он относился, я бы сказал, лояльно. Иногда критиковал ее отдельные стороны, но тут же указывал оправдательные причины", — вспоминал Златопольский.

В Москве Рамон Меркадер оказался в те годы, когда его советские товарищи Эйтингон и Судоплатов, арестованные после смерти Сталина, еще отбывали столь же долгое заключение в советских тюрьмах. Рамон изо всех сил пытался помочь им, обращаясь в самые высокие кремлевские кабинеты. После освобождения Эйтингона и Судоплатова до конца жизни поддерживал с ними дружеские отношения.

У его жены Рокелии не могло быть детей, и в нашей стране они усыновили мальчика и девочку. Отец усыновленных, тоже участник гражданской войны в Испании, бежал после поражения республиканцев в СССР и уже в 1960-е годы, вернувшись на родину в качестве агента-нелегала, был схвачен фашистами и расстрелян, а мать, узнав о смерти мужа, вскоре умерла. Новыми родителями стали Рокелия и Рамон.

Так в Москве Меркадер обрел полноценную семью. "В домашней обстановке Рамон был мягким и ласковым, много занимался с детьми, стоически переносил маленькие капризы, ходил сам за продуктами, готовил еду…" — вспоминал о своем друге профессор Златопольский.

Но до конца жизни Меркадер оставался настоящим разведчиком-нелегалом. По воспоминаниям друзей, он негативно высказался о появлении книг про разведгруппу Зорге: "Даже если прошло много лет, чем меньше известно, тем лучше — так будет проще продолжать дело".

В столице нашей страны Рамон быстро выучил русский язык, работал старшим научным сотрудником, занимаясь созданием истории гражданской войны в Испании. Но его жена так и не прижилась в СССР — мексиканка тяжело переносила русские зимы. К 1974 году болезни настигли и Рамона — у него заподозрили рак легких. И семья Меркадер переехала на Кубу, на родину матери Рамона.

С Фиделем Кастро он познакомился еще в 1960 году, сразу после освобождения из тюрьмы. И на Кубе некоторое время, пока его окончательно не свалила болезнь, Рамон работал советником в МВД, пытаясь облегчить участь заключенных, — после своей долгой тюремной одиссеи он был убежден, что уголовную преступность можно перевоспитать.

В Гавану из Москвы разведчик перевез и двух русских борзых. Нана и Икс — такие имена он дал питомцам. По вечерам любил прогуляться с ними вдоль пляжа, после опыта российской жизни посмеиваясь над кубинскими "заморозками", когда столбик термометра опускался до 18 градусов выше ноля. Последний раз в столице СССР Рамон Меркадер побывал в 1977 году, в день 60-летия Октябрьской революции посетив Кремль по официальному приглашению.

Саркома, рак легких, уже убивала Рамона. Он скончается в Гаване 18 октября 1978 года, прах перевезут в Москву и торжественно захоронят на Кунцевском кладбище под залп почетного караула. Однако в целях конспирации на могиле укажут лишь его русский псевдоним: "Рамон Иванович Лопес".

Чувствуя приближение неизбежной смерти, Рамон Меркадер не раз говорил с друзьями о главном в его судьбе: "Если бы пришлось заново прожить 30–40-е годы, я сделал бы все, что сделал. Но только не в сегодняшнем мире. Никому не дано выбирать время, в котором живешь…"