Почему я не буду сидеть тихо и у кого я этому научилась. Колонка Вероники Степановой

Олимпийская чемпионка отвечает начальству. Интересное ощущение, когда твой начальник тебя публично обсуждает и осуждает, а ты при этом совершенно не согласна со сказанным. И не понимаешь, в каких целях этот разнос вообще. Кто не пробовал — советую испытать для новизны. Чем довольна, так это твердым вторым местом по длине сегмента после Артема Сергеевича Дзюбы — обошла и Большунова, и Исинбаеву, и даже трансгендеров. Пишу здесь, разумеется, не я. Я вообще не пишу, а также не появляюсь в телеэфире, не выступаю перед фанами. И бегу, как вы уже поняли, тоже не я — это все голограмма из «Матрицы». Все мои многочисленные друзья и коллеги соврать не дадут — это фикция, мираж, Безруков в главной роли. Для тех, кто способен воспринимать сарказм, добавлю пару слов. И спасибо за повод напомнить, зачем я вообще занимаюсь медийной деятельностью. Во-первых, потому, что всегда считала профессионального спортсмена прежде всего шоуменом. Победы на лыжне, на поле или ковре — это всего один из факторов, повод, чтобы запомниться, но не причина. Вспоминают и будут вспоминать Петтера Нортуга, Марит Бьорген (условно) большинство уже забыло. Угадайте, у кого я уроки беру? И изначально приняла правила этой игры: всем понравиться нельзя, важно понравиться целевой аудитории. Нападки не расстраивают — главное, с тезкой/ однофамилицей не путайте. ЦА у нас с ней не пересекаются, но пока она бьет меня по производимому шуму и, видимо, доходам от медийной деятельности. Ну, еще не вечер. Во-вторых, убеждена, что имею право. Не помню, чтобы когда-либо высказывалась о вещах, которые меня впрямую не касаются. Найдете — покажите! В-третьих, потому, что меня печалит состояние дел в российской журналистике, в частности, в пишущей. Бывает, меня упрекают за какой-то квасной патриотизм. Упреки не принимаю — я пишу и говорю о собственных ощущениях: например, условия для профессиональных тренировок в Малиновке или Тюмени сейчас действительно лучше, чем, условно говоря, в Рамзау или Тоблахе. Но вот пишущая журналистика в той же Скандинавии куда профессиональнее нашей. У наших «писцов» есть всего один жанр — длинное интервью со спортсменом обо всем на свете. Корреспондент же Dagbladet или Nettavissen почти всегда пишет о проблеме — берет интервью у сразу нескольких спортсменов, приводит статистику, графики, все это сопровождается профессиональными фото, а не украденные из соцсетей спортсменов. Понимаю, что так гораздо дольше, сложнее, дороже, но гораздо качественнее. А главное — такие материалы про лыжные гонки читают сотни тысяч. И это в маленькой Норвегии. А у наших — сотни, но только без тысяч. А я вот как раз стараюсь для сотен тысяч выступать и писать. Без неумелых посредников. Найдутся умелые — будет другой разговор. Пока я современных, работающих в духе 21-го, а не прошлого века, профессионалов в спортивной журналистике не вижу. За одним большим исключением — «Матч ТВ». Поэтому я и сотрудничаю с «Матчем». Поэтому лучшие лыжники — такие, как Легков или Панжинский, — закончив карьеру, идут комментаторами на «Матч», а не обозревателями в газеты/ онлайн. Не думаю, что такая откровенность сделает мою жизнь и карьеру легче. Но и смысла молчать не вижу. Само собой ничего к лучшему не изменится. Поначалу даже среди близких мне людей было немало желающих отговорить. В духе «сиди тихо — не буди лихо». Это не я, никогда сидеть тихо не буду. Знаете, у кого научилась? У Елены Вяльбе, которая не боялась конфликтов со своим начальством и делала на протяжении всей спортивной карьеры то и так, как считала нужным. И когда Олимпиаду пропустила из-за беременности, и когда взяла микрофон и публично осудила коллег по команде. 25+ лет прошло. Кто сейчас этих коллег помнит, обсуждает? А вот Вяльбе во всех заголовках. Так что я довольно четко представляю с кого делать жизнь — и всем советую.