Интервью с лыжником Иваном Горбуновым — спорная ситуация с Большуновым, условия участия в Олимпиаде

Внутри — классные истории про Большунова, Семикова, первого тренера и олимпийскую мечту.

Лыжник Иван Горбунов в прошедшем сезоне провёл много классных гонок, но личную победу так и не одержал, хотя был близок к тому, чтобы обыграть самого Александра Большунова. Но на главном старте сезона – Спартакиаде сильнейших в Тюмени – Горбунов принёс сборной Татарстана красивую победу.

Иван, как и остальные лыжники сборной России, приступил к подготовке к новому сезону, но даже в сложном графике в Кисловодске нашёл время, чтобы пообщаться – про спорную ситуацию с Большуновым, про условия допуска россиян к международным стартам, про дочку Эмилию, которую сам спортсмен и его жена Лидия Горбунова видят редко, и про многое другое.

Спорная ситуация с Большуновым на ЧР-2024

— Иван, как оценишь прошедший сезон? — На четыре с плюсом. Чтобы была пятёрка, нужно было чаще в призы попадать, а не только в топ-6. Cезон получился стабильным, без западений каких-либо. В некоторых гонках по стечению обстоятельств не получалось. Но в целом я доволен и результатами, и проделанной работой.

— Самые запоминающиеся моменты сезона? Может, что-то до сих пор отпустить не можешь? — Были, конечно, неудачи на финале Кубка. В преследовании не получилось побороться за бронзу, но там была моя грубая ошибка. В Тюмени — поломка палки на спринте в полуфинале. Больше таких моментов было. Сказать, что из-за этого у меня большое огорчение, я не могу. Всё в целом нормально, в пределах разумного. Самый счастливый момент — просто рад, что весь сезон провёл стабильно.

— На чемпионате России и после него обсуждали финиш спринта, где ты зарубился с Большуновым. Ты же наверняка пересматривал, что там случилось. Сейчас ты согласен с тем решением, которое вынесло жюри? — Там даже дело не в жюри. Больше всё зависело от нас. Мы поговорили с Александром. Всё обсудили. Первое место, завоёванное таким путём, не было бы для меня первым местом. Всё равно, как ни крути, а на финише я проиграл. Был контакт или не было, были помехи или нет, но я всё равно был вторым.

— Так было какое-то касание или нет? — Да там было не касание. Когда Саня поменял коридор, мне пришлось чуть-чуть притормозить, потому что понял, что сейчас наскочу на него. Когда я останавливался, у меня проскользнула палка. А так никакого контакта не было.

— Как считаешь, его так вынесло на скорости или было намеренное движение? — За него я не могу говорить. Я просто действовал по факту. Я уже пережил этот момент. Считаю, что, если я хотел выиграть, значит, мне надо было уже в поворот заходить первым. В Малиновке такой финиш, что имеет преимущество тот, кто заходит первый, поэтому тактически лучше было выходить первым на финиш. Если бы меня никто не спрашивал, я бы даже забыл про этот момент. Самое главное, что мы с ним поговорили, всё устаканили.

— Я так понял, что ты никогда не оставляешь всё в себе. Ты предпочитаешь всё выяснить, когда эмоции остынут? — Да, ведь разговоры на эмоциях всегда очень плачевно заканчиваются. Если на эмоциях сказать, не подумав, потом слово не заберёшь. Не зря поговорка есть: «Слово не воробей, вылетит – не поймаешь». Поэтому считаю, что всегда надо ставить точку, не таить обид. Ладно с Саней спорная ситуация была. У нас же на Кубке России с Алексеем Червоткиным тоже недопонимание вышло, на финише даже потолкались, судьи даже подошли. А там даже не спорная ситуация, а на все 100 я был неправ. Поэтому я уже после гонки в гостинице подошёл к Лёхе и извинился. Мы обговорили момент, и никто не остался в обиде друг на друга. Это был самый хороший выход из ситуации.

Самая запоминающаяся гонка сезона

— До того, как посмотрел статистику, думал, что ты чемпион по четвёртым местам. Но нет. Это самое обидное место? — У меня жена — рекордсмен по деревянным медалям (смеётся). Конечно, это самый обидный результат. Когда у тебя есть медаль, это совершенно другое. Тем более мы сейчас бегаем в России, и, по сути, без разницы какое место займёшь, главное — взять медаль. Конечно, всегда хочется побеждать. Мне кажется, каждый из нас максималист. В команде, думаю, все выходят с мыслями о том, что надо победить.

— Когда у вас случаются четвёртые места, за кого более обидно? — Конечно, за Лиду! Мне всегда тяжелее, потому что она бежит первой. Она приходит, а я вижу, что она расстроена. Я стараюсь абстрагироваться и не думать об этом. Мне тяжело вообще смотреть её гонки. Я не включаю телевизор, когда они бегут. Обидно. Я считаю, что она заслуживает даже не третьего места. Она очень много работает. Думаю, что когда-нибудь это всё выльется в знаковую победу. Это же хорошо, что она бегает все гонки и практически ни разу за весь сезон не выпала из шестёрки сильнейших.

— Личной победы в сезоне у тебя не было, зато был «золотой» финиш в эстафете на Спартакиаде. — Для меня это был самый счастливый момент. Я за день до этого стал четвёртым в спринте и свою профильную коньковую десятку провёл не так ярко, как хотелось бы. Но зато в эстафете всё сложилось, как по учебнику. Сумел достать Артёма Мальцева и на финише Илью Семикова опередил.

Это человек, который в прошедшем сезоне нереально много мне помогал как в моральном плане, так и в классическом. Шаг вперёд и прибавка в классике – благодаря Илюхе. Мы с ним много работали, прошлым летом 90% тренировок вместе провели. Скажу так, что, если бы я даже уступил ему на финише, всё равно был бы счастлив.

— Как именно он тебе помогал? — Я перешёл из группы Егора Владимировича Сорина к Олегу Орестовичу Перевозчикову по окончании сезона-2021/2022. В первый год мне было сложно выдерживать ритм Семикова. Илья у нас самый функциональный лыжник, то есть он быстро очень бегает кроссы. Я просто не вытягивал ту работу, которую он делал, хотя и пытался. Прошлым летом я адаптировался к плану, адаптировался к тренировкам. Я уже знал, на каких тренировках делать акцент, как подходить к ним. Поэтому мне при подготовке к сезону-2023/2024 гораздо легче было. И сам я, скорее всего, вырос функционально.

Отстранение россиян от международных гонок — минус для всех, даже для юниоров

— Сейчас все сборники бегают в России. Для тебя всё-таки это плюс — ты же не бегал на Кубка мира, а сейчас бьёшься с лидерами — или минус? — Я думаю, для всех это большой минус. Даже для тех же юниоров, которые не могут соревноваться на первенствах мира. Ещё раз – это минус. А что нам остаётся, кроме как бегать в России? Чтобы соглашаться на нейтральный статус – это сразу нет. Но то, что мы теряем на отстранении – это однозначно. Скажу так, я бы лучше на Кубке мира занимал 10-е, 12-е, 14-е места, чем здесь – второе. Это в спринте, про дистанцию я даже не говорю. Если на разделках в России занимаешь места в топ-6, то можешь на Кубке мира за десятку спокойно бороться, особенно в классике, поскольку у нас очень высокий уровень. В спринте, правда, наш уровень пониже.

— Да и спринты у нас немного другие. — Там круги поменьше, снег быстрее, скорость выше. Да и все движения быстрые. Помню, мы бежали в Отепя перед моим последним первенством мира (в норвежском Люгне-2022. — Прим. «Чемпионата») Кубок Скандинавии, где бежали шведы и норвежцы, которые не поехали на Олимпиаду. В Эстонии достаточно тяжёлый круг, но все квалифицировавшиеся секунд в пять-шесть уместились. Мы с Денисом Филимоновым в самой серединке оказались, думали, что сможем побороться. Но когда мы побежали забеги… У нас это называется наглость. Все эти подрезания, закрывания, манёвры. У нас так не бегают, а вот авторитетом чуть-чуть поддавливают.

— А кто именно? — Просто к некоторым спортсменам, которые выиграли всё, более уважительно относятся. Там совершенно иначе.

— Жёстче гораздо? — Да. Даже Серёга Устюгов это отмечал.

— Он жаловался, что на Спартакиаде — жёстко, но добавил, что на Кубке мира жёстче вдвойне. — Сергей рассказывал, что застал те времена, когда бегал с Алексеем Петуховым, Никитой Крюковым, и все на трассах чуть не дрались. К сожалению, я сам не успел побегать на Кубке мира, и это самая большая печаль.

Поражение Большунова, победа Вокуева, сенсация от Пузанова

— Насколько Большунов может быть показателем уровня готовности остальных российских лыжников? — Саня – лакмусовая бумажка. Он сильнейший дистанционщик в мире, просто на голову сильнее всех. У него сейчас реально пик мужской силы. Думаю, и на международных стартах Большунов показывал бы те же результаты, что и в России. Бывают, конечно, и у него неудачные гонки. Но вы же знаете, что он никогда не бросает бежать? Просто на той же гонке классикой на чемпионате России его настолько вырубило, что он пошёл пешком. Но у нас такая конкуренция в мужских лыжах, что просто вау! Червоткин, Ардашев, Коростелёв, Мальцев, Якимушкин, Спицов – любого отправить на Кубок мира, и он за медали будет бороться.

— Ты про классику на ЧР-2024 сказал. Чему был больше удивлён тогда — поражению Большунова или победе Вокуева на одних руках? — От выступления Ермила я точно офигел. Он стартовал за мной в 30 секундах и на последнем круге догнал. У меня две мысли было тогда – либо я очень плохо бегу, либо он показывает сверхскорость. Ермил очень сильный. И не только потому, что прервал серию Сани. Я был искренне рад, что он смог даблом пройти самую тяжёлую трассу в России. Это его особенность. Возможно, Ермил и не победил бы в той гонке, беги он старой доброй классикой. Я ребятам из Коми говорю, что они один раз из мира фантастики могут что-то сотворить! Вот он и сотворил. А мы были искренне рады, что он сдюжил, смог.

— На финале Кубка России в Кировске ты был очень-очень близок к личной победе, даже Большунова выбил, но в финале спринта проиграл Сергею Ардашеву. Был рад за него так же, как за Вокуева? — Конечно! Серёга — хороший парень. Конечно, мне тоже хотелось выиграть. Но, видимо, в этот день он был тактически сильнее. Я лидировал каждый забег и старался всех рубить темпом, чтобы все на финиш приходили уже уставшими. Эта тактика даётся очень тяжело. Так мог только делать Серёга Устюгов в свои лучшие годы.

— В тот день самым счастливым, кажется, был Дмитрий Пузанов. Ты знал про этого парня? — Да, благодаря младшему брату, который с ним бегал на Всероссийских стартах. Лично до Кировска я его не знал. Был просто рад за него. Он ещё такой весь общительный и смешной. Новое поколение этим и отличается. А я всё же представитель поколения Бессмертных, Устюгова, если говорить про поведение. Меньше говорить и больше делать. А он весь такой навеселе! Думаю, что он и сам не понимал, что происходит. Не каждому дано в 18 лет такой результат показать. Я к топ-3 долго шёл, а он так играючи это сделал! Думал, что он лаки-лузером проходил дальше, но посмотрел на сетку и понял, что он напрямую проходил. Ну, парень, вообще! Силён. Все карты сошлись тогда. Но это и хорошо, пусть будет конкуренция. Мы в своей стране выступаем, нужны новые имена.

— Вероника Степанова предлагает реформы, чтобы сильнейшие лыжники страны бегали ограниченным составом, а ещё лучше, чтобы были коммерческие старты для лучших. Типа, зачем нам 60 человек в протоколе? Но мог бы тогда сверкнуть такой, как Дмитрий Пузанов? — Если бы мы так и бегали, я на 100% уверен, что новых имён не появилось бы. Молодые ребята выходят, смотря на Саню Большунова, как он идёт по дистанции, что делает. Рядом с такими звёздами и молодые и растут. Я не согласен с Вероникой, что это нужно. Если говорить только о наших заработках – да, но чтобы новые люди появлялись, чтобы прогрессировали молодые… У нас президент федерации Елена Валерьевна Вяльбе знает, что делает. И я уверен, что таких соревнований, о которых говорит Вероника, у нас не будет.

Условия получения нейтрального статуса — унизительные

— Ты упомянул, что на нейтральный статус не стал бы соглашаться. Условия неприемлемы? — Нет. Кубок мира – моя мечта, к которой я уже столько лет иду. Но, как бы сильно я ни хотел, как бы сильно ни гнался за своей мечтой, я не готов от страны отказываться, от флага, говорить, что я не поддерживаю что-либо. А с учётом того, что все мы являемся сотрудниками силовых структур, нам нужно увольняться, что ли? Это дурдом, да просто унизительно!

— Остаётся ли для тебя Олимпиада вершиной или есть разочарование от того, что происходит? — У меня в целом в человечности людей во всём мире есть разочарование большое. Но по отношению к Олимпиаде для меня ничего не изменилось. Для меня это мечта и надежда. Как бы что там ни происходило, для меня это верх моих мечтаний.

— Игры-2026 уже через два года. Ты будешь на пике своих сил, своих возможностей. Не исключено, что мы эту Олимпиаду пропустим. Заставит ли это тебя бросить всё и уйти из спорта? — Я пока об этом не думаю. Стараюсь абстрагироваться от таких мыслей и готовиться от сезона к сезону. Сейчас у меня есть два года, чтобы поработать над своими ошибками и стать сильнее. А там буду уже отталкиваться от ситуации. У меня маленькая дочь, которую хочется воспитывать, видеть её, быть рядом.

— Вы с Лидой не возите Эмилию на сборы и соревнования? Многие с детьми ездят. — У нас не получается. Есть бабушка, которой мы безгранично благодарны. Она выполняет нереальную работу. Но с бабушкой ещё есть и младший брат Лиды. Он школьник, закончил седьмой класс. Его ведь не оставишь одного. Мы бы с удовольствием и бабушку привезли, но не всё от нас зависит.

Дочке уже два с половиной года. Бо́льшую часть её жизни я не виделся с ней. Понятно, что мы созваниваемся каждый день по видеосвязи. Но это совсем не то. Время быстро летит, а дети быстро развиваются. Конечно, я очень жалею о том, что не могу быть рядом с дочкой. Про чувства Лиды даже говорить не буду. Мне кажется, что у нас с женой даже результаты выросли от понимания того, от чего нам приходится отказываться. Даже на сборе мы не можем себе ничего лишнего позволить. Мы знаем, зачем на сборах и соревнованиях присутствуем.

— В России насыщенный и интересный сезон. Ты мог бы предложить, как сделать лыжные гонки ещё интереснее? — Я бы хотел, чтобы ввели смешанные командные спринты, это же очень интересно. И смешанные эстафеты, это тоже прикольно. А так у нас стартов реально очень много, тем более есть ещё и ведомственные, и вузовские соревнования.

— К уравнению дистанций как относишься? — Мне без разницы, честно говоря. Что скажут – я на всё готов. Просто понимаю, что скорость должна выше быть. Хотя пятнашка от десятки кардинально отличается. Единственное, с чем я полностью не согласен, что женщинам 50 км сделали. Нам-то без разницы, ну меньше и меньше. А вот девочкам… Как Лида мне сказала, она в этом году больше меня километров на соревнованиях пробежала.

В чём крутость Татарстана и что не так было в Красноярске

— Насколько тебе комфортно в Татарстане? – Это вообще отдельный разговор. Для меня Татарстан без клеветы какой-то, без лести — как второй дом. Именно атмосфера в команде, сервис, персонал. Понятное дело, что Ильшат Шаехович Фардиев, который нам помогает. Даже не передать, настолько я ему благодарен за то, что он для нашей семьи сделал и делает.

В Татарстане всё хорошо, прямо семейный круг. Ильшат Шаехович говорил: мы вас приглашаем не для того, чтобы от вас отказаться через год, через два, если что-то не получается. Мы одна семья и друг друга поддерживаем. У нас и команда бьётся друг за друга.

— Из-за ситуации в Архангельске многие сильные лыжники и лыжницы пришли в Татарстан. Как ты к этому относишься? Конкуренция же усилилась. — Я отношусь к этому положительно. Внутренняя конкуренция становится жёстче, а это будет делать нас сильнее.

— Решение сменить регион с Красноярска на Татарстан всю жизнь вашей семьи поменяло? — Да. Сейчас будет как-то двояко звучать, но я могу сказать, что я патриот своей страны, своего региона, я бы бегал за Красноярск, если бы там было руководство нормальное и шло навстречу – вообще никаких проблем. Я не просил каких-то сумасшедших зарплат или чего-либо, у меня была беременная жена, я понимал, что и я развиваюсь, не бегаю посредственно, у меня были медали первенства мира, первенства России – всё, что в юниорах возможно. Я даже по мужчинам уже в призы заезжал на Кубках России.

— А в чём не пошли навстречу? — Да во всём. Мы ходили к министру спорта, он сказал, что всё изменится, Андрей Мельниченко подождал ещё год, ничего не изменилось – он тоже ушёл. Конечно, там есть хорошие люди, которые нам помогали. Алисов Сергей Петрович, Большаков Николай Валерьевич – замечательные люди. Если бы не они, у меня вообще всё было бы печально. Если честно, я перед интервью сказал, что обязательно расскажу про своего первого тренера, а то он на меня обижается, что я про него забываю сказать. А он даже флеш-интервью читает и смотрит, но там после гонки стоишь – ноги дрожат, глаза бегают.

Так вот, мой первый тренер – Камоцкий Андрей Сергеевич, который воспитывал, именно воспитывал со второго по 11-й класс. На выпускном в школе я его растрогал до слёз, сказав, что он мне как отец. Он девять лет со мной возился, нянчился, растил спортсмена и человека.

Андрей Сергеевич – директор спортивной школы моего района. Он мог за свои деньги купить мне лыжи. Он находил деньги для того, чтобы отправить меня на сборы. Он помогал моему брату Никите. Вот как родители воспитывают детей, так и Андрей Сергеевич меня привозил, отвозил, забирал. Домой сейчас редко получается приезжать, но я приезжаю и обязательно встречаюсь со своим первым тренером.

В 11-м классе он передал меня в сборную края, напутствовав, что нужно расти дальше и двигаться вперёд. У меня были очень хорошие воспитатели, которые всегда говорили, что в любой ситуации надо человеком оставаться. С такими мыслями я и стараюсь идти по жизни.