Тренды «Евровидения-2025»: традиции и инновации на сцене Базель-арены

Помимо всех скандалов, интриг, расследований, сами артисты с их песнями и номерами создают каждый год на конкурсе «Евровидение» особенный музыкальный ландшафт, который с годами обрастает легендами и воспоминаниями, становясь частью большой истории конкурса. Что-то перекочевывает в разряд классики, ностальгических ценностей, их потом вспоминают — с восторгом и смехом, с нежностью и удивлением, а иногда и с грустью. Что останется в истории из «Евровидения-2025», покажет будущее. В следующем году конкурс перешагнет 70-летний рубеж, но тренды, которые артисты принесли с собой на ультратехнологичную сцену Базель-арены, если и апеллируют в чем-то к прошлому, то на сегодняшний лад. «ЗД» придирчиво выясняет, насколько они были убедительны…

Открывал программу финала — уже не конкурсантом, а в качестве «хозяина» ивента — прошлогодний победитель Немо. Одетый, как и в Мальмё, в белое бальное платье невесты и меховую шапку-ушанку, он воспроизвел песню-победительницу прошлого года The Code с оперными вокализами в обрамлении жесткого техно. Закрывал шоу после несколько часов финальной гонки конкурсантов он же — только уже с унылой новой песней Unexplainable («Необъяснимый») — обтянутый в черный капрон, как один сплошной чулок. Этими двумя костюмами-образами Немо, возможно, сам того не подозревая, отразил некий тренд — ярко выраженный черно-белый контрастный стиль в сценических нарядах исполнителей и такие же пограничные эмоции в песнях этого года. Тянет перефразировать Филиппа Киркорова — цвет «Евровидения» — черный.

«Черное» диско на фоне огоньков, как началось с первого же номера Lighter Кайла Алессандро из Норвегии, так и продолжалось. Главными носителями черного цвета стали Израиль (Юваль Рафаэль), Греция (Клавдия) и Франция (Луан) Каждая из них показала свой вариант голосистой девушки в длинном черном платье, сияющей в лучах софитов. Все песни лирические, навзрыд, с демонстрацией мощи голосов и заявками на победу.

Рокеры из Германии (Абор и Тинна) и Польши (Юстина Стечковска) тоже обтянулись во все черное, как и самая яркая черно-латексная дива конкурса – Эрика Викман от Финляндии. Тинна и Юстина удержались в своих танцах от откровенно соблазняющих па, которыми всех и напропалую дразнила Эрика, но и они нашли, чем удивить народ. Юстина, похоже, пересмотрела фэнтези-фильмов и явно запала на образ «матери драконов» Дейнерис из «Игры престолов». Ее номер Gaja, изобилующий огнедышащими летающими драконами, стал одним из самых зрелищных на конкурсе, потому, видимо, и прошел в финал, поскольку ничем другим певица не отличилась.

Огненные шоу, кстати, стали еще одним трендом — искрящиеся петарды и полыхающие костры в этот раз не угасали на протяжении всех конкурсных часов, дополняя реквизит артистов и красочные компьютерные партитуры.

Тренд секси-леди, которых тоже в изрядном количестве и разных размеров — от XS до XXL набралось изрядно — возглавляет, конечно, Эрика Викман. Она одна в своем черном боди с шипами накачивала толпу и телезрителей бурной сексуальной энергией в течение трех минут, а в конце совершила эффектный полет на огромном бутафорском микрофоне, из которого хвостом кометы Галлея вырывалось пиротехническое пламя. Увлекательный и рисковый номер сродни цирковому шоу, но Эрика на каблуках, к счастью, не погорела, в отличие от Филиппа Киркорова (о чем «ЗД» уже рассказывала), который «собезьянничал» этот самый летающий микрофон как-раз у Эрики, но петарды вставил не туда, куда надо, и чуть не обратился в пепел на недавнем шоу в Петербурге. К счастью, ожоги оказались не глубокими, и артиста быстро подлечили.

Тренд секси-дивы выкрутила на полную мощность и Мариана Конте с Мальты, пышные формы которой были сначала затянуты в красный корсет, а потом еще помещены в соблазнительную черную сеточку. Вся эта красота с такой же подтанцовкой выдавала оголтелый бурлеск на фоне игривых картинок с обнаженными мужскими телами, женскими голыми ногами и широко распахнутым бутафорским алым ртом, откуда певица, собственно, и появилась в начале номера. Но интересны здесь не затасканные клише с отсылками на девиц легкого поведения, а другие явные цитаты. Во-первых, желтое бальное платье из фатина в сочетании с рыжими волосами сильно напоминало винтажное желтое платье от Готье, в котором явилась на церемонию «Гремми» в этом году еще одна бурлескная дива Чейпел Рон. Во-вторых, компьютерная инсталляция старинной итальянской оперы на экране — один в один, как на декорациях у Леди Гаги с фестиваля Coachella. Странно, что эти похожести, которые явно не надуло случайным мальтийским бризом, до сих пор не высмеяны сатирическими видеохохмами в Интернете — буквально напрашиваются аналогии с тем, как когда-то «адидасы» превращались в «абибасы»…

Порг из Армении смотрелся на этом шоу как мужское альтер эго Эрики Викман. Источая крайнюю степень брутальности накачанным голым торсом, который был измазан чем-то черным, и широкими черными штанами в заклепках, певец довел женскую половину зала до истошных визгов, бродил по черной сцене в разные стороны и пел что-то настолько печально-раскатистое о выживании (Survival), что после визгов дамы и им сочувствующие принимались рыдать. Менее впечатлительные, но более въедливые, бурчали что-то про Imagine Dragons, но если уж считать все референсы и заимствования в песнях конкурсантов, то тут можно тронуться рассудком. Не Поргом, как говорится, единым, и об этом мы еще скажем. Что до брутальности, то конкурс, конечно, явно обеднел от отсутствия совместного фото Порга с Эрикой в их дополняющих друг друга сценических костюмах и образах.

В противовес просто черным или секси-черным персонажам, Зои Мё из Швейцарии представила авторский арт-поп Voyage, в котором сильный голос переплетается с фортепиано, все это звучит то медленно, то нервно и тревожно. Широкий эмоциональный спектр чувств захватывал слушателя, как в паутину, и оставлял длительный шлейф послевкусия. Второе место у жюри и профессиональная премия «Марсель Безансон», конечно, были вполне оправданны, хотя те самые зрители, которых артистка затягивала в свою паутину переживаний, не оценили всей этой прелести от слова «вообще» — ноль баллов в телевоутинге. Так что зря крупные планы отражали глубокий внутренний мир артистки и терзали ее душу. Обидно, Зин.

Тот же художественный прием был использован и в съемке песни Wasted Love победителя Джей Джея (JJ) — камера динамично двигалась вокруг артиста, создавая ощущение шторма, в который попал его «маленький плот». Прием был использован и в третий раз — на песне Ce La Vie участника из Нидерландов Клода. Сам трек подозрительным образом напоминал I Will Survive Глории Гейнор, но это не лишало песню драматичности, хотя и не сильно помогло — с шестого места у букмекеров Клод в итоге скатился на 12-е.

Одним из самых заметных персонажей стал итальянец — длинноволосый Лучио Корси, рок-музыкант с трогательным, ярко-накрашенным лицом то ли маленькой девочки, то ли грустного Пьеро. Щуплый, на тоненьких ножках, в коротком пиджаке — еще на фестивале в Сан-Ремо его сравнивали с ранним Дэвидом Боуи. Вдохновленный глэм-роком из 70-х Лучио пел о том, какой он некрасивый, а каким бы хотел быть крутым, но не получается. В общем, в итальянско-роковом стиле пересказал хит Creep из ранних же Radiohead. «Я — никто, просто Лучио», — постанывал рок-итальянец, хотя Том Йорк был более откровенен и точен в формулировках: «Я — подонок», — вот и разница.

* * * 

Разговоры про фриков в принципе устарели, поскольку любой поп-роковый или эстрадный артист, развлекающий и веселящий публику, в той или иной степени фрик. Не касаясь даже «Евровидения» — будь то Леди Гага или Мадонна, Том Джонс или Мик Джаггер, да хоть упомянутый уже Киркоров или даже Надежда Кадышева. Все зависит от трактовки термина и степени «смешливости» исполнителя.

Откровенно смешили в этом году финны KAJ под флагом Швеции, принимающие очистительные процедуры в шведской сауне, и эстонский «мафиозо» Томми Кэш с кофемашиной в обнимку. Кстати, итальянская тема в этом году прошла на «Евровидении» этакой красной нитью. Диджей Габри Понте привез из Сан-Ремо и под флагом Сан-Марино танцевальный боевичок Tutta L’Italia — не такой издевательский, как Espresso Macchiato у Томми, а скорее по-доброму ироничный. На огромных экранах голова статуи Давида смачно жевала жвачку и надувала ее в огромный розовый пузырь. Пузырь лопался и повисал ошметками на скрепных чертах классической статуи, символизирующей все достояние Италии. Чем не фриковство? Заводной хит оказался, к сожалению, недооцененным жюри и телезрителями, Габри финишировал на последнем месте. Но номер и песня запомнились!

За всем этим «безобразием» с трибун наблюдал Томас Нойберт в своем сценическом образе Кончиты Вурст, в котором выиграл «Евровидение» в 2014-м. Мужчина, согласно имиджу, был в кружевном облегающем комбинезоне, с длинным маникюром, украшенным пайетками и, конечно, с черной бородой, она обычно эффектно дополняет образ. Тренд Кончиты Вурст то и дело всплывает на «Евровидении» в тех или иных образах и концептах. Победу Джей Джея Томас встретил с нескрываемым ликованием. Ведь для него это еще один шанс выйти на сцену «Евровидения» в следующем году и напомнить всем, что «Королева Австрии» еще жива…