Педиатру Буяновой предъявили более жесткое обвинение. Ей вменяют мотив политической и национальной ненависти

Педиатру из Москвы Надежде Буяновой предъявили окончательное обвинение по делу о фейках о российской армии в более жесткой редакции. Теперь ей вменяют мотив политической и национальной ненависти. Дело в отношении 67-летнего врача возбудили по поручению главы СКР Бастрыкина. Но суд отказал следствию в аресте, ограничившись запретом определенных действий. По словам адвоката Буяновой, все обвинение строилось на заявлении матери ребенка, которая привела своего сына на прием к врачу. И, объясняя его поведение, сказала, что тот потерял отца на СВО. На что врач, согласно заявлению женщины, ответила, что «российский военный — законная цель для Украины». После этого мать ребенка написала на врача заявление в полицию. Буянову уволили с работы. При этом разговор был частный, в кабинете никого не было, кроме матери и врача. Но теперь в деле появилось некое третье лицо как свидетель, в связи с этим появился и состав преступления, рассказал Business FM адвокат Буяновой Оскар Черджиев:

Оскар Черджиев адвокат Буяновой «Сейчас предъявлено обвинение, нас уведомили об окончании предварительного расследования. Со следующей недели нам представят для ознакомления все материалы уголовного дела. Она считает себя невиновной, обвинение не признает, говорит, что ничего подобного не было. Хотя, непонятно, что еще и можно отрицать, потому что в обвинении не конкретизировано, что именно она сказала, по версии следствия. Фраза взялась изначально из заявления от матери ребенка. Ребенок вообще при этом диалоге не присутствовал, и не присутствовал в кабинете вообще никто. Но теперь в деле появляется, как мы узнаем, опять же, из текста обвинения, некое лицо, чтобы доказать публичность. Мы вообще изначально рассчитывали, что дело будет прекращено уже на стадии следствия, и поэтому для нас стало, честно говоря, неожиданностью то, что предъявили уже обвинение и тем более ужесточили статью. Мы надеемся, что на той или иной стадии все-таки разберутся и признают, что в ее действиях нет состава преступления. Параллельно мы же еще инициировали процесс по ее восстановлению на работе, предъявили иск поликлинике, где она работала, и мы считаем, что просто на руководство поликлиники надавили и, ни в чем не разбираясь, оно издало приказ о ее увольнении. Мы настаиваем на том, чтобы в суд представили аудиозапись, которая, как утверждают представители поликлиники, все-таки велась. Кроме того, они еще заявили ходатайство о назначении судебной психолого-лингвистической экспертизы, что также абсурдно, потому что уже установленным фактом является, что ребенок не присутствовал. Они признали, что в самом приказе ошибка, потому что формулировка изначально была — за совершение дисциплинарного проступка, а теперь они говорят, что этот проступок аморальный, что при ребенке якобы произнесены, сами они не могут пояснить, какие именно фразы, которые травмировали его психику».

В связи с переквалификацией дела максимальное наказание может составить десять лет колонии, а не пять, как ранее.

Почему следствие ужесточило свою позицию, которая и до этого была не слишком аргументированной для суда? Рассуждает президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов:

Михаил Виноградов президент фонда «Петербургская политика» «Похоже, что управленческой системе никто не решается сказать ни «да», ни «нет». Сказать «да, репрессируйте», и просто потому, что обвинение выглядит вполне себе абсурдно, более того, речь идет не о публичном каком-то разговоре, а о частном разговоре, которые сегодня не особенно наказуемые. Сказать «нет» тоже не решаются, потому что границы запрещенного и разрешенного крайне размыты, двусмысленны, и ты рискуешь, остановив пусть даже абсурдную историю, быть тоже обвиненным непонятно в чем. Поэтому, думаю, отсутствие внятной воли вернуть ситуацию в правовое поле и порождает риски манипуляций, таких подвешенных дел, вынести приговоры по которым, казалось бы, нельзя, но и оправдывать невозможно, потому что система типа никогда не ошибается».

Политолог полагает, что приговор вряд ли окажется слишком жестким, но жизнь и карьера врача могут оказаться испорченными.