Дмитриев о силе российских пар, «поющем» теле Валиевой и недокрутах Ханю

На Играх в Пекине российские фигуристы в соревнованиях спортивных пар будут представлены сильнейшей командой в истории. Об этом заявил двукратный олимпийский чемпион Артур Дмитриев. По его словам, любой из дуэтов при отсутствии ошибок способен победить. Также тренер объяснил, в чём уникальность Камилы Валиевой по сравнению с соотечественницами, назвал Юдзуру Ханю фаворитом турнира одиночников и рассказал, почему Евгении Тарасовой и Владимиру Морозову непросто будет выступать в произвольной программе под композицию Lighthouse.

— За несколько дней до встречи с вами я разговаривала с одним известным тренером. Она сказала, что спортивная пара должна быть в её понимании глыбой и что в нынешних российских дуэтах ей не хватает именно этого. Разделяете такую точку зрения?

— Не совсем, если честно. Анастасия Мишина и Александр Галлямов если ещё не стали такой глыбой, то очень близки к этому. Да и Александра Бойкова и Дмитрий Козловский тоже сильно прибавили — у всех есть свои плюсы и минусы, но это серьёзные пары, как и Евгения Тарасова с Владимиром Морозовым, которые, на всякий случай, 11-й год вместе катаются. За это время можно даже медведя научить аксель прыгать.

— Это вы сейчас к чему сказали?

— К тому, что 11 лет — огромная скатанность. Например, я вам скажу, что сам катался с Наташей Мишкутёнок девять лет. А Женя с Вовой открыли второй десяток. Это целая жизнь в спорте.

— Три года назад мы с вами разговаривали о Тарасовой и Морозове, и вы сказали, что они словно сами не понимают внутренне, чего хотят.

— Им очень большой толчок дало пребывание в Америке, когда они катались у Марины Зуевой. Она провела с ними огромную работу. Не техническую, в плане прыжков или выбросов, а более скрытую и очень кропотливую — в плане позиций, перестроений, маленьких поддержек, различных темпов катания. И ребята реально начали кататься иначе. Но у них немножко ушла техника, поскольку такая работа всегда отнимает много времени. Сейчас технику снова удалось подтянуть, поставить правильные акценты.

— В своё время, объясняя мне, в чём заключается разница между чемпионами Игр в Солт-Лейк-Сити Еленой Бережной с Антоном Сихарулидзе и Джеми Сале с Дэвидом Пеллетье, Ирина Роднина обратила внимание на то, что канадцы катаются заметно медленнее российской пары. На ваш взгляд, это имеет значение? Спрашиваю, поскольку Тарасову и Морозова сейчас тоже упрекают в недостатке скорости.

— У нас всё-таки не бег на 100 м. Дело не в скорости. Она, безусловно, нужна, но важно, чтобы это органично сочеталось с программой. Можно кататься мощно, быстро, активно. А можно кататься не так активно, но это будет сочетаться с музыкой, с программой, со стилем катания и так далее. И мне кажется, Тарасова и Морозов, поработав с Зуевой, нашли свой стиль, причём интересный. Сейчас это ощущение усилилось ещё больше. А скорость вполне можно добавить, уверяю вас. Просто в произвольной программе это не требуется. Lighthouse, кстати, довольно сложная музыка. Хотя я, если честно, такую бы на Олимпийские игры не брал.

— Почему?

— В этой музыке любая помарка сразу рушит впечатление. Если идеально чисто катаешься, всё работает. Если где-то ошибаешься, это тут же начинает работать против тебя.

Кстати, именно под Lighthouse олимпийские чемпионы Пхёнчхана Алёна Савченко и Бруно Массо проиграли годом ранее и чемпионат Европы, и чемпионат мира.

— Фаворитами на Играх в Пекине вы считаете российские пары или китайцев Суй Вэньцзин и Хань Цуна?

— Что такого чисто с профессиональной точки зрения делают китайцы, чего не делают другие пары?

— По элементам — ничего. Я бы даже сказал, наши в них чуть посильнее. Особенно это касается Мишиной и Галлямова, у которых есть наиболее сложный каскад. Хотя у Тарасовой и Морозова лучшая, на мой взгляд, подкрутка в мире. По энергии катания Анастасия и Александр сразу обращают на себя внимание. Другой вопрос — их произвольная программа. Лично мне она кажется несколько спорной.

— Олимпийские программы, поставленные Тамарой Москвиной обеим своим парам (и особенно «Время, вперёд»), в начале сезона критиковали многие. Вас не удивил выбор тренера?

— Нет, поскольку Тамару Николаевну я слишком давно знаю. Она к этой музыке неравнодушна. И собственно говоря, заслуженно неравнодушна. Поскольку композиция действительно очень сильная. В своё время мы с Оксаной Казаковой тоже думали о том, чтобы её взять для короткой программы, причём об этом просил Москвину я сам. Просто у нас не получилось — не хватало времени.

А что касается компоновки, помните самую первую пару Москвиной — Елену Валову и Олега Васильева?

— Конечно.

— У них тоже была программа, где свиридовская «Метель» была скомпонована с группой «Европа». То есть эта идея у Москвиной существует давно. Изначально, насколько помню, она уже тогда хотела соединить «Метель» и «Время, вперёд», но не осмелилась это сделать. Потому что не так давно под «Время, вперёд» выступали Роднина с Зайцевым.

— Хороший пример. Как раз поэтому у меня вызвала сомнения произвольная постановка Тарасовой и Морозова. Очень сложно не вспомнить в этой программе Савченко.

— Ну вот я не вспомнил. Савченко, конечно, исполнитель более мастерский, более эмоциональный. Не говоря уже о том, что она три Олимпиады прошла с Робином Шолковы, прежде чем выиграть с Массо. Но понимаете, в чём дело: «Дон Кихота» тоже многие катают. Как и «Грёзы любви». Нас с Наташей Мишкутёнок как только ни склоняли перед альбервильской Олимпиадой: мол, как мы вообще могли взять эту музыку после великих Белоусовой и Протопопова? Но именно с ней мы стали на Играх первыми. Насколько может сработать в пользу Тарасовой и Морозова их программа? Она, как я уже сказал, хорошая, им идёт. Будет ли это работать в сравнении с китайцами, не знаю.

— Я прочитала недавно, что на Олимпийских играх китайцы собираются вставить в программу четверную подкрутку. Видимо, решили использовать абсолютно все свои козыри. Как считаете, такие вещи оправданны?

— Думаю, что нет.

— Почему?

— Потому что эту пару преследуют постоянные травмы. А четверная подкрутка отнимает очень много психологической энергии. Боюсь, если Суй и Хан вставят этот элемент в программу, их просто не хватит на всё остальное.

— Что труднее делать, четверную подкрутку или четверной выброс?

Если помните, Юко Кавагути делала не очень высокий выброс. Но при этом выкручивала все обороты.

— Насколько понимаю, при большой высоте выброса сразу увеличивается нагрузка на спину при приземлении.

— Абсолютно верно. Я тогда помогал Москвиной учить с ребятами этот элемент и понимал, что, если Саша Смирнов начнёт бросать Юко слишком высоко, она рассыплется. Поэтому мы и пришли к необходимости добиться хорошей вкрученности. Но это уже нюансы.

— После Игр в Пхёнчхане мы с вами говорили о двукратном олимпийском чемпионе Юдзуру Ханю и сошлись во мнении, что, скорее всего, до Олимпиады в Пекине он не станет прыгать четверной аксель, чтобы не травмироваться. Но он эту идею не оставил. Понимаете почему?

— Я понимаю его как спортсмена и фаната фигурного катания. Но этот четверной аксель ему абсолютно не поможет. На мой взгляд, стоило бы сосредоточиться на другом.

— Почему вы так категоричны?

— Потому что Ханю прыгает четверной аксель без половины оборота — с большим недокрутом. В таком виде прыжок может быть оценён как тройной аксель, выполненный с ошибками. Мой сын Артур тоже ведь давно пытается выполнить четверной аксель. Не так давно сделал его на чемпионате США без четверти. Но он и не готов был его прыгать — так, на силе воли прокатался. Артур готовился к чемпионату США на массовом катании, на каком-то непонятном льду. Это не подготовка.

— Сын советовался с вами, прежде чем перейти под спортивную юрисдикцию США? Зачем ему нужен был этот переход?

— Артур хочет выступать на международном уровне. Но понимает, что кататься за Россию и попадать в сборную ему уже не по силам.

— Помню, вы как-то признались, что очень тяжело уходили из спорта. Получается, история повторяется?

— Не думаю, что наши ситуации можно сравнивать. Я восемь раз выступал на чемпионатах Европы, пять — на мировых первенствах, прошёл три Олимпиады. Артур не выхолощен выступлениями на столь высоком уровне. Грубо говоря, не наелся. Во-вторых, ему хочется себя утвердить, понять, что он может. Он за два года почти полностью восстановил здоровье, научился с собой работать, ему это интересно. Хотя эти два года я Артура уже не тренировал.

— Применительно к мужскому одиночному катанию на Играх в Пекине вы видите пространство для сенсации?

— Вряд ли. Я в своих прогнозах неоригинален: думаю, заказывать моду будут Ханю и Нэйтан Чен.

— На ваш взгляд, Ханю способен бороться с безошибочным Ченом?

— Если Ханю тоже будет безошибочен, то да. А если он начнёт пытаться прыгать четверной аксель, то нет.

— То есть вы вообще не принимаете в расчёт тот факт, что на протяжении последних трёх сезонов Ханю ни разу не выиграл у Чена? Не так ведь просто психологически вести борьбу за золото в ситуации, когда раз за разом оказывался хуже.

— За кого болеете вы сами?

— Наверное, всё-таки за Ханю. Мне больше импонирует его стиль катания, его подход к работе, фанатизм.

— А у девочек?

— Безусловно, Камила Валиева сейчас посильнее, чем остальные. Она выдающаяся, что там говорить.

— Многие отдают дань Валиевой, но при этом болеют за Александру Трусову с её пятью четверными прыжками.

— Я ко всем нашим фигуристкам с уважением отношусь. Но если мы рассматриваем грань спорта и искусства, то Валиева в моём понимании ближе всех к ней. У неё тело «поёт». Вот, знаете, как музыка играет, так же играет тело. Дотянутые линии и позиции, допетые движения, балетная спина, развёрнутые бёдра. Трусова ближе к спорту. У неё мощные прыжки, она физически очень сильна, но чуть менее музыкальна, чуть менее всё дотянуто.

А вообще у девочек многое зависит от физических кондиций. Будут в них — прокатаются как умеют. А умеют они здорово, что и говорить. Психологически им должно быть проще: они маленькие. У них ещё другое восприятие самой жизни. Другая мотивация, другое восприятие всего, что происходит. Мы это много раз видели на примерах Жени Медведевой, Алины Загитовой, Аделины Сотниковой, Юлии Липницкой… С такими соревноваться практически бесполезно.