«Хочу бегать до ОИ-2026, но если нет результата, зачем мучиться?» Разговор с Евгенией Буртасовой

Ехала в Пекин за мечтой, но чуть не завязала с биатлоном. По итогам сезона-2018/19 тогда еще Евгения Павлова признавалась лучшим новичком года по версии Международного союза биатлонистов. По итогам сезона-2021/22 теперь уже Евгения Буртасова выслушивает вопросы о том, куда она пропала. В интервью «Матч ТВ» четырехкратная чемпионка Европы рассказывает о сложном периоде после Олимпиады в Пекине, размышляет, сколько лет еще готова выступать, а также высказывает свою версию, почему IBU отстраняет россиян от турниров. «Хочется обрести желание тренироваться, как это было до Олимпиады» — Пару недель назад ты сказала, что весь сезон будешь выступать на «чиле и расслабоне». В спринте на чемпионате России было именно так? — Ну да, я кайфанула (смеется). По результату видно, что особых усилий не прикладывала. Ну это же не зима. У меня не было такой задачи, чтобы опять выхолащиваться на максимум ради результата. Тем более, что и год такой непонятный. Поэтому решила дать себе время отдохнуть, восстановить силы, соскучиться по гонкам. А дальше уже с новыми силами выходить на следующий уровень. — Что ты почувствовала, приехав в Чайковский на чемпионат России? — Почувствовала ту атмосферу. Соскучилась по всем. Оказывается, меня все потеряли (смеется). Спрашивают: «Где ты была? Мы думали, ты завязала». Я вроде бы никуда не уходила, просто максимально скрытно живу и не хочу делать это напоказ. Просто живу и никому не мешаю. Вернулась сюда и почувствовала хорошую атмосферу. Все соскучились, всех увидела. Болельщики… Их очень много, очень радует, что их так много. Девочки-юниорки восхищаются атмосферой, они в такой атмосфере никогда не бегали. Мы тоже позабыли это. Приятно, что нас помнят болельщики, а мы, в свою очередь, всегда рады видеть их. — А мысли о завершении карьеры у тебя самой были? — Я пока доехала до Олимпиады, правда, хотела закончить (смеется). Этот период очень тяжело дался мне психологически. Серьезных мыслей таких не было, но с началом отстранений поняла, что 2022-й год проведу на «чиле, на расслабоне». Поняла, что дам себе отдохнуть, забыв все эти истории, как ехала на Олимпиаду, что там происходило. Решила, что подлечусь. Также хочу, чтобы появилось желание, как и до этого, тренироваться и показывать результат. А сейчас оно такое непонятное: вроде бы и хочется, а вроде бы стоит еще отдохнуть. Когда приехала с Олимпиады, вообще ничего не хотела. Настроение «не трогайте меня», потом и болезни наложились. Поняла, что Олимпиада выжимает все, хоть я там особо и не участвовала. Все равно по здоровью мне сильно досталось. Просто ничего не хотела. А уже с весны где-то потихоньку что-то делаю. — Желания выступить на этапах Кубка Содружества не было? — У меня не совпадали планы. Мне звонили и спрашивали, приеду ли в Сочи. Но во время этапа я была на сборах на Семинском перевале. А в Раубичи не планировала ехать, плюс заболела. Если зимой получится, то хотела бы туда съездить. Думаю, поеду, если все хорошо будет со здоровьем или с желанием (смеется). «Изначально не хотела ехать на Олимпиаду. Понимала, что там будет дурдом» — Чем ты занималась после Олимпиады? — Пошла учиться на водительские права. Решила, что пора! Сдала теорию, скоро сдавать город. Мы переехали в свой дом, занимались домашними делами. Уделяла внимание тренировкам, котов воспитывала, как Дмитрий Губерниев (смеется). Также проводила время с родителями, потому что раньше могла и год с ними не видеться. — Ты говорила, что хотела забыть время, проведенное на Олимпиаде. Что там вообще произошло? — Ой, это все эти подковерные игры… Если помните, там (во время Олимпиады) должны были быть отборы, хотя тренеры в этот день вообще не присутствовали на тренировках. Мне просто перед сном позвонили: «Может, ты пробежишь?» Оказывается, это были какие-то отборочные, и я должна была бежать. То есть, если это отборочные, если вы выбираете между мной и Мироновой, то почему она не бежала? Там бежали шведки. Хорошо, если я выиграла бы у шведок, я бы со шведками побежала? (смеется) На меня там наговаривали, что у меня свой план. Просто я только прилетела, и у меня была акклиматизация. Эту гонку вообще не должна была бежать. Меня просто кинули в пекло. Видела, как люди пачками снимаются, падают в обморок, и их уносят на носилках. Было дико холодно. Я просто хотела дойти эту гонку и забыть. И в итоге со мной никто из тренеров не общался, контакта не было. Только пару раз до гонки: «Что, как?» И все. Сама приходила на тренировки, каталась. Всем было все равно, как я приеду и уеду. Как будто там была команда, а я — не пришей кобыле хвост. Изначально не хотела туда ехать. Когда сказали, что еду, вся команда радовалась, а я одна сидела грустная, понимая, что это будет дурдом (смеется). С самого начала мне выносили мозг — надо было сделать то одно, то другое. У меня же нет прав, и я не могу съездить сдать тест на коронавирус сюда, а потом поехать сделать документы туда. Тогда рассказывали, что была проведена мегаоперация по доставке Буртасовой на Олимпиаду. Нет, у меня совсем другая информация. Мой регион заморачивался, чтобы мой личный спонсор купил мне билет из Праги до Москвы. Разрешение на оружие делала Новосибирская область. СБР не успел сделать, хотя было пять дней. Хочу просто все забыть. Ни с кем не ругалась. Как было, так и было. Ну съездила пассажиром, да. Мне говорят, что я же поучаствовала! Но у нас спортсменов разные представления об Олимпиаде: либо ты едешь бороться, либо пассажиром. Не очень хочется ездить пассажиром. Да, Олимпиада — это главная цель и мечта. А в итоге получилось так, что ты чуть не завязал на этой самой Олимпиаде (смеется). — Такой опыт не отбивает желание принимать участие в следующих Играх? Если они, конечно, у нас будут. — Смотрела как-то интервью Мироновой, где она сказала: «Это праздник, я так хочу обратно вернуться!» Со всеми ковидными ограничениями, это был не праздник, а тюрьма. Все строго, везде в масках. Да, это высокий уровень, но все то же самое, только колечки были нарисованы. Мне кажется, на некоторых этапах Кубка мира организация была намного лучше и интереснее, чем там. В Китае было уныло: встаешь, занимаешься своими делами и проживаешь в комнате этот 21 день. Конечно, хочется ехать на Олимпиаду, хочется добиться результата, но пустят ли, допустят ли — очень много вопросов. — Условия в Пекине были самыми худшими для проведения гонок? — Для гонок да. Там еще снег настолько тупой, что лыжи вообще не ехали. Холод — это просто ад. По-моему, у нас в Сибири так холодно не было. Может быть, надо было чуть по времени сдвинуть, чтобы гонки не заканчивались по темноте и еще большему холоду. Последним номерам в индивидуальной гонке было тяжело. Когда я видела, что девочка бежит в повязке, мне хотелось плакать! Я надела все, что можно, и мне было безумно холодно! Но как было, так было. «Говорю сразу — такой дружбы как в европейских командах у нас никогда не будет» — Есть разные мнение насчет централизованной и самостоятельной подготовках. Какая лучше для тебя? — Который год убеждаюсь, что мне комфортнее готовиться в регионе. План написан под меня, тренеры понимают, что мне именно это подойдет. Нас 10 человек, а план один. Кому-то эти тренировки может вообще не заходят, никто же не будет разбираться. А мы же все корректируем, все хорошо. К тому же много времени у тебя отбирают перелеты. Сейчас мне 30 минут езды на велике от дома до базы — все прекрасно. Нет эмоциональных проблем, что ты хочешь постоянно домой. Ты уже дома. Думаю, что любая нагрузка дается легче, когда ты дома. Как показала Олимпиада, Кристине (Резцовой) и Ульяне (Нигматуллиной) лучше было готовиться дома. Они прекрасно перенесли нагрузки, что позволило им хорошо провести сезон. Просто нужно индивидуально разговаривать. Иногда идут навстречу, иногда нет. А лучше, чтобы шли всегда. Но у нас такого не бывает, к сожалению. — В этом году появились смешанные группы. Как думаешь, это плюс? — Если посмотреть на европейские команды, у них все группы смешанные. Девочек и мальчиков отдельно нет. Во-первых, это комфортно, потому что есть разнообразие в общении. Во-вторых, они могут тянуться в стрелковом плане и скоростных тренировках. Я не против. Можно же экспериментировать, когда такая неопределённость. Вся Европа так работает, почему мы не можем? — Что мы можем взять себе от иностранных сборных? — Этого никогда не будет — говорю сразу. У них команда как дружная семья. Мы приходим в столовую и восхищаемся: они ужинают все вместе, общаются и смеются просто так, а не ради того, чтобы прийти. Они разряжают атмосферу. Нет зависти, злости, сплетен между тренерами и спортсменами. Думаю, это их сила, когда каждый может помочь. У нас есть маленький коллектив, который общается, дружит — и все. У нас не будет, как у европейцев, может быть, из-за зависти. Почему? Менталитет, может быть, такой. Или из детства идет. Наверное, при иностранном тренере, когда в нашей сборной было совсем другие поколение, это было, но сейчас — нет. Они все (члены сборной России) могут разное говорить в интервью, что у нас такая прекрасная команда, но, покатавшись со сборной, скажу, что дома мне намного комфортнее. Этих проблем дома не существует. И это скажет не один спортсмен, а все. У них (иностранцев) все по-другому. Вот приезжаешь в Норвегию, а там заборов нет. А у нас в России чем выше - тем круче, чтобы тебя вообще никто не видел! (смеется) Это у нас так в поселке. Я говорю, что у меня (забор) можно и убрать, мне нечего скрывать. — Не могу не спросить про забор в доме, в который вы переехали. — У нас обычный, полупрозрачный. У нас в доме окна в пол - мне классно, когда все светло. Не нравится, когда дом такой красивый построили, а вокруг огромный забор поставили. Тебе зачем окна в пол, если ты сидишь и в забор смотришь? (смеется) «Хочу быть мамой, но пока семья меня поддерживает — выступаю до Олимпиады 2026 года» — Как ты отнеслась к новости от IBU об отстранении россиян и белорусов? — Все это анонсировалось, и я понимала, что нас не допустят. Думаю, и в следующем сезоне все так же будет под вопросом. Мы то, спортсмены, ни в чем не виноваты, мы заложники ситуации и никому зла не желаем. Я очень сильно это переживаю, не хочу, чтобы кто-то страдал. Просто хочу, чтобы все было хорошо. Никогда бы не подумала, что на нашем веку будут такие проблемы, что нельзя будет договориться. Если россияне приедут на Кубок мира, то будет конфликт с иностранцами. С украинцами точно, хотя раньше мы все спокойно общались. Думаю, что IBU боится, что будут конфликты, а не специально нас отстраняет. Главное, чтобы это все быстрее закончилось, чтобы все были живы и здоровы. — Какие планы после чемпионата России? — Ой, в планах отдохнуть в Египте. Рвусь уже два года. Искупаться, потому что за все лето ни разу этого не делала. И дальше уже начать тренироваться. Думаю, что некоторые гонки на этапах Кубка России буду пропускать. Будем отталкиваться от здоровья. — Призовые на Кубке России не мотивируют тебя бегать все гонки? — Не в деньгах счастье. Не думаю, что это разовая акция. Если они это ввели, то и в следующем году призовые будут. Могу сказать, что это достойно, раньше такого не было никогда. Людей это мотивирует не завязывать и не бросать. — Сколько лет ты еще хотела бы заниматься биатлоном? — Если не будет результата, то зачем мучиться? Не хочу мучиться, если так, то мне легче уйти в семью. Пока есть результат, хотела бы бегать до следующей Олимпиады. До 2026 года, и все. Дальше уже уйду. Но век спортсмена короткий, так что дай бог и до 2026 года добегать (смеется). Меня семья поддерживает, так что все хорошо. — После 2026 года точно все? — У меня в голове так. Но громкие слова говорить не буду. Мне хотелось бы и детей. Не хочется просто отдавать ребенка бабушке, когда сама на соревнованиях: я же для себя хочу родить, а не для мам. Хочу быть счастливой мамой. — Многие биатлонисты говорят, что после завершения карьеры хотят осесть дома. За время карьеры им очень сильно надоедают командировки. — Когда после Олимпиады просидела месяц дома, я завыла. Просижу какое-то время с ребёнком, но когда настанет время отдавать его в садик, пойду работать. Проживать жизнь в четырех стенах — невыносимо для меня. — Что ты можешь пожелать самой себе к 2026 году? — Терпения. Здоровья, а его не купишь, как говорится. Как бы болельщики не говорили, что нам нужно тренироваться, мы же тоже люди, и у нас свои проблемы со здоровьем. Мы отдаёмся с детства этому спорту, и пока есть такой год, надо лечиться. Хочу, чтобы болельщики это тоже поняли.