Экономику уральского поселка поднимут с помощью рыбалки и туризма
В Гари мы приехали вместе с первой организованной группой туристов, которые поселились в новом, с иголочки, туристском центре на берегу реки Сосьвы. Там и побеседовали с главой Гаринского городского округа Сергеем Величко. Чем живет сегодня и к чему стремится поселок, который в этом году отмечает ни много ни мало 400-летний юбилей?
Чем знаменит Гаринский округ?
Сергей Величко: История Урала начиналась с нас: Гари на 100 лет старше Екатеринбурга! Наш муниципалитет в регионе один из самых больших по площади - почти 17 тысяч квадратных километров, а вот население всего четыре тысячи человек. Сейчас у нас формально 42 населенных пункта, но, если не считать опустевшие деревни, останется 37. А когда-то было 93 колхоза и совхоза, в хорошие времена район был густонаселенный и очень работящий. Чего только не было: кирпичный завод работал, делали суда, баржи. Сорок лет назад на соревнования по волейболу водники выставляли три команды! Все транспортное сообщение тогда проходило по воде, деревни стояли у рек. Дорога появилась только в 2002 году, а мост - в 2012-м.
Водное сообщение больше не актуально?
Сергей Величко: Сейчас на пристани работают два десятка человек, включая турбазу. Тем не менее только у нас на Сосьве, единственных в Свердловской области, осталась лицензия на грузовые и пассажирские перевозки по рекам.
Среди местных нет браконьеров, все спокойно ловят рыбу на законных основаниях. Не много было нужно - дать человеку почувствовать себя хозяином
Рыбу здесь всегда ловили, наверное?
Сергей Величко: Рыбозавод был большой. Со всех рек, озер в районе улов везли сюда. Сейчас говорят о возрождении рыбного промысла, но это такое сложное дело! Десятилетиями за озерами ухаживали, следили, чтобы не было заморов, чистили каждый год, чтобы не зарастали. В хорошие годы до 500 тонн рыбы в районе вылавливали. Рыбозавода нет уже лет 20 или больше, и, конечно, за это время водоемы утратили товарную ценность. Для приведения их в рабочее состояние, чтобы опять наросло поголовье рыбы, нужно потратить несколько лет.
Был в Гарях и коптильный цех. Госпромхоз занимался пушниной, сбором дикоросов. Клюкву и бруснику собирало и райпо - за сезон 200 тонн, плюс примерно столько же госпромхоз.
А как обстояли дела с лесозаготовками?
Сергей Величко: Когда-то на территории района было более 40 колоний, а при них работали крупные леспромхозы. Полвека назад они рубили почти 1,5 миллиона кубометров древесины в год. Такой громадный объем сплавляли по реке - плотами, молевым сплавом. Не всем нравится жить рядом с колониями, но вокруг них строилась вся экономика района. Когда их начали закрывать, стала падать численность населения.
Кто заготавливает лес сейчас?
Сергей Величко: Крупной лесной промышленности нет, как и везде, отрасль держится на частниках, их 5-6 - тех, кто начал подниматься четверть века назад. Это сложный бизнес. Кажется, лес рядом, напилил, продал - вот и деньги. Но у многих новичков не получилось. Те, кто выстоял, в год заготавливают примерно 100 тысяч кубометров древесины, они же ее перерабатывают. На этих предприятиях работает основная масса трудоспособного населения. Зарплаты, в принципе, неплохие.
Где заняты остальные?
Сергей Величко: Транснефть - основной налогоплательщик: есть две нефтеперекачивающие станции, на каждой по 60-80 человек, работают вахтовым методом. Но режим жесткий, не все могут выдержать. Последние пять лет ведут реконструкцию нефтепровода, когда был большой объем работ, набирали до тысячи человек. У них тоже высокие заработки.
Еще у нас есть такая категория людей - вроде не лодырь, не тунеядец, но официально не трудоустроен. Это местная специфика: в колонии 13 лет отработал - получаешь право выхода на пенсию. Если устроиться сразу после армии, можно стать пенсионером в 33 года и получать тысяч 20-25. Сам себе хозяин, плюс всегда можно подзаработать.
Так, у нас единственное место в области, где разрешен промысловый лов рыбы сетями. Несколько человек объединяются в маленькую артель, заключают договор. И человек 200-250 заняты: ловят рыбу, продают свежую, коптят, солят, вялят. Таких договоров заключено около 130. Я бы сказал, хорошее дело, потому что не все могут работать на производстве. А это неплохой приработок для тех, кто не ленится. Да и люди в наших краях промышляли рыбалкой из поколения в поколение. Было очень непросто добиться разрешения на сетевой лов рыбы четыре года назад. Но сейчас уже к нам приезжают из Тавды, Таборов, спрашивают: как вам это удалось?
И правда, как?
Сергей Величко: Когда меня избрали главой, на первом собрании жителей было очень много недовольных. От женщин звучали разные жалобы, а у всех мужиков одна беда - в то время ужесточили ответственность за незаконную рыбалку. Пять рыбок поймал, приехали полицейские - тебя за жабры. Преступников у нас практически нет, так они на патрульной машине вдоль реки ездят и смотрят, кто с удочкой выйдет. За полгода шесть уголовных дел завели. Но у нас в деревнях люди живут рыбной ловлей, как им быть?
Хлопотное оказалось дело. Мы писали письма в Москву, в минсельхоз. Там обещали внести изменения в закон о любительской рыбалке, но потом вообще перестали отвечать. Я сам поехал, записался на прием. Меня спрашивают: Гари - это где? Показал на карте. Объясняю: река одна и та же - Пелымка. Но в Югре рыбу ловят сетями (коренным северянам это разрешено), а вот граница со Свердловской областью, и тут уже за это уголовная ответственность.
В Росрыболовстве нам говорили, что так же считают: границы должны быть не по регионам, а по бассейнам - в этой реке можно ловить, а в другой - нет. И пообещали учесть это при подготовке нового закона о любительской рыбалке. Этот разговор был три года назад, и вот, действительно, читаю законопроект: отнести Свердловскую область, как Дальний Восток и Сибирь, к числу регионов, где разрешен сетевой лов рыбы. Я обрадовался, говорю: мужики, вяжем сети, с нового года - на реку! Но начальник рыбинспекции объяснил, что закона мало - нужно также внести изменения в правила любительской рыбалки. А для этого ученые должны выехать, изучить условия, написать рекомендации. И уйдет на все это года два.
Тогда мы пошли по более простому пути. Создали компанию, которая оформила участок реки в пользование для ведения промыслового лова. Частнику нельзя, а ООО можно. Потом фирма разбила свой отрезок реки на небольшие участки, люди взяли их в аренду, заключили договоры с этой организацией, и у них появились законные основания находиться на реке. Обязанность каждого рыбака - чтобы сети были с бирочками: указано, чья сеть и какого размера. Обязательно нужно иметь весы и каждые два часа взвешивать улов - все должно быть оприходовано и записано в журнал.
Начали с этого, и дело пошло. Сейчас на собраниях выступают в основном женщины. Мужики всем довольны. Правила выполняют строго: май - нерестовый период, так вот 30 апреля уже на реке никого нет - если приедет рыбинспекция, договор у рыбака аннулируют и больше этот участок не дадут. Поэтому среди местных браконьеров нет, все спокойно ловят рыбу на законных основаниях. А чужих гоняют, сами звонят инспектору, просят принять меры. Не много было нужно - дать человеку почувствовать себя хозяином.
А как возрождение промысла влияет на состояние водоемов?
Сергей Величко: Компании, которые ведут лов, занялись и зарыблением - на средства, которые, например, нефтедобывающие, транспортные предприятия уплачивают за вред, нанесенный природе. Эти деньги нельзя потратить абы куда, только на компенсационные мероприятия. Скоро к нам должна приехать большая команда ученых, изучат наши озера и напишут рекомендации по их зарыблению. Местная рыба не очень востребованна: затраты на вылов карася, щуки, окуня выше, чем цена реализации. Все понимают, что зарыблять нужно ценными породами, например, запустить сырка. У этой рыбы совсем другая цена - копченая пелядь продается по 800-900 рублей за килограмм. С этим работать уже есть смысл. И с точки зрения развития туризма зарыбление перспективно: интересно ведь поехать зимой на озеро, посмотреть, как идет путина. Если на каждом водоеме будет рыболовецкая бригада, там можно поставить домики и для туристов. А их обслуживание - это дополнительные рабочие места.
