Виталий Смирнов о бойкоте Олимпиады-1984: «Начало года совпало с очередным витком напряжения между СССР и США. Иных вариантов не существовало»

Естественно, Олимпиада рассматривалась в этом контексте как мощнейший инструмент, который каждая сторона собиралась использовать в рамках собственного вектора. Когда Игры проводятся в значимых с геополитической точки зрения странах, избежать таких моментов практически невозможно.

Начало 1984-го совпало с очередным витком напряжения. Осенью 1983-го над Сахалином был сбит южнокорейский пассажирский «Боинг». Американцы поспешили воспользоваться ситуацией. Свежеизбранный президент Рональд Рейган обвинил в происшедшем Советский Союз, назвав его империей зла.

Последовала целая серия шагов, осложнявших нашу подготовку к Олимпийским играм. США отказались принимать чартерные рейсы с советскими спортсменами без предоставления письменных характеристик.

Не разрешили прибыть в порт теплоходу «Грузия». Был объявлен персоной нон-грата в США наш олимпийский атташе, ну и так далее...

А потом в Лос-Анджелесе, в непосредственной близости от спортивных объектов, произошел инцидент: водитель врезался в толпу, погибли люди. Организаторы усилили службу безопасности.

Но в этот момент одному из сотрудников спецслужб удалось в порядке эксперимента без документов пройти в здание оргкомитета, забрать там жетон сотрудника охраны.

Пресса всячески подогревала тему безопасности. Моя собственная мама говорила: «Куда ты едешь, там же так опасно!» Родителям несовершеннолетних спортсменов казалось, что их детей отправляют чуть ли не на верную смерть.

Правительство СССР потребовало от американской стороны особых письменных гарантий безопасности для участников из социалистических стран. К началу весны становилось понятно, к чему все идет.

Но, несмотря на это, я продолжал делать все возможное, чтобы убедить руководство: советская команда должна ехать на Олимпиаду. Помню разговор с заместителем заведующего отделом ЦК Петром Лучинским, будущим президентом Молдовы.

– Нам обязательно нужно ехать на Игры, хотя бы из-за места их проведения, – говорил я. – Поймите, это запад США, то есть тот регион, где советских людей бывает очень мало.

В основном, все деловые поездки сосредоточены в восточной части – Вашингтоне, Нью-Йорке. А тут мы пошлем около тысячи красивых, ярких ребят и девчонок. Многие прекрасно говорят на английском языке. Наверняка среди них появятся свои герои. Это будет мощнейший идеологический десант.

– А если мы проиграем? – поинтересовался Лучинский.

– Ну и что? Мы уступим не какой-то там стране, а лидерам. Проиграем на их территории, и на это всегда можно будет сослаться. В любом случае, пропагандистский эффект от нашего участия в Играх будет гораздо выше, чем если мы останемся дома.

– Все это очень интересно, но имей в виду, что решение Политбюро уже принято.

5 мая Политбюро приняло постановление о нецелесообразности участия советских спортсменов в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе. Как мы потом узнаем, записку с обоснованием этой идеи направил лично Марат Грамов (руководитель Спорткомитета – Sports.ru).

После этого предстоял Пленум Олимпийского комитета СССР, который должен был поддержать это решение. Иных вариантов тогда не существовало», – сказал почетный президент ОКР. 

Как СССР решился на бойкот Олимпиады-84 в Лос-Анджелесе? Рассказывает Виталий Смирнов – участник тех событий