Как изменилась в XXI веке профессия геолога

Знаете ли вы, что изучает наука петрология? А посетители первого петербургского "Геофеста" узнали: она относится к комплексу так называемых геологических наук и изучает магматические и метаморфические горные породы - проще говоря, камни. И ее название, и распространенное имя Петр произошло от древнегреческого "петрос" - камень. А еще на фестивале можно было почувствовать себя вольным старателем, сходить в геологическую экспедицию, посмотреть кино о прошлом Земли... Программу разработали серьезные ученые из Всероссийского научно-исследовательского геологического института имени Карпинского - флагмана отечественной геологии. Для чего им это нужно, в петербургской редакции "РГ" рассказал генеральный директор института Павел Химченко.

Павел Владимирович, как прошел первый "Геофест"?

Павел Химченко: Он прошел на "хорошо с плюсом", чтобы было куда расти как минимум. Практически все основные задачи, которые перед нами ставились, - в первую очередь задачи просветительского характера - были решены и по количеству участников, и по составу. Студенты, школьники, молодежь и вообще все интересующиеся науками о Земле смогли познакомиться с профессией геолога.

Второй "Геофест" мы намерены провести хотя бы на "пять с минусом". Мы будем его продолжать, потому что я увидел результат нашего труда и восторг детей. У нас есть стратегия развития института, но мы существуем не в безвоздушном пространстве. Поэтому имеет значение не только то, что мы сделали для института, но и что мы сделали для района, для города, для страны и за ее пределами. На фестивале, кстати, были участники с Кубы и из Африки. Это тоже такая международная интеграция. Поэтому, безусловно, мы надеемся, что второй геологический фестиваль будет. И уже есть заявки из других регионов, представляете?

Какое-то непрофильное для НИИ мероприятие...

Павел Химченко: Трудно сказать, что в современном мире является профильным. В геологии есть такой процесс, называемый метаморфизмом: горные породы изменяются во времени под действием температуры и давления. И мы с вами - люди - тоже меняемся.

В свое время профессия была сильно романтизирована: путешествия, горы, гитара... Но современный геолог - это в первую очередь ученый, который должен разбираться в большом количестве различных дисциплин: и в математике, и в физике, и в химии, биологии, даже в основах программирования. "Геолог - это уникальный человек, он ищет то, что не терял".

А необходимость в геологах сейчас какая? В России разведанных месторождений на 100 лет вперед хватит.

Павел Химченко: Если мы с вами посмотрим вокруг, то убедимся, что практически все требует тех или иных видов полезных ископаемых. Это либо продукты нефтехимии, либо продукты переработки, разного уровня передела.

Уникальные и крупные месторождения были открыты в золотой век геологии - это середина ХХ века. Мы тоже надеемся открыть такие, но в основном перспективы связаны с Арктической зоной России. Кроме того, мы уходим на глубину, на фланги, занимаемся доразведкой. А там необходимы новые технологии, для применения которых потребуются новые знания и новые умения.

Что в первую очередь необходимо стране?

Павел Химченко: Примерно все! Да, мы являемся мировым лидером по запасам газа - добываем больше 600 миллиардов кубических метров газа в год. Безусловно, страна один из лидеров по добыче нефти - добываем больше 500 миллионов тонн, входим в тройку нефтегазодобывающих стран мира. Но необходима разведка новых углеводородных месторождений.

Если говорить о твердых полезных ископаемых и о редких металлах, то это литий, тантал, ниобий, ванадий, титан - они у нас есть. Нуждаемся мы в марганце, но с ним сложнее. В целом месторождения, с которых импортируем в страну марганец, более крупные по запасам, и там легче его добывать.

Сейчас много говорят об Арктике как о наиболее перспективном направлении с точки зрения полезных ископаемых. Вы уже проверили эту теорию?

Павел Химченко: Арктика в целом самый перспективный регион, безусловно. Сейчас мы закончили работы на полуострове Таймыр. Попутно сняли документальный фильм "Геологические маршруты Челюскин". Сейчас представляем его на фестивалях, потом сделаем доступным везде. А первый закрытый показ, кстати, состоялся на "Геофесте". Там нет актеров, но там есть жизнь, поэтому это надо видеть.

А что на Таймыре нашли - узнаем позже. Сейчас идет изучение и обобщение полученной информации. По результатам камеральных работ и лабораторных исследований, которые проводятся в институте, мы сможем опровергнуть или доказать наши геологические гипотезы, в том числе есть ли там золото и попутные медь и цинк.

Сейчас практически все можно смоделировать на компьютере. В чем необходимость ездить в такие дальние и сложные экспедиции?

Павел Химченко: На компьютере нельзя постучать, понюхать, потрогать. А самое главное - чтобы моделировать, необходимо иметь качественные исходные данные. Их можно добыть только на месте.

То есть геолог - это по-прежнему человек с молотком?

Павел Химченко: С молотком, с компасом, с кислотой, которую надо капнуть на образец. На полевых работах геолог часто подмечает вещи, которые не увидеть в лаборатории.

Российские геологи - миру

Сейчас вы создаете в разных странах геологические классы Карпинского. Что это за проект?

Павел Химченко: Идея создания геологических классов Карпинского и самой программы по продвижению русской геологической школы за рубежом возникла достаточно давно, но практические результаты появились только в прошлом году. Я являюсь разработчиком и методологом этой программы, которая включает в себя три проекта: классы Карпинского, "Самбо в граните" и "Время геологии".

Флагманским проектом являются геологические классы Карпинского. Мы планируем открыть до 25 научно-просветительских классов по всему миру в дружественных странах. Это пространство, в котором каждый интересующийся науками о Земле, наш коллега из другой страны, может найти для себя что-то интересное. Мы реализуем геологические квизы, показываем документальные фильмы, читаем лекции на различные тематики: и вводный курс геологии, и курс по морской геологии, потому что у многих стран есть морской шельф.

В итоге все это поможет нам реализовать крупные проекты в сфере геологии недропользования в дружественных странах. ЮАР, например, обладает уникальными запасами марганца и входит в БРИКС, является нашим стратегическим партнером. Для того чтобы поддерживать эти важные связи, чтобы знать, какие виды полезных ископаемых есть, в каком состоянии находятся сейчас месторождения, геологические классы - это первый этап просветительской деятельности. Следующий этап - это как раз таки деятельность практическая, уже в русле разработки, эксплуатации месторождений и реализации совместных проектов. И если мы сейчас научим специалистов из других стран разговаривать и мыслить на нашем языке геологических терминов и понятий, стандартов, то реализация совместных проектов значительно упростится.

Сейчас у нас классы открыты на Африканском континенте: в Гане, Эфиопии, Мозамбике, ЮАР - в планах на будущий год. Помимо этого, мы открыли два класса на Кубе - в Гаване и Моа, один класс в Киргизии.

"Время геологии" - это уже конкретный проект, который рассчитан напрямую на работу института с недропользователями в этих странах. Их интересует, есть ли там золото, медь, сурьма, германий или гафний. Мы используем наши методики и наши знания, умения для того, чтобы помочь им ответить на вопросы.

А "Самбо в граните" - сам занимался единоборствами, поэтому появилась связь геологии и самбо. Когда мы приезжаем в какую-либо страну, стараемся поделиться разными знаниями, продемонстрировать, что мы умеем и чему готовы научить. Самбо - российский национальный вид спорта, один из самых эффективных в мире. Мы провели семинары по самбо, они оказались очень востребованы, и когда в дружественных странах стали просить открывать центры самбо, нас все поддержали без исключения: администрация президента, правительство России, Международная федерация самбо, которую возглавляет Василий Борисович Шестаков, Михаил Анатольевич Рахлин, президент Федерации дзюдо Санкт-Петербурга. По срокам в этом году намерены открыть первый центр самбо в Эфиопии на базе Россотрудничества, а в следующем - на Кубе и, возможно, в Мозамбике.