Организаторы Менделеевской олимпиады: наши ребята "нахимичили" 10 золотых медалей
— Рассказывайте, что "нахимичили".
Степан Калмыков: 10 золотых медалей, добытых в честной конкурентной борьбе. По количеству участников нашей сборной. Результат более чем достойный. Ребята подобрались очень сильные.
— Мы называли чемпионов, но давайте еще разок всех перечислим, выразим респект.
С.К.: Москвичи Владимир Елистратов, Виктор Демидов, Федор Кузнецов и Игорь Устинов, Андрей Вараксин и Ярослав Косолапов из Магнитогорска, краснодарец Никита Маслюк, Павел Ревзин из Петербурга, казанцы Альберт Семенов и Рашит Фасхутдинов.
И учебные заведения они представляют невероятно мощные. Там умеют растить победителей. Базовую подготовку ребята получают в своих школах, лицеях и гимназиях, а непосредственно перед олимпиадой тех, кто вошел в сборную, тренируют уже преподаватели химического факультета МГУ во главе с профессором Вадимом Ереминым.
— Насколько престижна победа на Менделеевской олимпиаде?
С.К.: Есть еще международная химическая — МХО. Обе признаны ЮНЕСКО и высоко котируются во всем мире. Это топ.
Татьяна Журавлева: Говорить, какая круче, пожалуй, не слишком корректно. Менделеевская выросла из всесоюзной олимпиады, потом в ней участвовали команды стран СНГ, в последние же годы круг значительно расширился. В 2024-м в китайский Шэньчжэнь прибыли сборные 28 стран, а в Бразилию прилетали команды уже из 40 государств.
С.К.: В том числе из Японии, Южной Кореи, Швейцарии, Венгрии, Австрии, Израиля, Саудовской Аравии, Катара, Уганды, Азербайджана, Киргизии… Впервые Менделеевка проходила в Западном полушарии, и участвовала почти вся Латинская Америка — Боливия, Гондурас, Мексика, Перу, Венесуэла. Соревновались 192 школьника.
Особо отмечу: состав жюри ММО тоже самый что ни на есть международный, высшей пробы. Израиль, Швейцария, Казахстан, Великобритания, Беларусь, Россия, Бразилия, Куба. Все — серьезные ученые, преподаватели, профессора ведущих университетов.
— На пользу ли делу такая массовость? Не падает ли качество ММО, не снижается ли общий рейтинг?
Т.Ж.: Знаете, это всегда двоякая, как сейчас говорят, неоднозначная история. Конечно, можно создать элитный закрытый клуб для избранных, но будет ли это правильно?
Нельзя сбрасывать со счетов вовлеченность, желание разных стран поучаствовать в олимпиаде, как-то примериться, оценить свои силы. В этом году, например, к нам приехала Гайана, чьи естественно-научные факультеты университетов не входят в топ мировых рейтингов. Тем не менее нам было важно поддержать дебютантов, показать, что они часть большого международного сообщества.
С.К.: Добавлю еще пару слов. Надо было видеть церемонии открытия и закрытия ММО. Выдержали их почти по стандартам Международного олимпийского комитета. Участники вышли в национальных костюмах, это выглядело весьма зрелищно. А барабанное шоу и капоэйра!
Получилось трогательно, дети волновались до слез, когда несли национальные флаги. Вне зависимости от результата они присутствовали на олимпиаде и испытывали гордость, представляя свои страны.
— Кстати, о флагах. На МХО с 2022 года России не позволяют выступать под триколором.
С.К.: Да, нашу команду вынудили принять некий нейтральный статус. В 2025-м была слабая надежда на перемены в положительную сторону, но — нет. Ни флага, ни гимна, ни герба.
Разумеется, на Менделеевской олимпиаде обошлось без подобных унизительных запретов. Вот и на награждение в Белу-Оризонти наша сборная вышла с российскими триколорами.
— В остальном требования на обеих международных олимпиадах едины?
С.К.: Они одновременно и похожи, и очень разнятся.
Скажем, на Менделеевке практические задания порой более сложные.
Т.Ж.: Сходство есть в высоком уровне стандартов, предъявляемых к подготовке участников: на обе олимпиады приезжают самые сильные ребята. На МХО два тура — экспериментальный и теоретический, у нас три, поскольку теории отдан еще один. В сборные на МХО включают четыре человека, а на ММО может быть до десяти. Это существенные отличия. Формат мероприятия иной.
С.К.: Да, квота участия для каждой страны зависит от длительности и успешности участия в олимпиадах. Сборная России самая большая — 10 человек, у Белоруссии и Казахстана — по 8, у Узбекистана, а теперь и Китая — по 6. Им повысили число участников благодаря прошлогодним успехам.
Что касается отношения здесь, в стране, внутрироссийский рейтинг определяется постановлением правительства. Менделеевской олимпиаде, разумеется, присвоена высшая категория. Ее победители и призеры вправе претендовать на бюджетные места в лучших вузах России. Это касается и иностранцев. Успех на ММО приравнивается к победе на национальной олимпиаде.
— Как происходит отбор на ММО? Что нужно сделать для попадания в великолепную десятку?
С.К.: Есть несколько этапов — муниципальный, региональный и федеральный. В команду берем лучших из лучших по результатам сборов победителей всероссийской олимпиады по химии.
В этом году она проходила с 23 по 30 марта в Новом Уренгое, в ней участвовали более 400 ребят из 73 регионов. 38 учеников получили дипломы за первое место, еще 157 стали призерами.
— Значит, конкуренция за место в сборной жесткая?
С.К.: Еще какая! Не хуже, чем в спорте высших достижений.
Т.Ж.: Принцип воронки: сначала идет максимально широкий охват, постепенно кольцо сжимается все уже и уже. На муниципальном уровне в предметных олимпиадах участвуют все ученики, потом подавляющее большинство отсеиваются, до финиша добираются самые сильные.
— Долго шла подготовка именно к ММО?
Т.Ж.: Перед поездкой в Бразилию проводились сборы, но ребята занимаются постоянно, на протяжении всего года. Как в спорте: чтобы добиться результата, надо все время тренироваться, участвовать в турнирах.
За подготовку команды России отвечает химфак МГУ. Фонд Мельниченко в процесс не вмешивается, поскольку знаем, что имеем дело с профессионалами высочайшего уровня, которые всегда гарантируют качество. Они живут в башне из слоновой кости, а мы создаем им необходимые условия для работы.
Никто заранее не знает, какие задачи жюри поставит перед командами, насколько они окажутся сложнее, чем прежде. Но планка у нас всегда максимально высокая.
— Давайте подробнее поговорим про последнюю олимпиаду. Почему такое экзотическое место проведения? Поближе и попроще ничего не нашли?
Т.Ж.: Во-первых, мы исходили из того, что в этом году БРИКС возглавляет Бразилия, и для нас было логично переехать с олимпиадой именно туда. Дело в том, что в марте 2024-го Фонд Мельниченко предложил и создал Лигу фондов БРИКС+, чтобы объединить усилия частных и окологосударственных некоммерческих организаций по развитию гуманитарного сотрудничества, научной и образовательной деятельности на международном уровне. Такая горизонтальная дипломатия.
ММО в Бразилии — часть этой большой работы.
Второй аспект: наши компании активно ведут бизнес в Бразилии. В 2024 году "ЕвроХим" в городе Серра-ду-Салитри запустил в работу предприятие по производству фосфорных удобрений. Общий объем инвестиций в проект — около миллиарда долларов.
Поэтому выбор страны совершенно оправдан. Но мы остановились не на Рио-де-Жанейро или Сан-Паулу, а на относительно небольшом по бразильским меркам Белу-Оризонти.
— Сколько в нем живет народу?
Т.Ж.: Около 2,5 млн человек.
Для нас критически важно было наличие технических условий для проведения олимпиады, в первую очередь сильного химического факультета в вузе, лабораторий, нужного количества реагентов. С этим в Белу-Оризонти порядок.
Звезды сошлись, Бразилия стала отличным выбором.
— Вы ведь оба впервые оказались там? Впечатления?
С.К.: Прекрасные. Самый мощный химфак среди бразильских университетов.
Т.Ж.: Было ярко и… медленно.
Меня постоянно преследовало ощущение, что местным никуда и никогда не нужно торопиться. Завидую такой скорости жизни. Вечные "транкила" и "маньяна": все можно сделать спокойно и без спешки, а кроме того, нет ничего, что нельзя было бы отложить на завтра.
С.К.: А еще лучше — на послезавтра.
— Диких обезьян видели?
Т.Ж.: Кстати, нет, не довелось.
Повторюсь, меня потряс абсолютно размеренный ритм. Мы же в России очень собранные, динамичные, нам нужно быстро организовать, сделать красиво, чтобы все летало — фух, фух, фух!. А там совсем иначе. И кажется, нам удалось поймать этот вайб.
— Поздравляю!
Т.Ж.: Нет-нет, я уже отошла, за две недели перестроилась на привычный московский ритм, но сперва было реально тяжело.
— На организации олимпиады бразильская неспешность не сказалась?
Т.Ж.: Осознав этот момент, мы озаботились сильно заранее: загодя выехали на место, осмотрели площадку, договорились со всеми. Организационная группа прибыла в Белу-Оризонти за три недели.
— А ребята сколько времени там провели?
Т.Ж.: Неделю. Команды приехали 5 мая, 6-го было открытие, потом два тура, небольшая передышка. Все желающие съездили на экскурсии, осмотрели достопримечательности города. 9 мая вместе с консульством России мы отметили День Победы, провели минуту молчания, возложили цветы к импровизированному мемориалу.
С.К.: Кстати, в июле 1944-го Бразилия отправила в Европу экспедиционный корпус, участвовавший во Второй мировой на стороне антигитлеровской коалиции.
— Лично для вас это какая олимпиада по счету, Степан Николаевич?
С.К.: Сейчас посчитаю. Первая — это Белоруссия, Минск. В 2018-м я только стал деканом химфака МГУ. Потом были Питер, две дистанционных олимпиады из-за пандемии, Узбекистан, Казахстан, Китай… Эта восьмая.
Из года в год идет заметный рост по уровню организации. Велика заслуга Фонда Мельниченко, без него не получилось бы собрать 40 стран. Абсолютно точно.
— Фонд вписался в эту историю в 2017-м?
Т.Ж.: Первое время мы были спонсорами, а годом позднее стали полноценными соорганизаторами Менделеевской олимпиады. Фонд не только дает деньги, но и "мучает" принимающую сторону, а также коллег с химфака МГУ.
— А мучить-то зачем?
Т.Ж.: Ради получения нужного всем результата. На нас лежит логистика, брендинг. Фактически мы разработали единый фирменный стиль олимпиады. Задача — сделать ее узнаваемой.
Для нас это часть большой профориентационной работы. Важно показать и правильно рассказывать об ММО. Мы работаем со школьниками, студентами СПО и вузов по всей стране, нужно, чтобы они знали: Менделеевская олимпиада — это здорово, классно, интересно, современно.
— Насколько понимаю, Фонд не имеет отношения к подготовке сборной России?
С.К.: Нет, эту часть финансирует Министерство просвещения из федерального бюджета, а тренировки, как мы уже говорили, проводит команда преподавателей химфака МГУ. В 2025 году нас также поддержало правительство Москвы, за что спасибо департаменту образования и науки города.
Т.Ж.: Мы в данном случае выступаем спонсором организационной части: наша задача — экипировать ребят, накормить, сделать так, чтобы они жили в максимально комфортных условиях и были счастливы. Но в программу подготовки, повторяю, мы ни в коем случае не лезем. Это слишком сложный процесс именно государственного масштаба. А Фонд Мельниченко все-таки представляет частный бизнес.
Уже несколько лет в 19 регионах страны мы развиваем проект "Профклассы.ФМ". Чаще — в небольших городах и поселках. Сейчас таких классов уже 44. Акцент в них сделан на практико-ориентированное образование, изучение естественно-научного блока, включая химию. Предметы сложные, и наша задача — показать (в том числе при помощи Менделеевской олимпиады), что тяжело в начале пути, а потом все может оказаться большой интересной историей, если втянуться в процесс и разобраться в теме.
Например, в поселке Саган-Нур в Бурятии полтора года не было учителя химии. Фонд организовал уроки наших преподавателей по Zoom из Москвы. В итоге ребята учили предмет и нормально сдавали экзамены.
— А "химичить" как? Опыты тоже проводили по интернету?
Т.Ж.: Раз в месяц в Саган-Нур приезжал учитель, помогал провести лабораторные работы, практические занятия. Пока не нашли постоянного преподавателя. Да, барьер для входа в точные и естественные науки очень высок, поэтому нередко выпускники школ из глубинки с большей готовностью выбирают гуманитарные специальности. Но мы стараемся сделать так, чтобы в наших профклассах средний балл повышался.
Есть "Сборные.ФМ", команды Фонда Мельниченко по физике, химии, математике и информатике. Они формируются из учеников "Центров талантов.ФМ", которые созданы в восьми городах и ориентируются на участие ребят во ВсОШ — самой престижной внутрироссийской школьной олимпиаде.
В этом году в заключительном этапе по основным предметам участвовали более 50 учеников из "Сборных.ФМ". Фонд готовит их как и национальную команду на ММО: еженедельные занятия с тренерами, олимпиадные сборы.
Для остальных детей мы разрабатываем адаптивные программы, чтобы они могли преодолеть тот самый барьер на входе.
Кстати, мы и в Бразилию привезли "Сборную.ФМ". Она шла вне общего зачета, но показала весьма достойный результат. Максим Алексеев из барнаульского "Центра талантов.ФМ" выступил на уровне золотого медалиста, Иван Тесленко из Киселевска и Игорь Матыкин из Новомосковска — как серебряные призеры, а кемеровчанин Владимир Шарыгин — наравне с бронзовыми. Тренировал нашу команду Сергей Старых, аспирант химфака МГУ.
С.К.: Вузы заинтересованы в сильных абитуриентах и студентах. И дипломированные специалисты очень востребованы. Абсолютно! Нелепо даже объяснять, насколько важна химия для изменения качества и продолжительности нашей жизни, лечения многих заболеваний. Любое лекарство начинается с активной биологической молекулы, которая превращается в дальнейшем в таблетку или вакцину. Химия — это источник энергии и почти любой материал, который мы носим. Ну и так далее, можно бесконечно перечислять. Химия доминирует везде. Мы проводим на химфаке опросы среди наших выпускников. Более 80% из них работают по специальности. Это хорошая цифра. Примерно половина идет в науку, что тоже радует. Для Московского университета фундаментальность подготовки — абсолютный приоритет. А качество лучше всего подтверждает тот факт, что выпускник не только остается в профессии, но и в науке.
— Когда, напомните, россияне в последний раз получали Нобелевскую премию по химии?
С.К.: Одна была. У Николая Николаевича Семенова. В 1956 году.
На эту тему можно долго говорить. К сожалению, эта премия, как, наверное, и большинство других, в той или иной степени политизирована, находится под определенным влиянием. Знаем много примеров, когда факт рождения в Советском Союзе становился непреодолимым препятствием.
— Например?
С.К.: У меня нет сомнений, что Нобелевскую премию заслужила Ирина Петровна Белецкая. Валерия Валерьевича Фокина вместе с Барри Шарплессом номинировали еще в 2013 году. В итоге Шарплесс стал лауреатом в 2022-м, но Фокина в списке не оказалось…
Второе обстоятельство. Возможно, коллеги не согласятся, но, на мой взгляд, время мегаоткрытий прошло. Даже не каждый химик вспомнит, за что давали Нобелевскую премию пять лет назад.
Если говорить об уровне нашей науки на фоне Мирового океана, у России есть и очень крупные острова, и высокие горы, которые абсолютно точно не уступают зарубежным аналогам. Возьмите ядерную физику, например. Юрий Цолакович Оганесян несколько раз номинировался на Нобелевскую премию, но не получал ее. При этом в висящей в каждой школе по всему миру таблице Менделеева есть 118-й химический элемент, который называется оганесон — Og. В честь здравствующего первооткрывателя.
Как говорил Жорес Иванович Алферов, Нобелевская премия — самый неудачный способ заработать миллион долларов. Это можно сделать гораздо проще…
Словом, прорывных направлений у российской науки много. И в физике, и в химии. Бурно развивается все, что связано с нейросетями, искусственным интеллектом. Конструирование молекул с атомарной точностью и т.д.
— А какая изначально мотивация была у Андрея Мельниченко, почему он решил поддерживать именно химиков? Это ведь не единственная олимпиада. В конце концов, он физик по образованию.
Т.Ж.: Да, Андрей Игоревич окончил физфак МГУ, вот здесь, буквально через дорогу... А до этого учился в школе-интернате имени Колмогорова при Московском университете. Он сумел свои способности в науке конвертировать в бизнес, показав себя как прекрасный практик, работающий в химической отрасли. Поэтому логично, что он решил поддержать талантливых детей и олимпиаду, существующую еще с советских времен. Это преемственность и традиции. Было и желание, чтобы увлеченные химией выпускники после окончания университетов приходили работать в основанные Мельниченко компании.
— Как, кстати, удалось сохранить олимпиаду?
С.К.: В том великая заслуга академика Валерия Васильевича Лунина, к сожалению, ушедшего от нас пять лет назад. Он был деканом химфака в самые сложные времена — с 1992 года по 2018-й. Огромный и очень непростой период для страны, университета, факультета.
Ко всему, что связано со школами, Лунин относился предельно внимательно. По сути, он и спас олимпиаду, поддерживал интерес к ней, постоянно ходил по высоким кабинетам, убеждал, уговаривал, приглашал в жюри сильных ученых…
Было бы ошибкой, если бы химия, дело всей жизни Михаила Васильевича Ломоносова, человека, чье имя носит Московский университет, лишилась бы олимпиады как части многолетней традиции…
— Вы отслеживаете судьбу прежних лауреатов ММО?
С.К.: Так они почти все здесь — сначала учились, теперь работают. В хорошем смысле слова это наши агенты влияния. Я не только про химфак говорю, беру шире, имея в виду всю Россию. У нас ведь много отличных мероприятий проходит. Например, КМУ — Конгресс молодых ученых. Возникает своего рода комьюнити. Кто-то останется в науке, другие уйдут в бизнес или на госслужбу, но связь сохранится, общее прошлое.
Т.Ж.: Уже упоминала нашу инициативу, связанную с Лигой фондов. Хотим для начала договориться с несколькими странами, чтобы молодые химики могли полноценно общаться друг с другом на протяжении года, сейчас продумываем отдельные мероприятия.
А наша сборная-2024, повторюсь, практически уже в полном составе на химфаке, они не расстаются.
С.К.: Кстати, замечу, что на горизонте 10 лет вчерашние триумфаторы не слишком отличаются от рядовых выпускников химфака.
— Почему?
С.К.: По разным причинам. Во-первых, учиться здесь все равно очень сложно, и у многих лауреатов даже возникают проблемы из-за легкомысленного отношения к учебе. Они-то с первого курса считают, что уже все знают, а это не так. Расслабляются, а потом, когда нужно собраться, не могут этого сделать. Это касается не только победителей Менделеевской олимпиады, а многих топовых ребят. Зачастую те, кто изначально находился на менее выгодной позиции, со временем вырастают в более успешных ученых. Мы даже делали разные эксперименты. Например, собирали в одной группе одаренных "силачей", их в ручном режиме вели преподаватели, но в долгосрочной перспективе их суперспособности все равно нивелировались. Парадокс, но это так.
— Китаец, который взял золото в личном зачете на ММО-59, намного сильнее остальных по уровню?
С.К.: Отрыв от второго и третьего места был минимален.
Т.Ж.: В каждом из трех туров участники набирают определенное количество баллов, максимально — 230. По итогам составляется рейтинг. Далее награды распределяются так: лучшие 10% получают золотые медали, 20% — серебряные и 30 — бронзовые.
Всего на 59-й Менделеевской олимпиаде разыграли 19 золотых, 38 серебряных и 58 бронзовых медалей.
Если говорить об абсолютных победителях, набравших максимальное количество баллов, это лауреаты премии имени Лунина, которую учредил Фонд Мельниченко. Наш мальчик Владимир Елистратов занял второе место, на первом и третьем расположились китайцы, но разница буквально в десятые балла.
Помню, в 2024-м в Шэньчжэне наш участник Тимур почти рыдал на сцене, самую малость уступив в борьбе за абсолютное первенство. Реальная трагедия! Потом он усиленно готовился к Международной химической олимпиаде, чтобы взять там реванш за досадное поражение. И Тимуру это удалось.
С.К.: Да. А в этом году он уже работал в жюри, участвовал как ментор в написании тестовых задач для российской команды… Тимур сейчас студент химфака МГУ.
Это к вопросу, отслеживаем ли мы судьбу лауреатов. Далеко искать не приходится.
— А искусственный интеллект в состоянии составить конкуренцию химикам?
С.К.: Речь может идти об ускорении обработки данных. Академик Валентин Ананников опубликовал в JACS, Journal of the American Chemical Society, одном из топовых журналов Американского химического общества, хорошую статью об исследовании каталитических процессов, на основе которых строится вся современная технология, начиная от лекарств до нефтепереработки и получения полимеров. Так вот: на эту работу у человека ушло бы 137 лет, а ИИ все просчитал за две минуты. Скорость абсолютно несоизмеримая!
Сейчас у нас 16 млн источников информации по химии — журнальных статей, патентов, докладов на конференциях и т.д. Это с конца XIX века. И информационный вал растет непропорционально быстро, в геометрической прогрессии. Понятно, с такими объемами никому не справиться без применения нейросетевых подходов и алгоритмов поиска. Здесь и нужен искусственный интеллект. Но в творчестве, поиске неординарных решений человеческий ум, конечно, незаменим.
— К слову, вы, товарищ академик, справились бы с задачами, которые щелкают ребята на олимпиадах?
С.К.: Не факт. Не уверен… Нет, конечно, посмотрел бы, попробовал и, наверное, решил. Можно ведь так хитро сформулировать, что никакой опыт не поможет. Важна сообразительность. Мало знать и вызубрить материал. Скажем, в этом году были задачи не только на проверку химической эрудиции, но и чувство юмора.
Задания в Бразилии оказались сложнее, чем пару лет назад. В целом научный уровень олимпиады невероятно высок.
— И все-таки: чем берут китайцы?
С.К.: Во-первых, их много, есть из кого выбирать. Во-вторых, система образования там тоже стала очень сильная. Они много вкладывают в подготовку школьников и студентов.
— Насколько, по-вашему, для ребят важна материальная сторона? Первая премия — миллион рублей. Неплохо для старшеклассника.
Т.Ж.: Мне показалось, это точно не самое главное для них. Приятный бонус, не более. Куда ценнее сама победа. Живые эмоции мы видели на церемонии награждения, и это вообще не про деньги.
— Что известно про юбилейную 60-ю Менделеевскую олимпиаду?
С.К.: Она пройдет через год в Москве на базе МГУ, что, на мой взгляд, правильно. Надеемся пригласить сюда не меньше команд, чем было в Бразилии. И уровень представительства обеспечим. Хотя в Белу-Оризонти планку подняли максимально высоко. И по количеству стран-участниц, и по качеству подготовки, и по общей атмосфере большого научно-образовательного праздника, который получился из Менделеевки.
— Мы начинали разговор с перечисления победителей ММО-59. 10 мальчиков, а где, извините, девочки? Сексизмом попахивает.
Т.Ж.: Задаете очень бразильский вопрос! Все выступающие там говорили, обращаясь к женщинам в зале: "I like this girl". Подчеркивали: "О, эта девочка знает лучше".
Да, так получилось, что в этот раз у нас был год мальчиков.
С.К.: Но так случается не всегда.
Т.Ж.: В 2024-м в сборную входили и девочки. Гендерный баланс мы не отслеживаем, все должно быть по-честному. Едут сильнейшие, самые способные и усидчивые. Хотя, конечно, хотелось бы избежать любых перекосов.
С.К.: Наверное, срабатывает и некий стереотип в отношении к химии. Подразумевается, что мальчиков в ней должно быть больше. Действительно, лет десять назад на химфак шли одни ребята. Сейчас пропорция почти сравнялась, примерно 50 на 50.
— То ли еще будет!
Т.Ж.: Вот и посмотрим.
С.К.: Через год сравним.