Между Кавказом и Шотландией. Омичам покажут спектакль про Лермонтова и эльфов

"Мы не оправдываем ни один его поступок", - предупреждают создатели спектакля "Мишель" (16+). О том, как рождался этот необычный взгляд на поэта и как искать человека за мифом - читайте в нашем интервью с создателями постановки. "В спрятанной за туманами Шотландии королева эльфов полюбила барда и провидца Томаса Лермонта. С тех времён прошли столетия любви, горя и войн. И на русской земле родился хрупкий, мечтательный мальчик - далёкий потомок этого союза, Михаил Лермонтов". 7 июля экспериментальный театр "Комната 24" познакомит зрителя с непривычным Лермонтовым - не иконой русской литературы, а живым человеком с его болями, ошибками и роковыми решениями. Почему поэт, написавший "Героя нашего времени", сам не смог стать героем своей судьбы? И как играть того, кого невозможно ни оправдать, ни осудить? Попытку понять Лермонтова без хрестоматийного глянца предприняли режиссёры Арина Шульгина и Анастасия Чернышёва. Мишеля сыграл молодой артист Алексей Белозёров, а его возлюбленную Варвару Лопухину - Анастасия Мирошниченко, она же выступила драматургом спектакля. Пластику поставил независимый творческий дуэт the.MANKA (Дарья Балашова и Мария Кот). О том, как рождался неожиданный образ поэта и почему эта работа никого не оставила равнодушным - мы побеседовали с создателями спектакля "Мишель". Анастасия Мирошниченко (Варвара Лопухина) и Алексей Белозёров (Мишель Лермонтов) - Когда вы начали работать над историей про Лермонтова, что в ней для вас оказалось самым неожиданным? Арина Шульгина: Изначально мы условились: наша задача - не оправдывать героя, а понять его. В нашем повествовании ни один его поступок не получает оправдания. И всё же теперь, под конец работы, я ловлю себя на мысли, что давно простила ему многое. И даже не заметила, как это случилось. Лермонтов стал мне близок и до боли понятен. И, пожалуй, это стало для меня главным открытием. Анастасия Чернышёва: В процессе работы Лермонтов для меня перестал быть романтиком с тяжёлой судьбой, это точно. Теперь вижу его с более приземлённой точки зрения. Он стал обычным человеком с одной большой слабостью, которую ему не хватило сил обуздать. У него были все ресурсы измениться, но он этого не сделал. Моим главным достижением во время работы стало то, что я наконец-то поняла, почему это произошло. Его история - это отличный урок. На фото Арина Шульгина, Анастасия Чернышёва и актёр театра Стас Омаров - Как вам удаётся договариваться друг с другом, создавая один спектакль вдвоём? Арина Шульгина: Мы с Настей Чернышёвой - очень разные, но в театре понимаем друг друга с полуслова. Её взгляд дополняет мой, мой - её. Она видит то, что ускользает от меня, я замечаю то, что не видит она. Так и работаем - слаженно, почти на ощупь. Когда мы не можем согласиться, слушаем Настю Мирошниченко, драматурга этого спектакля, и уже втроём принимаем решение. Анастасия Чернышёва: С Ариной мы работаем вместе со студенческих лет, нам даже не нужно договариваться. Перед каждым спектаклем мы много времени проводим в диалоге, собираемся и выслушиваем мнения друг друга, параллельно советуемся с коллективом. Именно в этом, мне кажется, шарм всех наших работ: они рождаются на стыке разных взглядов, без однобокости. В случае с Лермонтовым Арина выступала в роли некого апологета - она во многом больше понимает Михаила Юрьевича и даёт герою возможность и время раскаяться, высказаться, подумать. Я, наоборот, вижу в нём антигероя и не могу его в полной мере оправдать, поэтому торможу этот процесс, где нужно. Ну и конечно, мы не принимаем решения без Насти Мирошниченко - она наш главный медиатор. - Почему Лермонтов - именно ваш герой? Анастасия Мирошниченко: Трудно объяснить, почему именно Лермонтов. Человек вообще редко может дать адекватный ответ на вопрос, почему он что-то или кого-то любит. Наверное, я его чувствую, понимаю на каком-то космическом уровне. Он всегда поражал меня: поэт погиб в 26 лет, но почитайте его лирику - это мысли старца, умудрённого жизнью. Я восхищалась тем, что он абсолютно честен с собой: и в своих стихотворениях, и в "Герое нашего времени". Безжалостно честен. Я не могу оправдать Михаила Юрьевича за все его ошибки в жизни, но я могу понять, почему он их совершил, и простить. А не все в нашей команде смогли это сделать - в этом и прелесть нашего спектакля - разность отношений. - А как родилась идея пьесы? Анастасия Мирошниченко: Написала я сценарий за месяц. А вот обдумывала, собиралась с силами, продумывала концепцию, сомневалась, перечеркивала всё и снова вдохновляла себя 3 года. В какой-то момент просто Арина и Настя сказали: так, в этом году ставим спектакль по Лермонтову, о котором ты нам все уши прожужжала - пиши. К тому же я не просто драматург, я ещё и исполняю одну из главных ролей - играю Варвару Лопухину. Это главная любовь Лермонтова, девушка, которая была готова за ним в огонь и воду, но так сложилось, что она стала женой другого человека. И если бы не стечение обстоятельств, не банальная трусость, кто знает, может, Лермонтова мы бы запомнили совсем другим. - Откуда взялся этот мифологический слой с эльфами? Анастасия Мирошниченко: Это не просто фантазия - это попытка объяснить его инаковость. Лермонтов всегда ощущал себя чужим: шотландская кровь, ранняя смерть матери, вечное недовоплощение в реальности. В спектакле эльфийская тема - не буквальный костюм с острыми ушами, а метафора его поэтической природы: существа из другого мира, обречённого на непонимание. Зритель увидит, как миф переплетается с реальными письмами и стихами. Например, сцена в горах Кавказа - одновременно и биографический эпизод, и древнее предание о душе, заточённой между небом и землёй. - Как изменились вы сами, проживая историю Лермонтова на сцене? Что в нём отталкивает, а что притягивает? Алексей Белозёров: Лермонтов для меня остаётся нейтральной фигурой. Я воспринимаю его как человека с уникальным взглядом на мир, со своими трудностями, которые он преодолевает по-своему. Некоторые коллеги пытаются оправдывать его поступки, но я выбрал другую дорогу - принимать все его действия и понимать, какие внутренние состояния стояли за тем или иным выбором. Будь то хорошие моменты или сомнительные. Анастасия Мирошниченко: Я максимально чувствую этого героя в каждой сцене. Один из самых дорогих для меня моментов - это большая сцена у Варвары Лопухиной. Мне хотелось, чтобы через историю этой женщины была видна история тысяч таких же, как она. И я очень горжусь, что играю её. Думаю, что эта девушка максимально приближена ко мне. Не буду бахвалиться, она не необычайно красива или сильна духом, она такая обычная и в ней столько простой боли. Думаю, в этом и есть красота. - Как двигается человек, чья душа живёт между Кавказом и Шотландией? Дарья Балашова и Мария Кот: Если говорить об особенностях народного танца, то Кавказ - это всегда лёгкость, грация и страсть, вот этот огонь, что кипит в жилах этих народов. Шотландия же, наоборот, более спокойна и размеренна. Мы в своей работе стараемся максимально рушить границы и правила, мы ставим пластику исходя из природы каждого актёра. Так как тема пьесы напрямую связана с мифологией, то и в работе над пластикой нам хотелось создать какую-то особую атмосферу волшебства и загадочности. - А есть ли у вас самая любимая пластическая сцена? Дарья Балашова и Мария Кот: Да, наша любимая сцена родилась случайно - за 10 минут после трёхчасовой изматывающей репетиции. Уставшие, но с десятым дыханием, мы начали импровизировать в шутку - и получилось то самое пронзительное соло Лермонтова. Честное, надрывное, живое. Режиссёры сразу отметили: этот кусок - особенный. Иногда лучшее рождается неожиданно даже для тебя. Движения же всегда исходят из души - прямо, без обдумывания. Наверное, это можно сравнить с диалогом двух выпивших людей, когда они не думают, они говорят то, что есть у них на сердце прямо сейчас. Для нас движения - это язык вот такого человека под бокалом вина, максимально честный и искренний. Наше тело способно сказать больше, сильнее и ярче, чем умеет наш мозг и язык. Мария Кот и Дарья Балашова - Что вы хотите, чтобы зритель почувствовал к концу постановки? Арина Шульгина: На финальной сцене спектакля лично мне бы очень хотелось, чтобы зритель задался вопросом: "Существует ли судьба или человек сам в ответе за всё, что он творит со своей жизнью?" Хочется, чтобы и они на секунду задумались о своём жизненном пути. Анастасия Чернышёва: Помимо вопроса о судьбе, я хочу, чтобы зритель посмотрел внутрь себя и задался вопросом: "Не слишком ли много я себя оправдываю?" Я хочу, чтобы после увиденного образа Лермонтова - неидеального, фаталистичного, делающего неправильный выбор - люди задумались о том, контролируют ли они свою человечность. Или же они дают внешним обстоятельствам слишком большую власть над своими действиями? Я, например, серьёзно задумалась над этим в процессе работы. Фото: Глеб Кужелев