Интервью с Надеждой Петровой: о допинге Симоны Халеп, отношениях Уильямс и Шараповой и теннисной школе
Надежда вспомнила истории из прошлого и дала оценку сегодняшним нашумевшим кейсам.
В эксклюзивном интервью «Чемпионату» экс-третья ракетка мира, бронзовый олимпийский призёр Надежда Петрова высказалась о пробе Симоны Халеп, допинг-контроле в туре, сложных отношениях Шараповой и Уильямс. А ещё рассказала о неожиданной помощи, без которой бы точно не заиграла в теннис, и собственной школе для детей на базе спортивного комплекса «Премьер спорт» в Москве.
«Федерер и Уильямс — правильные игроки»
— Надежда, концовка сезона — прощание с великими. Это удар по теннису? — Их уход, наверное, не только для меня имеет большую значимость, но и для всех любителей тенниса — на протяжении десятилетий они были на вершине, радовали игрой, на них равнялись маленькие дети, новые поколения. Они, можно сказать, правильные игроки. И я про их отношение не только к игре, но и к соперникам. Они сделали много хороших дел вне корта: благотворительностью занимались, поддерживали свои федерации, помогали детям, но, конечно, будет не хватать и их красочной игры.
В мужском теннисе дела идут получше, чем в женском: интересная смена поколений, появляются яркие личности. А вот в женском не могу сказать, что кто-то есть на смену. Поэтому на турнирах мы видим разных победителей. Ну, кроме, наверное, последнего сезона — Ига Свёнтек выиграла много турниров, несколько «Больших шлемов». Но не знаю, надолго ли она, продержится ли.
— Новое поколение — Алькарас, Синнер, Руне — интереснее предыдущего: Медведева, Циципаса, Зверева? — Это время, когда им надо адаптироваться, больше как-то выделяться на этом фоне. Да и титаны тенниса уходят — те, кто брал «Шлемы», именно они доходили до финалов, полуфиналов. Эта бешеная конкуренция не давала возможности другим подойти, взять титулы. И сейчас для мужского тенниса интересно, любопытно будет понаблюдать за этим, ведь они к тому же примерно одного уровня, явных лидеров нет, такая непредсказуемость. Но уровень в ATP очень приличный. — В чëм придётся добрать, например, Медведеву, чтобы конкурировать с ними? — Это дополнительная работа вне тенниса. Больше надо работать над физикой, потому что изнурительный сезон, в течение которого надо быть в форме. Молодые спортсмены быстрее восстанавливаются. Но у них нет такого игрового опыта. Им по ходу карьеры надо совершенствоваться в игровом плане, стараться отличаться от других. Только так можно удержаться на высоте.
«У Шараповой был даже не страх, а комплекс перед Сереной»
— Уходит и Серена. Вы отлично держались против неё — 7-3 по личным встречам. Что самое сложное в матчах с американкой? — У меня тоже мощный теннис, сильные удары, подача, которая очень помогала, потому что я была уверена в ней. Если я брала свою, мне оставалось любым способом взять её на приёме. И также я знала, что она играет в два-три удара, хочет быстрее завершить розыгрыши, потому что крупная теннисистка, и передвижения — не её конёк. Главное, надо было удержать мяч в розыгрыше, как можно сложнее возвращать удары на её сторону, доставлять неудобства и ждать ошибки. Когда я выходила, понимала, что она не такая уж непобедимая. У неё также есть слабые стороны, просто с ней нужно поиграть, потерпеть. Она это тоже понимала, видно было, что по-особенному настраивалась на меня, потому что чувствовала, что у меня нет страха перед ней, как у многих теннисисток.
— Дрожала, кажется, и Шарапова, судя по статистике личных встреч. — Это даже не страх, а какой-то комплекс. Для них это был очень принципиальный матч. И Серена, думаю, уже со временем почувствовала, что у Маши какой-то психологический барьер, когда она играет с ней. И Уильямс серьезно настраивалась на эти матчи. Она даже не хотела давать возможности Маше хоть раз её обыграть. Ей надо было держать корону на своей голове, даже если она не была первой. Если вспомнить, она при победе над Шараповой всегда выходила своим пальчиком помахать, всем напоминала, что она — №1.
— Как WTA-тур реагировал? — Когда они выходили друг против друга, был дополнительный интерес: многие смотрели эти матчи в раздевалке, на экране. Этот накал страстей интересовал, он чувствовался. Но в теннисе все заняты больше собой, своим графиком.
«Не верю, что это было сделано умышленно. Симона — девочка с головой»
— Не все в России любят Серену из-за кейса с допингом в разные годы, в том числе в 2010-м. В ВАДА же тот момент сгладили. Вы держали это в голове? Как-то иначе стали смотреть на её игру, её роль в теннисе? — Она была слишком важна для тенниса. И я думаю, что, возможно, в мужском теннисе та же самая история с некоторыми игроками. Когда выходила играть против неё, то не думала об этом. Видела ли я, как употребляют допинг в открытую? Нет. Были игроки, которых отстраняли. Поэтому кто-то где-то пытается схитрить. Это, конечно, меньшинство. Но держаться на таком уровне так долго лишь за счёт таланта, работоспособности — сложно. Не только 20, но и 10 лет быть №1 — это очень тяжёлый физический труд. Только это всё неподтверждённая информация. — Была информация, что игроков начали предупреждать о приходе допинг-офицеров. Такое было в вашей карьере? — Никогда заранее не предупреждали. Они могли прийти, постучаться в номер отеля, домой приехать, на любом турнире или даже тренировке появиться. Ты никогда не знал. Минимум десять раз в год я сдавала пробы. ВАДА составляет календарь для всех игроков первой сотни. Каждый день ты должен отчитываться: где и по какому адресу находишься — вдруг приехали, а тебя нет! Три раза не выходишь на связь — и дисквалификация.
— Недавно прогремел случай с Симоной Халеп. Как восприняли новость? — Не углублялась во все детали. Но странно, что уже ближе к завершению карьеры такое произошло. Может быть, и действительно случайно, а может, она неправильное решение приняла, произошла смена в её команде: фитнес-тренер решил схитрить. Может, она даже не предполагала, что ей такое дали. Потому что обычно полностью полагаешься на команду, не проверяешь несколько раз, что они тебе дают. Конечно, я не верю, что это было сделано умышленно. Симона — девочка с головой, правильно мыслящая, но она должна понимать, что ей уже не вернуться в ту точку, где она была. Она может довольствоваться хорошими турнирами, но такой уход будет пятном на её карьере. Тогда, наверное, и объявит о завершении. — В медиа этот случай сравнивают с кейсом Шараповой. Почему такой контраст: на Марию все накинулись, за Симону заступился весь мир? — В те времена не только Шарапова попалась [на мельдонии], были замешаны многие федерации. Это к тому же последствия скандала с Родченковым. Если бы ничего этого не было, никакой шумихи, Шарапову бы через полгодика простили. Потому что мельдоний — безвредный. Её команда могла бы этот препарат указать в списке — врач прописал. Его бы она могла принимать до конца карьеры. Многие американские спортсмены так и поступают: у них проблемы с концентрацией, целый букет [болезней], и принимают запрещенные препараты, которые им доктор назначил. Ведь они жизненно необходимы, чтобы функционировать.
«В России смогут собрать игроков на турнир — они поддержат, потому что играют за страну»
— Вы должны были выступать на Кубке Кремля в статусе легенды тенниса, однако в итоге организаторы приняли решение не проводить турнир в этом году. Расстроились? — Да. Для российских теннисистов Кубок Кремля всегда был особенным в календаре, все старались подойти к нему в отличной форме и добиться на нём высоких результатов. К тому же мы всегда ценили возможность выступить перед своими болельщиками – для них это такой редкий шанс увидеть любимых теннисистов вживую. И сейчас я готовилась к нему с большим удовольствием и полной отдачей.
С другой стороны, Федерация тенниса России объявила, что до конца года в Москве пройдёт ряд соревнований, в которых примут участие не только действующие профессионалы, но и легенды, и молодые спортсмены, и зрители всё же смогут увидеть как своих кумиров, так и юных теннисистов, кто-то из них, возможно, станет новой звездой нашего спорта. Также нельзя забывать, что такие мероприятия очень важны для популяризации и развития не только тенниса, но и здорового образа жизни в нашей стране в целом.
— Действующие игроки приедут? — Да, думаю, они поддержат. Они играют за нашу страну. В этом году не было Кубка Билли Джин Кинг, Кубка Дэвиса. Почему бы и нет — порадовать своих фанатов?
«Психологические трюки Кирьоса — это не по правилам, не по-мужски»
— Теннис давно перестал быть спортом джентльменов. За отношениями Циципаса и Кирьоса следить интересно? — Это индивидуальный вид спорта, поэтому может быть такая злость друг на друга. Но Кирьос любого — даже самого хладнокровного — может вывести. Надаля своим поведением выводил из себя сколько раз. Он играет на зрителей, его это как-то заводит, он задиристый парень. — Мама Стефаноса назвала это «грязным теннисом». — Всё-таки есть культура тенниса: это про уважение соперника. Если кто-то применяет психологические трюки, влияя на игру соперника, это не по правилам, не по-мужски, неуважительно к нему. В этом бы я её поддержала.
— По отношению к вам в WTA подобное применяли? — Нет, раньше такого не было. Девочки больше любили такие хитрости, как позвать врача, переодеться. Таким путём пытались сбить друг друга. Открыто в лицо никто ничего не делал. Но когда ты на корте, тебя переполняют эмоции, ты неправильно можешь эти действия понять, интерпретировать. В моей карьере такого не было. Проще быть дружелюбной. Если не хочешь общаться с кем-то, держишься просто на расстоянии.
«Джокович любит Australian Open, но это всё уже политика»
— Следите за эпопеей Джоковича? Рады, что он сыграет на АО-2023? — Этот турнир Новак играет шикарно. Он его любит, но это всё уже политика. Ведь вроде бы сняли ограничения, континент признал, что пандемии уже нет. Думаю, будет там, желая доказать, что в его отношении поступили неверно. Очень хотелось бы его там видеть.
— Возьмёт ли серб ещё 19 титулов, чтобы побить рекорд Коннорса — 109 трофеев? — Это ещё хороших три сезона ему надо показать. Он кайфует от тенниса, от этого вызова, его увлекает, он играет ещё лучше после таких сложных моментов. Сколько он вытащил мячей после матчболов Федерера на Уимблдоне! Если он будет ставить такие цели, то возьмёт. Раздражитель его заряжает.
— Новак взял шестой Итоговый, но проиграл Руне в финале Парижа до этого. Стало ли это шоком или вполне закономерно, что 19-летние наконец обыгрывают 35-летних? — Это замечательно. Просто многое так сложилось в этот день: не такой настрой, а соперник, наоборот, сыграл лучший матч в году — много нюансов. Но главное — Хольгеру нужно больше ярких побед, чтобы у него появилась стабильность, а не один лишь всплеск. — Муратоглу помог ему добраться до титула или это результат уже успешного сезона для датчанина — по инерции? — Думаю, это хорошее завершение. Но такой человек, как Патрик, мог привнести небольшой буст, заряд энергии. Всегда, когда появляется новый человек в команде, идёт всплеск позитивных эмоций, ты хочешь этому человеку что-то доказать. А Патрик — хороший специалист, человек. Он умеет заглянуть во внутрь — до души. Он становится твоим другом. Ему на данной стадии, когда игрок уже сложился, может быть, парочку психологических, игровых нюансов дать, и игрок по-другому совершенно начинает играть. Это не то, что своими руками Тони Надаль вырастил Рафу. Даже сейчас, если Муратоглу появится в команде Надаля, мы увидим этот всплеск и у самого испанца.
«В планах школы — расширяться и увеличивать количество кортов»
— Как вы в вашей теннисной школе определяете потенциал игрока: виден ли в семилетнем ребенке победитель ТБШ? — Есть талантливые дети, в которых виден потенциал. Но заглядывать в будущее очень сложно. Там много что должно сойтись: родители должны быть с нами заодно. Но есть дети, как губка, которые всё впитывают, быстро набирают навыки. Конечно, хочется вырастить такого чемпиона, с которым можно будет ездить по «Шлемам», даже пережить те волнения, подобные тем, когда играла сама. И, может быть, через своего ученика достичь тех результатов, которых у меня не было — выиграть ТБШ, а не только дойти до полуфинала.
Я хочу, чтобы мои теннисисты выходили на международный уровень и успешно конкурировали со спортсменами со всего мира. Мне бы, конечно, очень хотелось, чтобы к нам в школу приезжали заниматься ребята со всех уголков России. Очень важно развивать детский теннис в стране, с самого раннего возраста прививать детям спортивные привычки и ставить правильные цели. — С каким возрастом работаете вы? — Начинаем заниматься с пяти лет. С нуля даём правильные навыки, технику. Также работаем с состоявшимся детьми, которые играют на российских турнирах — это 13-14 лет. Наши воспитанники уже побеждают и занимают призовые места: к примеру, двое из наших ребят входят в топ-50 по России в своей возрастной категории. В школе сейчас занимаются около 40 детей. Я сама выросла в спортивной семье, моя мама — олимпийская чемпионка, и от своих родителей я многое переняла — прежде всего это касается подхода к ребенку: всегда надо находить с ним общий язык и уметь заинтересовать. У нас сильные специалисты, имеющие большой опыт работы не только с детьми, но и со взрослыми. В их числе, кстати, и мой папа – заслуженный тренер СССР Виктор Петров, он преподает ОФП. В целом в нашей школе, которая расположилась в московском клубе «Премьер спорт», очень семейная обстановка. Кроме того, я не являюсь номинальным руководителем, который появляется в школе лишь изредка, – нет, я сама провожу все тренировки и работаю с каждым воспитанником.
— Как дальше планируете развивать школу? — Планов много. Нам нужно расширяться и увеличивать количество кортов для занятий – сейчас их, конечно, не хватает. И в этом отношении мы открыты для сотрудничества с партнерами и спонсорами. Кроме того, хотим запустить собственную линию спортивной одежды и аксессуаров.
В образовательной части — готовимся открыть международный лекторий, где известные спортсмены мирового уровня выступят в качестве наставников для детей и смогут поделиться своим богатым опытом. Например, мы пригласили известную узбекистанскую теннисистку, победительницу семи турниров WTA Ироду Туляганову.
— Какие суммы родители готовы тратить на детей? — В среднем восемь занятий в месяц, если заниматься по одному часу, стоят около 20 тысяч рублей. Сюда входит оплата кортов, тренера. Лет с 12, если у ребёнка потенциал, нужны поездки по России, по Европе. Тут уже только групповыми и индивидуальными тренировками не обойтись.
— Как вы в юниорские годы справлялись с финансовыми трудностями? — Это был 1994 год — тяжёлое время в стране. Перестройка, мама и папа потеряли работу, распустили всех. А тут появилась возможность поехать в Египет — местная атлетическая федерация пригласила папу тренировать. Мы поехали. Там и стала выступать на первых юниорских турнирах, например, в Израиле. И там был русский тренер из Польши — он привёз туда сборную. Смотрел матчи и предложил мне приехать в Польшу, сказал, что у него есть знакомый, который хотел бы инвестировать в русских молодых спортсменов, потому что у нас есть стержень и работоспособность. Я поехала играть турнир, осталась на несколько недель. Так началось сотрудничество, и я затем переехала в Польшу. С тем спонсором проработала около шести лет, он скончался — ему было чуть за 60. Я ему очень благодарна, он принял участие в моей карьере, потому что когда тебе уже надо играть в туре, то необходимо много финансов. С этим спонсором проработала долго: вложенное я ему возвращала из призовых. Потом уже стала сама себе начальником — сама могла тренерам платить, за проживание и за расходы расплачиваться. — А помните, что купили на первые призовые себе и родителям? — Папе — машину, а семье — квартиру в Москве. Но она была нашей общей. Мы вместе там жили.
