«Именно это я называю жульничеством». Азаренко оскандалилась в важнейшем матче AO-2013

Комментатор ESPN и один из руководителей Ассоциации тенниса США (USTA) Патрик Макинрой: «Так, давайте-ка разъясним. Она разнервничалась и поэтому ушла с корта. Уму непостижимо. Это что, шутка такая? Какая-то карикатура». Главный редактор The Tennis Space Саймон Кэмберс: «Чудовищно по отношению к Слоан Стивенс, что Азаренко взяла двойной медицинский перерыв при счёте 5:4. Очень сомневаюсь, что это было допустимо в такой ситуации. Должен сказать, Виктория Азаренко очень умело вызывает к себе антипатию». Журналист New York Times Кристофер Клэри: «Так. Ты нервничаешь и не можешь справиться с эмоциями и поэтому заставляешь свою соперницу 10 минут ждать её подачи? Надеюсь, я тут что-то упускаю». Бен Ротенберг (New York Times): «Только что уточнил у супервайзера: по регламенту турниров «Большого шлема», паника – не основание для медицинского перерыва».

Мэтт Кронин (Tennis Reporters): «Заглянул в правила турниров «Большого шлема»: Азаренко могла быть дисквалифицирована за то, что взяла медицинский перерыв не из-за болезни или травмы опорно-двигательного аппарата». Американский теннисист Брэд Гилберт: «По-моему, это очень плохое правило – что можно покидать корт перед подачей соперницы. И вообще, что это было – два перерыва из-за разных травм или просто способ привести голову в порядок?» Американский теннисист Майкл Расселл: «Всегда приятно, когда твой соперник по полуфиналу турнира «Большого шлема» берёт 10-минутный медицинский перерыв перед тем, как тебе подавать на то, чтобы остаться в матче! Как в WTA вообще такое допускают? Хотел бы я попробовать такое с АТР! «Мне жарко – дайте мне тайм-аут!» Российский теннисист Евгений Кафельников: «Именно это я называю жульничеством». Британский теннисист Джейми Маррей: «Отказ от матча из-за плохого педикюра. Медицинский тайм-аут при счёте 5:4 из-за нервозности. Не смешно. Кого вы пытаетесь обмануть».

«Почти весь матч, со второго сета у меня были проблемы со спиной. И становилось только хуже. Нужно было раньше позвать физиотерапевта – а не в тот момент, когда я уже не могла дышать. Так что в этом я совершила ошибку. Конечно, перерыв пришёлся на очень неудачный момент – тут я виновата. Но в том гейме, когда я подавала на матч, но проиграла подачу, мне стало хуже. У меня были проблемы с ребром, и врачу нужно было поставить его на место. Так что пришлось уйти с корта – мне не очень хотелось на корте снимать платье. Почему в послематчевом интервью я сказала, что в концовке перенервничала, и ни разу не упомянула проблемы со здоровьем? Я просто неправильно поняла вопрос журналистки – она сказала, что у меня были трудности, и спросила, почему я ушла с корта. И я подумала, что она имеет в виду, почему я не могла подать на матч – эти трудности. Сейчас я всё поняла, но в тот момент вопрос мне оказался непонятен. В интервью ESPN я точно говорила, что у меня были проблемы с дыханием. Я не могла дышать, не могла нормально замахнуться. По-моему, всем было очевидно, что с моими ударами что-то не так. И я перенервничала не потому, что не могла нормально пробить. Я нервничала из-за боли. Может быть, я слишком бурно на неё среагировала, но я не могла дышать. Потом врачи мне объяснили, что рёбра зажимали диафрагму и я не могла дышать. Я понимаю, что сейчас мне надо объяснить ситуацию. Я понимаю, что люди, может быть, неправильно поняли мои слова, а я, может быть, неправильно поняла вопрос. Так что я рада, что теперь у меня есть возможность всё объяснить. Нельзя судить о ситуации по нескольким словам, сказанным в послематчевом интервью. Тут всё нужно было объяснить. Извиниться перед Стивенс? Даже не знаю, нужно ли извиняться. Конечно, момент был неудачный, и перерыв занял много времени, но я не могу это контролировать. На самом деле, там было два перерыва. Один для колена, второй – для рёбер. Но я решила совместить их. С коленом там ничего серьёзного – просто я поскользнулась во втором сете, и оно начало немного болеть. Но ничего серьёзного. Понимаю, что я должна была взять перерыв раньше, но я думала, что смогу доиграть матч через боль. Но дело дошло до того, что я уже не могла терпеть. Это было неудачное время для тайм-аута, и, наверное, это моя вина, но я уже говорила и повторю, что никогда не сделала бы ничего подобного по отношению к другому игроку, а тем более Слоан. Я знаю её с тех пор, как ей было 16, мы пару раз вместе тренировались, и я очень хорошо к ней отношусь. Мы с ней не разговаривали после матча, но я ей напишу. Она очень достойно повела себя на пресс-конференции и, как мне кажется, поняла, что это недоразумение. Между нами не будет никаких проблем, потому что она понимает, что я сделала это не нарочно и не хотела, чтобы всё так получилось. Она замечательная девочка, и я напишу ей, чтобы удостовериться, что всё в порядке», — отметила Азаренко.

«Матч был нормальный. Пришлось трудно, и я сделала, что могла. Понятно, я не выиграла, но я выложилась полностью. Немного мне не хватило. Медицинский перерыв Азаренко меня не побеспокоил. Они были и в прошлых моих матчах: медицинские перерывы, туалетные, все дела. На меня это не повлияло. Понятно, что, когда ты берёшь медицинский тайм-аут, у тебя есть на это причина. Я не считаю её перерыв причиной того, что проиграла. Виктория провела отличный матч. В первом сете сыграла просто великолепно. Во втором игра была поровнее. Я не хотела сдаваться и заставляла её играть каждое очко. Я не думаю, что игроки злоупотребляют медицинскими перерывами. У нас есть такое негласное правило, что, если ты за год берёшь больше шести тайм-аутов, тебя начинают штрафовать. Это хорошее правило. Лично я ни разу в жизни не брала перерыв, так что понятия не имею, каково это: что тебе говорят, что делают. Я даже не знаю, как вызвать врача. Серьёзно. Так что я не могу сказать, как бы я себя чувствовала в такой ситуации. Я проиграла гейм после перерыва, но не считаю перерыв причиной этого. Вика мне после матча ничего не сказала, но мы с ней дружим, так что думаю, у нас ещё будет возможность это обсудить. Мы с ней дружим, у нас один агент», — заявила Стивенс.

«Мне такое жульничество в рамках правил кажется несправедливым. Это неспортивно. Мне кажется, что нельзя без веской причины на 10 минут покидать корт в тот момент, когда соперник будет подавать, чтобы остаться в матче. Мне кажется, что это нерегламентируемый правилами случай. Нужно начать контролировать и это. Вот и всё. Слоан отыграла пять матч-пойнтов, а потом сидела 10 минут и ждала. Конечно, за это время весь кураж пропал. Это же часть спорта – у тебя есть всего 90 секунд перехода на то, чтобы осмыслить произошедшее. Это правила тенниса. А Азаренко на 10 минут ушла с корта и перенастроилась. Это несправедливо», — заявил Наинкин.

«Нет, я не видела этого, но сегодня утром услышала. Я не знаю, что там произошло, меня не было на корте, так что не могу ничего сказать, простите. Азаренко вызвала доктора, и он сказал ей, что нужно покинуть корт? Что ей оставалось делать, кроме как последовать его указаниям? Все люди разные. Лично я бы так никогда не сделала. Но я не могу говорить за другого человека, другого спортсмена. Не могу судить, хорошо это или плохо», — уклончиво ответила китайская теннисистка.

«Я прекрасно знаю Вику – она хорошая девочка. Я думаю, она просто подумала, что сможет сыграть через боль, но последний гейм оказался слишком сложным, и ей пришлось позвать врача. Наверняка, знай она, что произойдёт, она бы взяла перерыв раньше. А всё, что случилось во время перерыва – это на усмотрение врачей. Их главная обязанность – обеспечить безопасность и здоровье спортсмена. Они приняли решение, согласно которому Вике нужна была помощь, и они оказали её согласно правилам. Вика не виновата в том, что на это понадобилось 10 минут», — заявила Алластер.

«Мне кажется, что врачи или физиотерапевты должны отвечать за то, что перерывы затягиваются. У них есть три минуты, и они не должны тратить больше времени. Длинные перерывы влияют на ход матча. Они должны работать с игроком ровно столько времени, сколько им отводят правила. Так что я считаю, что в матче Азаренко и Стивенс ответственность лежит на них», — подчеркнул Муратоглу.

«Обыграв Ли На в финале и выиграв свой второй подряд титул в Мельбурне, Виктория Азаренко удержала первую строчку рейтинга. И она показала, что может выполнять свою работу даже в сложных условиях. После спорного медицинского перерыва в матче со Слоан Стивенс она закрылась в себе и надела метафорический капюшон и наушники – хотя в реальности именно так она выходит на корт. Она переборола сложную соперницу, недружелюбных болельщиков, два дня беспощадных разборов полётов в прессе и социальных сетях и выиграла турнир, не показав своей лучшей игры. Сила духа? С этим полный порядок», — отметил Робсон.

«Вы, ребята, акулы. С вами тяжело. Когда вы раскручиваете историю, даже если её нет, с вами не совладать. Вы знаете своё дело. Каждый справляется с вами как может. Я понимаю, что это ваша работа, но, возможно, иногда вам всё же стоит быть… Не могу подобрать слово, не хочу быть грубым. Ей же 23 года, вы только подумайте. Я думаю, что из этой ситуации вам, журналистам, тоже стоит извлечь урок – не только спортсменам», — сказал Сумик.

«Вы знаете, что произошло 10 лет назад? Вот в чём дело. Это был один из худших моментов, через которые я когда-либо проходила. То, как со мной после этого обращались, как мне приходилось оправдываться до 22:30, потому что люди мне не верили. На самом деле я могу повторить то, что сказал на днях Новак Джокович. Иногда у журналистов возникает непреодолимое желание написать историю о злодее или герое. Но мы не злодеи и не герои – мы обычные люди, которые через многое проходят. Предположения, домыслы, все эти комментарии – это просто дерьмо, потому что никто не знает всю историю. Неважно, сколько раз я рассказывала свою версию, меня не слушали. Смешно, что вы об этом говорите, потому что я об этом думала. У меня ушло 10 чёртовых лет, чтобы это преодолеть. Извините за грубость. Надеюсь, меня не оштрафуют. Меня обвиняли в том, что я жульничаю, притворяюсь и пытаюсь сбить людей с толку. Всё это такая неправда, если вы меня реально знаете. Мне приписывали плохие вещи, и в какой-то момент ты такая: «Правда? Я плохая?» И эти сомнения начинают закрадываться. Теперь мне просто всё равно. Сейчас я абсолютно уверена в том, кто я, и со всем смирилась. Эти комментарии, осуждения – они есть. Я их замечаю, но мне всё равно», — заявила Азаренко.