Интервью с Анастасией Потаповой: о допуске до Уимблдона и ОИ, хейте и поддержке из-за джерси «Спартака» и любви
В большом интервью «Чемпионату» лучшая теннисистка России откровенно рассказала о теннисе и любви.
Анастасия Потапова раздаёт огня как на корте, так и за его пределами. Россиянка активно продвигается по туру — она уже лучшая среди соотечественниц в Чемпионской гонке WTA — и создаёт настоящие инфобомбы. Её выход в футболке «Спартака» на матч в Индиан-Уэллсе неожиданно для неё и команды вызвал резонанс — об этом написали все медиа, обсудили и лидеры женского тура. Подогрела интерес к своей персоне Настя и завуалированными подробностями личной жизни — о чём мы тоже спросили.
Чтобы узнать о последних изменениях в профессиональной и не только жизни, мы встретились с Анастасией уже в России, в Москве — куда, кстати, она особенно любит приезжать. Офис «Чемпионата» 22-летняя теннисистка помнит — как и сам повод туда заглянуть — в 2016 году она оформила юниорский Уимблдон и рассказала нам, как это было. В 2023-м мы встретились вновь.
«Ощущение дома меня настигает только в Москве»
— Вы в паузах между турнирами приезжаете в Россию. Почему? Ведь вроде бы вся жизнь уже где-то там? — Вообще не так. У меня жизни там практически нет. То есть я своё будущее, наверное, вижу так: буду жить 100% в Москве, однако какое-то время хочу иметь что-то в Европе, чтобы жить 50 на 50. Но Москва у меня всегда стоит в приоритете. Не знаю, почему так сложилось, это действительно то место, где ты выходишь из аэропорта и думаешь: «Класс! Я дома!» То есть всё — ты расслабляешься. И сегодня у меня было такое ощущение – наконец-то! Где бы я ни летала, где бы ни была – красивые места, города – но всё равно ощущение дома меня настигает только в Москве.
— Почему вы не стали играть Чарльстон? Ведь многие россиянки остались после Майами в Америке и продолжили там выступать. — Три причины. Одна из них – к сожалению, надо было лететь в Москву, потому что у меня заканчивается шенгенская виза. Это такой технический момент, для которого мне обязательно надо было выбрать время – когда лететь в Москву. Потому что иначе на «Ролан Гаррос» я уже не смогу летать в Европу. И тут либо рискую Мадридом и Римом, которые бы не хотелось пропускать, либо Чарльстоном – первым турниром на грунте. Что, в общем-то, терпимо. Вторая причина в том, что я находилась в поездке с Лиона – а это начало февраля, то есть неделя за неделей. Единственное, в Дубае, как к счастью оказалось, хотя и нельзя так говорить, я сильно заболела и пропустила неделю. Но она была ужасной – честно, думала, что умру. А так играла неделю за неделей без остановки. И, конечно, когда такие долгие серии, то надо делать паузу. Ну а третья причина – это переход с харда на грунт. Если бы турнир в Майами не сложился так успешно, то, наверное, был бы смысл поехать дальше в Чарльстон, потому что было бы время адаптироваться на новом покрытии. Но, к сожалению, я не могу так рисковать моим голеностопом, моей травмой. Это очень опасно, и мне надо чуть больше времени, чтобы плавно начать играть на новом покрытии.
— Что поменяется при переходе на новое покрытие? Как будете готовиться технически, морально? — Наверное, ничего не поменяется, потому что, удивительно, я как играла на грунте прошлым летом относительно успешно, так потом в абсолютно такой же теннис – с такой же тактикой – показывала на харде. Это тоже дало свои плоды. Единственное, опять же, чуть больше риск для травм, для голеностопов, потому что это всё равно скользкое покрытие. Но я искренне люблю грунт, и, наверное, когда-то было… Сейчас 50 на 50, но всё равно в глубине души думаю, что грунт у меня стоит в приоритете. Там я могу быть более опасной, чем на харде – именно тот стиль тенниса, в который я играю. Потому что всё равно играю не совсем в однотипный теннис: люблю дать свечку, повыше отскок, как-то передёрнуть, также умею «давать» хорошие углы. И на грунте, конечно, не очень комфортно, если кто угодно даёт хороший угол. Тогда возвращение обратно занимает намного больше времени.
«Сделаю подпись, но кому от неё станет проще?»
— А какое у вас отношение к траве? И что скажете по поводу решения Уимблдона позволить сыграть россиянам и белорусам в этом году? — Конечно, на траве у меня своя история – тот триумф по юниорам на Уимблдоне в 2016-м. Но, опять же, это было по юниорам и очень давно. И трава – это то покрытие, на котором, мне кажется, выигрывает тот, кто лучше и быстрее всего сможет как-то приспособиться. Действительно, это очень опасное покрытие, очень неудобное. Я бы сказала, что оно непонятное. И везде корты разные: где-то чуть ниже пострижена трава – и там отскок быстрее. Где-то повыше пострижена – там медленнее, чем на грунте. Я отношусь к траве, наверное, положительно, но также не могу сказать, что умею на ней играть. Да, тот триумф был, но хочется, конечно, попробовать себя уже в профессиональном туре. А пока не было такой возможности, к сожалению. Потому что когда она была, я была ещё достаточно неопытной. А сейчас чуть больше опыта. Рада тому, что в этом году нам разрешили играть и дай бог никто не изменит это решение. Не хочу ставить какие-то большие цели, но надеюсь, что всё сложится так же удачно, как когда-то.
— Вы подписываете эту декларацию, которую вроде как всех обязали подписать? — Я читала об этом в медиа, но мне лично никто из WTA не подходил и не говорил: «Вот, Настя, через месяц мы пришлём бумагу на почту, тебе нужно будет сделать подпись». Я сделаю подпись, но кому от неё станет проще? Ничего не закончится, она ничего не изменит. Я не раз высказывала своё мнение по поводу всего, что происходит. И как любой разумный человек я против того, что происходит. Но если надо будет поставить подпись, чтобы поехать в Англию, думаю, что её поставят все из нас. Потому что всё-таки мы спортсмены, наш век не такой длинный, и хочется как можно больше сыграть. Особенно если речь идёт о турнире «Большого шлема».
— На Уимблдоне-2016 у вас с Даяной Ястремской было что-то типа акции «Нет – политике, только спорт!». Вы же даже обнялись. Заранее это продумали? — Нет, мы просто всегда очень хорошо общались с Даяной, никогда не было каких-то проблем. Поэтому ничего не обговаривали – как ходили вместе на ужин до финала, так и после. Ничего не изменилось.
— И сейчас? — Сейчас чуть-чуть изменилось.
— И с Мартой Костюк у вас были общие фотографии – например, вместе с Андрееску. — Да. Действительно, мы довольно близко дружили с Мартой, но, к сожалению, человек решил изменить своё мнение — и не только обо мне. Беспричинно. Не мне её судить, ведь это её выбор. И я уважаю его. И если ей так проще, то я это принимаю. Мне от этого ни горячо, ни холодно.
— Арина Соболенко сказала недавно, что в подтрибунке чувствуется не очень здоровый вайб. Ощущаете ли вы это? — Мне всё равно. Лично у меня такого нет. Я приезжаю на турнир, и моя цель – обыграть своего соперника. Неважно, откуда он, что происходит. Может быть, этот вайб, как вы сказали, или напряжение я чувствую с любым своим соперником. Но именно с девочками с Украины — нет. С некоторыми мы до сих пор здороваемся, общаемся, сидим в раздевалке, вместе смотрим соцсети, что-то показываем друг другу, прикалываемся. То, о чём вы сказали — такого нет. Может быть, с некоторыми есть, но, опять же, я на это не обращаю внимания, потому что нет в этом смысла.
«В теннисе есть и русская, и русско-белорусская диаспора — все общаются»
— Как раз про настрой на конкретного соперника. В последнее время россиянки заметно прибавили в туре. Почувствовали ли вы, что у вас стало больше матчей с соотечественницами? И как вы настраиваетесь играть против своей подруги по сборной? — Да, это хороший вопрос, потому что я знаю очень много девочек и мальчиков, которые не могут выступать против игроков из своей страны. И, действительно, есть такой факт, это очень распространено. Опять же, не знаю, как так складывается в моей голове, но на меня это абсолютно не влияет. Со мной никогда не было на корте такого, что я не уважала своего соперника. Всегда в первую очередь отношусь с огромным уважением – ни с кем не ругаюсь: ни одного конфликта или спора ни с кем на корте. И когда выхожу играть, допустим, с Дашей Касаткиной или Катей Александровой, для меня это рядовой матч, который если она и выиграет, то только потому, что в этот день она была лучше меня. А не потому, что я испугалась играть с девочкой из моей страны. У меня такое отношение к этому, и мне это не особо мешает, если честно.
— А есть российская диаспора в туре? Как-то держитесь друг за друга? — И белорусско-русская есть. Да, мы очень хорошо общаемся и с Вероникой [Кудерметовой], и с Ариной [Соболенко], и с Дашей [Касаткиной]. Но, наверное, ближе всего я общаюсь с Ариной, Катей Александровой и Яной Сизиковой. А так – да, со всеми девчонками. Вот с Вероникой в Индиан-Уэллсе совпало, конечно, но мы очень здорово провели время: встретились в очереди на подъём на гору в Палм-Спрингс и провели там пять часов, с ней вдвоём карабкаясь по горам, по колено в снегу. И потом договорились на ужин в Майами сходить, но там чуть-чуть не получилось. То есть мы 100% все общаемся, у нас абсолютно дружеский коллектив. Хочу сказать, что все девчонки из России очень дружелюбны и, наверное, одни из самых добрых в туре: никогда плохого слова не скажут, всегда поддержат. Варя Грачёва – очень хорошая девочка. Наши девчонки все супер!
— Как вы отреагировали на новость о Варваре – она получает французское гражданство. — Абсолютно спокойно. Это её выбор. Варю знаю с девяти лет, мы объездили все чемпионаты мира и Европы в команде до 14 лет. Жили с ней всегда вместе. То есть Варю знаю очень давно. И также знаю, что она очень давно живёт во Франции и в России её ничего не держит. Поэтому, если поступает такое предложение, плюс Варя ещё ни разу не выступала за нашу сборную, почему бы и нет? Если ей будет лучше – для её карьеры, для жизни – то желаю ей огромной удачи. И это не будет влиять на моё общение с ней – мы так же будем дружить, общаться и тренироваться вместе.
— Можно сказать, что Варя нашла своё место. А у вас есть какая-то страна – максимально не ваша? — Наверное, Германия. Я не знаю. Скорее всего, это больше из-за менталитета людей. С моим менталитетом это не очень соприкасается. Там бы, наверное, я точно не смогла жить. А так самого нелюбимого места нет. Всё-таки у нас все соревнования проходят в красивых городах, хороших отелях, и плохого впечатления точно не складывается. Если бы я поехала сама на отдых куда-нибудь и не угадала бы, то, наверное, другое было бы впечатление. А так никаких проблем не было.
«В Азии люди буквально кидаются, будто увидели Роналду или Месси»
— Три последних сезона в туре отсутствовала азиатская часть с китайскими турнирами… — Кстати, я только что подумала и хотела сказать, что, может быть, я не очень люблю Азию.
— Какие ожидания от возвращения некоторых турниров? — Ну, они же только частично возвращаются – Токио и Осака. И то Осаку в прошлом году отменили. Не знаю, что сказать. Опять же, организация в Азии всегда на высшем уровне, фанаты там сумасшедшие. Ты с корта не можешь выйти без пяти охранников. Люди буквально кидаются, как будто они увидели Роналду или Месси — все кричат. Мне кажется, Азия играла огромную роль для нас в туре, потому что там были одни из самых крупных соревнований, там было больше всего денег. И, конечно, в какой-то степени обидно, что у нас урезали такую большую часть в календаре, ничем не заменив на это время года. В том, допустим, добавили Гвадалахару – но лишь один из условно пяти потерянных турниров. Я была бы рада, если бы азиатская серия вернулась. Хотя это конец сезона, и сама поездка уже довольно мучительна. Я не главный фанат Азии или отдыха там. Хотя люди там очень приветливые, ничего не имею против. Просто туда далеко лететь, джетлаг и погодные условия в Азии невероятные: всегда очень жарко и очень влажно. То есть ты там прям «умираешь». Посмотрим, если вернётся туда тур, то, конечно же, туда поеду. Но я знаю, что всем будет непросто играть в Азии в конце года.
— Чем отличается азиатский день или итальянский и французский от дня в России? Может, в тренировочном плане или времяпрепровождением? — В России всё равно у меня более свободный график. Это дом, я живу дома. Потренировалась, доехала домой, отдохнула, потом ещё потренировалась, поехала в салон – надо сделать причёску или маникюр. Конечно, в Азии такого не могу себе позволить. Дело не в уровне услуг, а в том, что, когда находишься в туре и даже в городах, которые тебе нравятся, там более рутинная работа. То есть после тренировки я не могу заскочить в отель полежать. Нет, мы всё равно находимся на кортах гораздо больше времени, у нас меньше гибкого графика. Это, наверное, главное отличие. А так, если уж прямо приспичит, то никто, конечно, не будет меня останавливать.
«Питера максимально не хватает — одна из любимых недель в году»
— А вам не хватает сейчас российских турниров? — Да, Кубок Кремля и Санкт-Петербург. Очень их не хватает, если честно. Особенно Питера. Кубком Кремля я не успела проникнуться как следует, потому что сыграла всего раз в «Олимпийском», а потом уже мы кочевали, где могли. Но всё равно для меня это была не та атмосфера, не очень уютно. Там были проблемы – не нравился свет: то слишком ярко было, то слишком темно. А вот Питер, наверное, одна из моих самых любимых недель в году. Там всё на высшем уровне. И не просто же так этот турнир пять раз подряд выбирали лучшим в году. Так что Питера максимально не хватает.
— В Москве не так просто найти грунтовый корт. Вы пропустите тренировочный процесс, пока находитесь тут? — В Академии Островского есть закрытый грунт, по-моему, пять кортов. Я сегодня уже была на тренировке. Поэтому меня ничто не останавливает от тренировок здесь, даже в такое время года, когда мы ещё не можем выйти на улицу. У нас есть закрытый грунт, и один из них всегда, даже летом, остаётся под крышей – открывают только четыре других. А этот всегда остаётся под крышей на случай, если пойдёт дождь или ещё какая непогода. Поэтому мой тренировочный процесс, когда я в Москве, не останавливается ни на минуту.
— Какой европейский грунт максимально похож на российский? — Долгое время у нас в Академии была проблема с этим кортом: он был то слишком сухой, то слишком мокрый, не очень ровный. Но сегодня, когда я играла, поняла, что качество корта за время, что меня не было с прошлого лета, очень сильно изменилось. Я знаю, что Александр над ним работал. И не могу сейчас сказать, что он уступает тому же Риму или Мадриду. В Мадриде вообще другой грунт по составу. Там нет камушков, пудра такая. Я обожаю корт в Мадриде — он очень комфортный. Наш корт, наверное, похож на римский, да и в принципе на обычный европейский хороший грунт.
— Пудра мягче? — Знаете, я могу объяснить на примере с кофе. Иногда бывает взбитая пенка, а иногда — кремовая: такая вкусная, красивая. И вот в Мадриде такой кремовый корт. Он так же скользит и такие же отскоки, но ты будто по ковру скользишь. Очень классные ощущения, мне нравится Мадрид.
— В Мадриде же ещё заметна высота над уровнем моря. — Ну нет. Там не очень высоко. После Гвадалахары для меня выше не будет. По-моему, там 600-700 метров.
— Для Даниила Медведева на финале Кубка Дэвиса это была проблема – кровь из носа текла. — Не знаю, для меня это не было проблемой. В том году, когда выиграла Стамбул, я была затем в квалификации в Мадриде, и мне пришлось лететь туда ночью, а на следующее утро уже играла матч с Дашей Гавриловой – не адаптировавшись, не размявшись, не потренировавшись. И очень хорошо – дальше потом обыграла Кристину Младенович – 6:2, 6:0. Так что не было проблем с переходом. Такое я не ощущаю. Даня, наверное, просто не был в Гвадалахаре. После неё мне ничего не страшно.
«Победа над Гауфф в Майами в плане продвижения стала самой важной»
— Кстати, есть ли сожаление, что нет возможности защитить титул в Стамбуле? — Да. Немножко есть. Мы долгое время с командой решали куда поехать: в Штутгарт или Стамбул. Даже с моим нынешним высоким рейтингом – в топ-25 – всё равно была мысль всё-таки поехать в Стамбул. И я была предварительно заявлена и туда, и туда. Но когда произошло это ужасное землетрясение, объявили об отмене турнира. Естественно, не осталось выбора. Но, на самом деле, я уже, наверное, лет пять хотела попасть в Штутгарт, поиграть там. Не знаю, по видео, по фотографиям мне кажется, что там будет очень комфортно выступать на закрытом грунте – будет интересно.
— Может, там немцы и развенчают представление о себе и покажут себя с лучшей стороны? — А вы знаете, я всегда в Германии хорошо выступала. Нет такого, что, допустим, не люблю Германию, потому что всё время там проигрываю. Нет. Я и по юниорам там выиграла много всего, и по взрослым. Не помню, что конкретно, но какие-то турниры серии 25к там 100% играла в начале пути. Помню, что всегда это получалось более-менее успешно. Наверное, атмосфера такая нагнетающая, грубая, чёрствая мне не очень подходит. Я всё-таки больше фанатка Италии, Испании.
— Ну и, конечно, в Штутгарте будет другая акустика в зале. Всё-таки все звуки отражаются от крыши и как бы звенят. А в Риме, на том же корте Пьетранджели, все как крикнут – и звук улетает вверх. — Да, потому что там ещё корт в такой яме, звук наверх уходит, над тобой, наверху. Да, наверное. Но знаете, я вот сейчас играла в Майами с Кори Гауфф. Непросто было, скажу честно, из-за фанатов. Естественно, Кори для них любимица №1, мне кажется, вообще во всём теннисе. Потому что когда я играла с Джессикой Пегулой, люди болели даже, наверное, больше за меня, чем за неё. Это было удивительно, но факт. А с Кори было непросто, однако, опять же, адаптируешься довольно быстро и уже не слышишь какие-то лишние звуки, думаешь только о мяче, корте и сопернике.
— А есть у вас какой-то внутренний рейтинг важных побед? Как-то расставляете для себя такие матчи? — Пожалуй, есть. И, наверное, это важная победа против Гауфф в плане продвижения вперёд, потому что хотелось выйти в следующий круг, хотелось результата, которого я так долго ждала именно на больших турнирах, а не на серии WTA 500 или WTA 250. К счастью, всё сложилось. Но, честно, я ожидала эту победу, потому что была в хорошей форме как физически, так и ментально. Даже, может быть, где-то надо было выиграть легче, чем на самом деле всё закончилось. Но, опять же, я справилась, даже несмотря на то что ушла в 3:5 во втором сете – не опустила руки. Наверное, больше из-за такой ситуации это очень важная победа – для будущего.
— Бывают разговоры с тренерами, мол, зачем доводить до этого, чтобы потом себя героически вытаскивать? Что не так что-то идёт в середине матча, когда можно обойтись двумя сетами и не доводить до третьего? — Да, конечно, такое у меня бывает: первый выигрываю, второй отдаю, а с третьего заново начинаю играть, лучше, более сосредоточенно. Но это теннис, соперницы сейчас более высокого уровня, поэтому бывает и такое.
«Иногда смотришь – сидит «каменный» тренер — и думаешь: «Ну скажи хоть что-то!»
— Расскажите про взаимоотношения с тренерским штабом. Как с ним работается? — Мы сейчас конкретно про кого-то?
— Можно и про Игоря Андреева, и про остальных. — В основном со мной всё равно ездит Игорь. И вот Саша (Островский – менеджер. – Прим. «Чемпионата»). Физио приезжает, может быть, раз в год куда-то. Фитнес-тренер тоже редко. Ну, какие отношения? Весёлые они у нас в команде. Но если без шуток, то отношения отличные. Естественно, бывают иногда какие-то недосказанности, мы можем и поругаться. Но мы люди, и это нормально. И если учитывать, сколько времени мы проводим вместе, то это нормально, что мы можем с ним где-то зацепиться. Но в общем это не влияет на работу. У нас есть свои цели, и Игорь помогает мне очень сильно – пытается найти решения от всех проблем, чтобы я стала лучше. Ну а я слушаю его.
— Интересно следить за вашими взаимоотношениями во время матча. Вы эмоционально реагируете на какой-то эпизод, поворачиваетесь в сторону Игоря, а он вам в ответ покер-фейс – лицо, не выдающее никаких эмоций. — По-разному бывает. Во время матча я очень часто смотрю на Игоря, потому что мало ощущается какой-то поддержки от трибун. И тогда единственная поддержка – от моей команды, которая сидит в боксе. И когда смотрю на них, то мне хочется хоть какой-то энергии получить в ответ. И иногда у нас бывают стычки. Я знаю, что Игорь меня очень поддерживает, переживает, и даже когда друзья приходят на мои матчи и сидят за Игорем, потом мне говорят: «Он так за тебя переживает! Он так волнуется». Но иногда вот эти его «каменность» и хладнокровие на корте злят, потому что я хочу от него получить эмоцию: иногда хоть какую – «Давай!», «Вперёд!», кулачок или показать, что всё окей. А иногда смотришь – сидит «каменный» тренер — и думаешь: «Ну скажи хоть что-то!» Мы, кстати, разговаривали с ним на эту тему в Майами, и на следующем матче уже была другая картинка. Но всё равно, я найду до чего докопаться, на самом деле. Когда идёт борьба, я не отвечаю за свои слова в сторону тренера и своей команды. Но, думаю, она уже к этому привыкла и даже не обращает внимания.
— Мы видели, как Арина Соболенко кричит на своего коуча. — Нет, ну я, конечно, не так. Я по мелочи. Но всё равно бывает, что не сдерживаешь эмоции. Особенно если находишься на каком-то пике и идёт борьба. Иногда это даже полезно в моём случае: выплеснуть какие-то негативные эмоции, чтобы продолжить играть дальше.
«Мы нормально себя ведём: можем пойти в бар или заказать бургер с пивом»
— Часто ли вам судьи делали замечания во время матча? — Нет. Проблем с судьями у меня нет. Иногда бывает, что могу сломать ракетку, и тогда мне, естественно, дают предупреждение. Именно в матче такого никогда не было.
— Ведёте ли счёт разбитым ракеткам, как Марат Сафин? У того, например, за карьеру таких набралось больше тысячи. — Нет. Я таким не занимаюсь. На самом деле, в этом году сломала уже больше, мне кажется, ракеток, чем за весь прошлый сезон. Надо немного остановиться.
В разговор включается менеджер теннисистки – Александр Островский: «Мне кажется, этому есть объяснение – Настя просто больше матчей сыграла».
— Ну, нет, — парирует Анастасия. — Одно время, года два назад, думала, что если не сломаю ракетку, то не выиграю матч. Можете такое представить, что у меня это засело в голове? Мне кажется, что в позапрошлом году в Дубае, когда у меня был хороший результат, ракетки только так летали. То есть что-то сидело в голове. Конечно, потом я поняла: когда у меня остались всего две ракетки, посмотрела на них и подумала: «Надо заканчивать!»
— А есть ещё какие-то мини-традиции? Например, что-то сделать перед матчем или во время? — Да, есть. Я перед матчем пью кофе, эспрессо. Прям один шотик – буквально за пять минут до матча – и сразу на корт. Это прям традиция.
— Чтобы энергию получить? — Наверное, да. Чтобы чуть быстрее начать матч, быстрее реагировать. Но, наверное, сейчас это уже больше как традиция. Потому что неважно, какое время дня: я могу выспаться и чувствовать себя прекрасно, но всё равно мне шот эспрессо обязательно нужен перед матчем.
— Некоторые люди, когда готовятся к ответственному событию, выпивают один шотик, но не кофе… Такое практикуют теннисисты? — Знаю только один такой случай. Мне было 11 лет, и мы приехали в Америку играть связку турниров Eddie Herr и Orange Bowl. И у нас в команде был Антон Десятник. Мне кажется, он уже закончил играть. И он играл тогда эти турниры по 18-летним – как связку ITF. Антон всегда так сильно нервничал на матчах, что ему тренер давал выпить шот виски, по-моему, чтобы он не трясся. И вот ему это помогало – он так делал. Но, опять же, тогда ему помогало, а сейчас он закончил играть в теннис. А так, я думаю, такого уже нет. Потому что все, кто играет в про-туре и находится высоко в рейтинге, уже не так сильно нервничают до матча, чтобы настолько тряслись руки.
— Чтобы снять стресс, можете себе позволить чего-то больше – съесть какую-то нездоровую пищу или лечь спать попозже? — Я, наоборот, восстанавливаюсь через сон. Очень много сплю – очень люблю поспать. Даже до матча, когда нахожусь на турнире, в 10 вечера 100% уже сплю. А так, чтобы почувствовать какую-то «нормальность»… Мы нормально себя ведём. У нас нет проблем. Мы можем после турнира с моей командой – с Сашей и Игорем – пойти в бар и заказать, допустим, бокал вина. В этом ничего такого нет. Или пойти, допустим, в ресторан и заказать бургер с пивом. Мы не как зомби – сосредоточены только на какой-то профессиональной работе. Я пыталась так делать какое-то время: ограничивала себя абсолютно во всём, и у меня «поехала крыша» через полгода. Это было в позапрошлом году. Из-за этого задумываешься: если ты действительно считаешь, что тебе что-то мешает, то ты просто вдалбливаешь себе это в голову. Я считаю, в этом нет ничего плохого.
Кстати, мы много с кем на эту тему разговаривали, даже со Светой Кузнецовой советовалась. Она мне сказала, что во время победного US Open каждый день пила бокал вина. Если ты действительно считаешь, что тебя что-то может остановить или это настолько плохо, то, наверное, не стоит этого делать. Но если ты адекватно это воспринимаешь: «Ну и что в этом такого? Если это не влияет ни на результат, ни на тренировку, ни на сон, то почему бы и нет?» Но, конечно, всё в рамках разумного. Не спать до пяти утра, где-то танцевать непонятно с кем – такого делать не надо. Но быть спокойной, расслабленной, сосредоточенной благодаря этому – флаг в руки.
— По поводу сна. Когда долгие перелёты – в Австралию или Америку – спите в дороге? — У меня есть уникальная способность: как только сажусь в самолёт, ещё даже до взлёта, я уже в отключке. А дальше меня будит стюардесса: «Девушка, просыпайтесь, мы садимся». То есть у меня с этим вообще нет проблем. Наоборот, использую это время, чтобы выспаться, спокойно отдохнуть без телефона – никто не звонит, никто не пишет. Мне очень нравится летать.
«После Австралии поняли, что это что-то большее, чем просто дружба»
— Как провели день рождения? — Я день рождения провела в самолёте. Представляете? То есть никак не провела. Я не праздновала. Прилетела в Европу, провела там пару дней просто и спокойно. И всё. На этом мой день рождения закончился. Без празднований.
— Какие поздравления вас особенно удивили? — Удивило, как меня красиво команда «Спартак» поздравила: с фотографиями, которые были сделаны ещё в 14 лет. Где-то они их нашли, хотя у меня их даже в телефоне нет. Но прямо сумасшедшего поздравления, которое бы я запомнила, не было.
— Вы готовите специальные виш-листы или любите удивляться подаркам? — Вообще не люблю получать подарки, люблю их дарить. Поэтому, когда все спрашивают, что хочу получить на день рождения, говорю: «Ни-че-го». Ничего мне не надо, у меня всё есть, всё нормально. Подобным никогда не занималась. Некоторые люди, когда празднуют день рождения, рассылают списки и просят выбрать. Никогда так не делала. Для меня главное, чтобы пришли люди и мы хорошо отметили, нежели получить какой подарок.
— Но удивлять любите и вы. Недавно в соцсетях сделали одно признание. Это то, о котором мы говорили в прошлом интервью? — Да, это забавно вышло. Когда я с вами разговаривала, мы с Сашей были в номере и было очень смешно в этот момент — мы общались на громкой связи. Да, это было в Дубае.
Саша (Шевченко. — Прим. «Чемпионата») проиграл в Дохе и прилетел сразу ко мне в этот же день. Я тогда болела. Приходилось в основном сидеть в номере, потому что сил куда-то ходить не было.
Он был ещё в Линце. Саша даже садился не в бокс, а на обычные трибуны: 28-е место, например. Для болельщиков, наверное, стало сюрпризом.
— В туре все друг друга знают давно. Но как вы познакомились? — Я Сашу знаю с девяти лет. Всё произросло абсолютно из дружбы. То есть с девяти лет общаемся: объездили, как с Варей Грачёвой, все эти турниры Tennis Europe 12, 14, 16 лет. Мы всегда очень близко дружили и где-то после Австралии поняли, что это, наверное, что-то большее, чем просто дружба. И как-то начали это развивать.
— Кто сделал этот шаг навстречу? — Никто, наверное. Это как-то само получилось. Не было такого, что Саша как-то подкатил. Через общение всё пришло к этому. И не было даже вопросов: ни у меня, ни у Саши. Он очень хороший. Его Игорь Андреев называет «солнышко». Просто очень добрый человек.
— Это то самое качество, которое вас зацепило? — Одно из… Но это не самое крутое качество Саши. Он кажется хорошим, но в то же время принимает такие решения, которые могут удивить.
— Например? — То же его появление в Линце — взял и приехал. Мало кто такое может сделать, тем более когда ты сам играешь в туре. А он вообще с турнира прилетел в Линц. Даже не на самое начало, а на четвертьфинал. То есть речь могла идти об одном дне. Или когда он в Дохе проиграл в два часа дня, а уже в шесть вечера был в Дубае.
— И вы не просили его об этом? — Естественно, я не буду настаивать. Я всё понимаю, ведь теннисистка. Но нет, не особо просила, хотя и было приятно. Тем более болела. И повод был: «Как ты болеешь, а я буду там?» Мужчина.
— С супом прилетел… — Буквально (улыбается).
«После случая с футболкой «Спартака» выступали с поддержкой: писали не только на русском»
— Поддерживал после того инцидента в Индиан-Уэллсе? — Меня и не надо было особо поддерживать. Я не расстраивалась, меня это не задело. Абсолютно спокойно к этому отнеслась. Во-первых, что это вылилось в такую историю, стало сюрпризом для меня и для всех. Но, видимо, людям главное дать повод, и дальше они сделают всё сами — увидят скрытый смысл, которого там абсолютно нет. Я видела, что писали много. Но больше всего ощутила поддержку от российских медиа и от многих иностранных СМИ. У меня даже выросла активность в соцсетях, это стало неожиданным хайпом. Очень много получала сообщений: «Настя, не обращай внимания, всё нормально, мы знаем, что в этом ничего такого нет». Выступали с поддержкой на разных языках: писали не только на русском. Мне никогда в жизни не писали столько русскоязычных, сколько в этот раз и именно со словами поддержки. Но у меня «Инстаграм»* (*Meta признана экстремистской организацией в РФ, её деятельность запрещена на территории страны. — Прим. «Чемпионата») больше направлен на европейскую аудиторию, на англоязычную. Однако в тот момент наши русскоговорящие ребята объединились и поддержали меня, хотя я не особо переживала по этому поводу. О том, что, как писали некоторые СМИ, меня исключат из тура, даже и речи не шло. Заголовки такие были… Надо дать повод. Мы думали, что даже больше от игроков будет какая-то неадекватная реакция.
— Это транслировали журналисты определённых стран, — подхватывает Александр. — Мы предполагали, что возможна какая-то неадекватная реакция от них. Как Настя сказала, никакого тайного смысла, поддержки чего бы то ни было, кроме как футбольного клуба «Спартак», не было. Изначально с клубом у нас тёплые отношения. Ей это интересно, аудитории «Спартака» это интересно. А «Спартаку» интересна Анастасия.
— Коллаборация такая… — Мы поняли, что ничего такого в этом и нет страшного. По результатам, да, нас пожурили. Мы согласны: если есть какие-то правила, их, конечно, нарушать не будем, потому что Настя работает в WTA. Вопросов быть не может. Мы чётко ответили, что в будущем такого рода вещи точно будут согласованы. Но если посмотреть на ситуацию в конечном итоге, то Настя получила от этого намного больше плюсов. Мы не расстроены особо.
— Какая всё-таки была реакция WTA? Они подошли, как-то намекнули? — Никто ко мне не подходил. Мне одна из супервайзеров в WTA, с кем я в хороших отношениях, написала в WhatsApp и спросила: «Настя, в чём был посыл этого выхода?» Я сказала правду: что болею за клуб, это было в поддержку моего клуба. На что мне сказали: «Окей, мы тебя поняли. Просто, к сожалению, в правилах на соревнованиях WTA мы не можем на матчах рекламировать другой спорт». Если бы я вышла в баскетбольном джерси, то тоже было бы нельзя. В ATP нет таких правил, потому что все выходят в баскетбольных джерси. И нормально.
Но действительно прислали фото — скрин из «Книги правил». Формально было нарушение, Настю предупредили, однако без каких-то санкций.
— Просто сразу вспоминается история с Викой Азаренко и «ПСЖ». — Мы с Викой очень долго это обсуждали в Майами, потому что она заступилась за меня. Мы с ней в хороших отношениях, она даже мне подсказывает какие-то вещи. Она ведь находится в Совете игроков WTA. И Вика заступилась, так как делала то же самое. И потом Азаренко предупредили тоже. Досталось и ей. Теперь официально предупредили всех игроков — в футболках другого вида спорта выходить нельзя.
— Можно говорить, что это «правило Анастасии Потаповой». — Оно было и раньше, просто тогда особого внимания ему не уделяли. Зато теперь «Спартак» знают везде. Сколько мне людей из Америки написали под комментариями слово «Спартак» и поставили сердечко… Тысячи. В основном это писали американцы. Все просили выйти и на следующий матч в футболке. Но приходилось отвечать, что уже не могу по закону.
— Много правил. И они вечно меняются. Как за всем следить? — На корте, когда выходишь на матч. У меня были случаи, например, в Австралии в этом году принимается правило, что коучинг во время матча разрешён. Я могу подходить к тренеру и вести с ним диалог. Мы это делали всю Австралию с Игорем. Я даже расстроилась, что такое правило ввели. Не особо люблю, когда мне что-то на матчах говорят. Приезжаем в Леон, первый матч, Игорь что-то говорит в боксе около полотенец в то время, когда я пошла за ним. И мне судья: «Анастасия, нет-нет-нет».
Мне стало даже интересно, хотя я бы в жизни не подошла к судье объясниться. Но уточнила, в чём же проблема. Он сказал: «No coaching» [коучинг запрещён], хотя две недели назад я разговаривала на АО с тренером. В итоге провела два часа в офисе, где мы не могли разобраться: действует ли ещё это правило или нет. Они реально меняются каждый турнир, каждые две недели. Новая связка — новые правила. Так и выясняем — по ходу дела.
«WTA ведёт себя немного неправильно: выбрали несколько игроков и выставляют только их»
— Какая теперь последовательность турниров? — Мадрид, Рим, думаем ещё по поводу недели до «Ролан Гаррос» — Страсбург или Рабат. И «Ролан Гаррос». Будем смотреть по результатам, состоянию.
— Где будете базироваться во время такого продолжительного трипа? — Наверное, будем переезжать с места на место, где турнир. Чтобы подготовиться лучше. Получалось всегда так, что в Индиан-Уэллс и Майами приезжала за пару дней до начала и не могла подготовиться — нужно чуть больше времени. Такое чувство, что в первом матче чуть его не хватало, чтобы привыкнуть окончательно. В этом году у меня прямо была цель, чтобы на ИУ поехать намного раньше, если никакие финалы бы там не играла. И ощущения совершенно иные на корте, так что в дальнейшем мне такое подходит — нужно чуть больше времени потренироваться именно на стадионах. Сыграю Штутгарт, затем — Мадрид, после — Рим.
— Какое отношение к турнирам: четыре двухнедельных «Шлема» — АО, Доха-Дубай и сейчас ИУ-Майами? И к тому же Мадрид, который два-три года уже идёт две недели. — С одной стороны, много: Мадрид, Рим. Опять такие связки подряд. Но первый круг на bye, сразу со второго и через день. Это тоже плюс. Для сеяных игроков это хорошо: со второго круга, на начальных стадиях и соперник чуть-чуть попроще, не попадаешь на топов. А для игроков, кто стоит пониже в рейтинге, это, конечно, испытание. С другой стороны, всегда кат был 50, сейчас — 80. И больше людей в основу зашли: это и дополнительные деньги, и дополнительный шанс, если выиграешь круг.
— Вы говорили про повышенный интерес к вам в сетях. А как относятся спонсоры, сам тур? adidas, Nike шьют одежду, советуясь с игроками. Это ваш случай? — До Индиан-Уэллса такого не было. Но после они попросили приехать в офис. Думала, как обычно, обсудим дела, дадут новые вещи, и мы разойдёмся. Но на ИУ мы провели, наверное, 2,5 часа: полностью замеряли моё тело, чтобы подобрать максимально правильный размер одежды. Удивительно. Очень много датчиков на меня повесили, всё сделали профессионально. Также выбирали платье для «Ролан Гаррос», но не в 2023 году, а на 2024-й. Обсуждали коллекцию этого года. Впервые, когда чуть более персонально подошли в работе со мной.
Но это пока только в плане размера: безразмерный комплект. Если игрок выступает в S или M, то её и будет носить. Сейчас они делают без размера: как сняли последние мерки, такую одежду и отсылают. Главное, не располнеть. Неприятно будет.
— Или похудеть… — Это меньшие проблемы.
— А с точки зрения медиа и продвижения в WTA. Часто промоушен взаимодействует с вами? — В основном, WTA почему-то не использует русских спортсменок. Я очень хотела выставить пост после Майами, уже даже фанаты отмечали меня и писали, где хоть одно фото с Потаповой, Грачёвой или Александровой. Выставлялась фотография той, кто выигрывает, но кроме трёх девушек: меня, Кати и Вари. И уже после выхода в 1/4 финала до сих пор ни одного упоминания про нас. Хотела написать в шутку: «I hope now I dessert a little post» [Надеюсь, сейчас я заслуживаю хотя бы небольшого поста?] со смеющимися смайликами и отметить WTA.
Почему я высказываюсь на этот счёт? Потому что Крейчикова тоже говорила. И я её поддерживаю в этом плане. Считаю, WTA ведёт себя немного неправильно в этом направлении: выбрали нескольких игроков и выставляют только их. Лену Рыбакину начали промотировать только с Australian Open в этом году. Хотя она уже выиграла «Шлем» и заслуживает больше внимания, чем некоторые игроки, кого они выставляют регулярно.
— Арину Соболенко, представляющую Беларусь, выставляют, – подключился агент Островский. – Выигрываешь ТБШ и получаешь внимание.
— Но если бы уж и её не выставляли, было бы смешно, – ответила Анастасия. – Даже когда я обыграла Гауфф в Майами, выставили видео розыгрыша Кори, где она оформила какой-то красивый пойнт. Но без упоминания, как закончился этот матч. В комментариях люди писали: «This is good, but there is a post about Potapova?» [Это всё хорошо, но где пост про Потапову?] Или когда я обыграла китаянку Чжэн Циньвэнь. Или когда Грачёва обыграла Онс Жабер – четвёртую ракетку мира. Немного заметно, что обходят стороной. Но, думаю, это даже не потому, что мы из России. Нет. Барбора тоже высказалась. Её тоже обходят стороной, и нет должного внимания, хотя она этого заслуживает — выиграла «Шлем». Такое есть в туре. Надеюсь, нас услышат. Но надо об этом говорить. Хотя никто об этом не высказывается.
«Попасть и побывать в атмосфере Олимпиады 100% хочется»
— Настя, как внимательно вы следите за своим продвижением в рейтинге? Что важнее — Чемпионская гонка или рейтинг 52 недель. — Не могу сказать, что важнее. Что действительно важно, так это сеяться на турнирах. А сеешься ты под номером 20, 21, 22 — не имеет никакого значения. Конечно, хочется стоять как можно выше. Но на данном этапе не придаю этому большого значения. Стараюсь фокусироваться на победах и самой игре, что и принесёт мне рейтинг. А так я не думаю об этом сильно.
— Тот факт, что вы первая среди россиянок в гонке, радует? — Хорошие шансы стоять ещё выше. Ведь у меня нет относительно хороших результатов на турнирах «Большого шлема». Улучшить эти позиции, значит, улучшить «тысячники», 500, 250. У меня есть шанс. Я постараюсь его использовать. Если окажется, что под конец года буду первой среди россиянок, то, конечно, буду этому рада.
— Насколько вам не хватает командных матчей: на Кубке Билли Джин Кинг, United Cup. — Недавно обсуждали с Игорем, разговаривали насчёт сборных, вспоминали моменты из матчей, когда мы были вместе. Пришли к выводу, что есть девочки, кто может играть в команде, а есть те, кто просто не может — слишком нервничают, зажимаются сильно. Да, действительно, с детства я тот игрок, кто обожает играть в команде. Хоть теннис — это индивидуальный вид спорта, но в команде я выступала хорошо, никогда не было конфликтов, проблем. Наверное, не хватает мне лично. Я это воспринимаю больше не как фан, но для меня это немного разгрузка, чем для кого-то загрузка: наоборот, ещё больше нервничают в таких матчах, нежели когда одиночку играют.
— С кем бы тогда вы сыграли? — С Сашей. Такими вопросами вы меня не подловите.
— Скоро Олимпиада. Какие мысли? — Вообще стараюсь об этом не думать. Это, конечно, мечта — хоть раз попасть на Олимпиаду, но есть время. Решение может измениться ещё миллион раз, как это и происходит всегда. Поэтому стараюсь думать о том, что сейчас происходит. Если всё сложится удачно, то это одна из целей. Я не говорю уже о том, чтобы выиграть. Но попасть и побывать в этой атмосфере 100% хочется. И, конечно же, выиграть. Чего все и хотят. Но для начала бы просто поехать.
— Тогда философский вопрос: что для вас сейчас теннис? — Моя жизнь. Не вижу жизни без тенниса. Пока что на данном этапе будет тяжко отказаться по тем или иным причинам от него. И я действительно буду скучать. Не хочу этого делать. Пока что я точно не готова останавливаться. И у меня ещё больше, чем когда-либо, желания продолжать.
