Интервью с Андреем Рублёвым — о Джоковиче, нервных срывах, сезоне и дружбе и соперничестве с Медведевым

В интервью «Чемпионату» Андрей признался, какой «Шлем» хочет выиграть и как ощущает себя в роли крёстного маленькой Алисы.

Андрей Рублёв закончил 2023 год пятой ракеткой мира. В этом сезоне он впервые выиграл «Мастерс» и трижды вышел в четвертьфинал турниров «Большого шлема». К сожалению, ему не удалось успешно выступить на Итоговом турнире, но всё равно это был лучший сезон в карьере Рублёва.

Мы поговорили с Андреем после его выступления в Турине. На разговор у нас было не так много времени, но мы постарались обсудить главное: сезон, психологию, будущее и мечты.

― В 2023-м ты провёл свой лучший сезон. За счёт чего?

― За счёт смены команды. У меня появился второй тренер — Альберто Мартин, новый физио, новый фитнес-тренер. Я ещё в самом начале сезона чувствовал, что нашёл ту работу, которую искал. Победа в Монте-Карло и следующие турниры только подтверждали, что надо верить в то, что делаю ― не сомневаться.

― Как именно понял, что работа идёт верная?

― Альберто дал много. Понятно, что у Фернандо (Висенте, основной тренер Рублева. — Прим. «Чемпионата») всё супер по тренировкам, но второй тренер изучал спортивную психологию. Мы делаем с ним много вещей вне тренировок, которые направлены как раз на поведение на корте. Плюс он может объяснить другим языком те вещи, которые мне говорит Фернандо. Фитнес-тренер даёт совсем другую работу, другие упражнения. Чувствую, что это работает правильно, что я прибавляю в скорости.

― В чём сильнее всего прибавил за этот год?

― Конечно, в ударе слева. Это то, что сам отлично чувствую, что стало лучше. И в движении прибавил. Сейчас передвигаюсь по корту гораздо быстрее, чем в начале года. Намного лучше стал выдерживать темп, скорости, стал лучше защищаться.

― Что надо улучшить?

― Дохрена всего. Основное, конечно, это психология. Этого мне не хватает больше всего по сравнению с Новаком, Даней, Карлосом и Янником. Они намного стабильнее меня психологически. Что касается технических аспектов, то можно ещё улучшить движение. А особенно нужно улучшить вторую подачу. Этот компонент у меня явно выделяется с плохой точки зрения по сравнению со всеми, кто стоит в топ-10. Все подают вторую сильнее меня. Выходы к сетке надо улучшать. Если с моей игрой я буду уметь с лëта доигрывать не только простые мячи, но и уметь выходить неожиданно к сетке ― это даст мне большое преимущество. Даже если улучшу только психологию и вторую подачу, это будет уже совсем другой теннис.

― С чем связаны проблемы со второй подачей?

― Те ракетки, которыми я играю, не придают сами по себе скорость мячу ― мне нужно самому вкладываться. Соответственно, чем быстрее хочу ускорить мяч, тем сильнее нужно вложиться, а это риск, ошибки. Зная всё это, меня при равном счёте на второй подаче зажимает ― движение получается скомканное, неуверенное. Даже когда счёт комфортный и я могу себе позволить подать вторую сильнее, мне всё равно нужно приложить больше усилий, чем многим остальным топам, потому что у них другая натяжка, баланс больше в головку ракетки.

― Чего не хватило, чтобы преодолеть барьер четвертьфинала на «Больших шлемах» в этом году?

― Отсутствия Джоковича в моей половине не хватило (смеётся). Два раза я ему проиграл. А в матче с Даней в четвертьфинале US Open не хватило психологии. Это был хороший матч, были шансы выиграть сет как минимум, но в ключевых моментах Даня сыграл лучше. Хотя по игре он в целом был лучше ― лучше подавал, лучше играл. Просто у меня ни разу не было такого, чтобы в каждом сете я вёл с брейком и не выиграл ни одного. Этот момент меня смущал весь матч. Обычно хоть один сет, когда веду с брейком, всегда выигрываю. Именно поэтому говорю о психологии. Если бы Даня просто выиграл 3:0, а я не вёл с брейком в каждой партии, то это бы означало, что он просто в моменте сильнее меня во всём, а мне надо работать. Но конкретно в том матче ещё и психология сыграла.

― С тем же Джоковичем ты сыграл хороший матч на Уимблдоне, отличный и очень близкий матч в Париже на «Мастерсе». Ты чувствуешь, что стал гораздо ближе к победам на больших турнирах над такими, как он?

― Да. После матча с Даней на US Open игра пошла вверх. Если брать отрезок до конца года, не считая Турина, я так хорошо никогда в жизни не играл. У меня получалось стабильно показывать высокий уровень, а не как раньше ― выдам один хороший матч, потом не очень. Такого продолжительного отрезка ещё ни разу не было.

― Во-первых, он очень круто подаёт: в любую точку, в любое место ― очень точно. Если корт ещё и быстрый, то на приёме сделать что-то почти нереально. Причём, если он не попадает первым мячом, вторая у него тоже сильная и мощная. Во-вторых, он невероятно двигается, очень быстро. В-третьих, концентрация внимания и психология. Вроде играешь с ним на равных, всё 50/50, но в какой-то момент у него переключается тумблер, и он начинает на твоей скорости играть и не ошибаться. У меня с ним часто бывает, когда мяч удобный, можно забивать, а Новак всё равно угадывает и каким-то образом меня обводит. Это детали, но в них весь Джокович. В моментах, когда на обоих игроков оказывается больше давления, Новак почти всегда играет лучше тебя. Он умело этим пользуется, предугадывает твои шаги. Ты можешь прекрасно держать свою подачу, дойти до тай-брейка, где при счёте 5:5 он прочитает твою подачу и примет так, что ты уже ничего не сделаешь.

— Если бы у тебя была возможность что-то взять себе у него, что взял бы?

— Удар слева. Он у него отлично работает.

― Победа в Монте-Карло ― лучшее чувство в жизни?

― Наравне с победой на Олимпиаде. Единственное, у меня не было времени это отпраздновать, причём в обоих случаях. В Монте-Карло поздно закончили, на следующий день надо было улетать. А в Токио сразу после награждения надо было быстрее ехать в Олимпийскую деревню, собираться в аэропорт. Но в обоих случаях это были безумная радость, слёзы и эйфория, которую до этого не испытывал.

Подробный рассказ Андрея о психах: причины, попытки справляться, как сам к ним относится

― В Турине ты всех настолько напугал ударами по коленям, что даже Кирьос был готов стать твоим ментальным тренером. Почему всегда страдают именно колени? И можно ли вообще контролировать эти вспышки гнева?

― Можно, конечно. Получалось же последние турниры. Почему коленки? Здесь две причины. Во-первых, из-за ракеток. Я очень выборочный ― мне тяжело подобрать ракетки, которые мне нравятся. Даже если они одинаковые, из 15 ракеток мне подойдут только две-три. Из-за этого мне жалко бить их лишний раз об корт, потому что если сломаются, то это потом опять их искать (смеётся). А на это может уйти много времени, поэтому я бью по коленям, а не об корт. Во-вторых, иногда у меня настолько сильная обида на себя, что я больше не знаю, что ещё сделать, чтобы дать себе знак, что пора очнуться. В такие моменты я как бы пытаюсь себе сказать: «Просыпайся! Уже половина матча прошла, а ты ничего не сделал». Всё это приводит к этому выплеску гнева. А сразу после этого выплеска испытываю чувство вины из-за того, что снова наступаю на одни и те же грабли. Потому что все эти психи вообще не нужны, они мне никак не помогают, я это понимаю. Но в моменте я просто не знаю, что ещё сделать, чтобы достучаться до себя.

― Ты пытался разобраться, откуда в тебе этот гнев?

― Мне просто безумно хочется выиграть, показать хороший результат. Но, к сожалению, иногда это выливается в агрессию. Когда ты чего-то очень сильно хочешь, а это не получается, пазл в твоей голове не складывается: «Как так? Я же очень сильно этого хотел, это было моей мечтой, а реальность другая». Мои ожидания от самого себя вызывают во мне эти эмоции. Плюс обиды на себя, которые связаны с самим собой.

― Ты в этом сезоне на корте иногда кричал: «Я больше не хочу играть в этот грёбаный теннис».

― Ой, это детская глупость на эмоциях. Понятно, что таких мыслей на деле нет. Просто глупое детское поведение.

― Как ты справляешься с моментами, когда теннис надоедает?

― А у меня не бывает такого. У меня есть понимание реальности, понимание того, как тяжело даётся какая-либо работа. Половина людей вообще не может себе её найти, не имеет возможности зарабатывать деньги. Поэтому у меня не бывает усталости от тенниса с точки зрения морали. Бывает физическая усталость, когда играю несколько турниров подряд. Меня не хватает на пять-шесть турниров подряд, поэтому после трёх-четырёх я обычно беру неделю тренировок, чтобы почистить технику, поработать.

― О чём сейчас мечтает Андрей Рублёв?

― Достичь своего потенциала. Чтобы я почувствовал, что выжал из себя 100%, что мне некуда улучшаться в теннисе, что в каждом компоненте игры я достиг своего максимума. Сейчас и близко не максимум. Да, удар справа почти на пределе, там надо улучшать маленькие детали, но в других компонентах точно есть куда расти.

Блиц

― Три любимые песни Linkin Park?

― Crawling, In the end, What I've done.

― Даня Медведев двумя словами.

― Смешной. Друг.

― Какой крёстный отец Андрей Рублёв?

― Пока никакой (смеётся).

― Как опишешь Алису?

― Полная копия Дани во всём. Очень смешная. Она пока маленькая, не понимает, кто я и что я. Когда меня видит, шугается, не идёт пока на контакт, но это нормально.

― Какой турнир «Большого шлема» хочешь выиграть больше всего?

― Хоть какой-нибудь, хоть как-нибудь ― вообще не важно (смеётся). В детстве никогда не мечтал о каком-то особенно. А то можно думать об одном, а в итоге не выиграть ни один.