Интервью с российской теннисисткой Анной Калинской: о четвертьфинале Australian Open — 2024, брате-футболисте
Четвертьфиналистка первого в году «Шлема» рассказала о теннисе и жизни.
Анна Калинская стала лучшей россиянкой в женской сетке Australian Open. 40-я ракетка мира добралась до четвертьфинала, взяла первый сет и там, но потом почувствовала боль в бедре и проиграла два следующих. Лучший результат в карьере она связывает с изменением в подходе к восстановлению и подготовке — на чём, по её мнению, и завязана менталка.
Сейчас Анна в Дохе. На турнир WTA-1000 приехала заранее, так как планировала играть квалификацию. Но получила уайлд-кард в основу, так что будет больше времени подготовиться. Мы пообщались с Анной о её пути на АО, о психологических проблемах после юниоров и о желании завязать с теннисом. Также она рассказала про Майами, встречу с Бекхэмом, сёрфинге и сломанных ракетках.
Четвертьфинал — не предел, мечта о «Шлеме», почему не получается взять титул WTA
— Анна, Австралия — лучшие две недели в жизни? — Да, определённо, лучшее время в карьере. В первую очередь радовала сама игра — видела улучшения. Нравилось состояние на корте: чувствовались спокойствие, бóльшая концентрация. Конечно, выступление придало больше уверенности, хотелось даже лучше. Но шаг за шагом — год только начался. Много позитива взяла из этих двух недель.
— Что этот четвертьфинал изменил в понимании своего тенниса и своих пределов? — Цель — выиграть «Большой шлем», так что, когда я даже была в четвертьфинале, понимала, верила в себя, что пройду. Могла зайти и дальше, но это игра. Я не останавливаюсь.
— Допустим, к полуфиналу ТБШ или даже финалу готовы? — Конечно.
— Что могли изменить в четвертьфинале здесь? — Чувствовала во втором сете момент — самый важный. К сожалению, не смогла им воспользоваться. В третьем чуть потеряла в скорости, вызывала физио, почувствовала бедро. Поэтому стала менее чётко двигаться, стала не такой быстрой, резкой, взрывной по скорости. А у соперницы это очень хорошо развито, поэтому она и выиграла третий сет достаточно уверенно.
— Было ощущение, что вот этот момент, где можно перевернуть матч? Или внимание было потеряно? — Нет, перед третьим сетом настраивалась: играть каждый розыгрыш и бороться, не думать про своё бедро.
— Как ментально прокачиваете себя? — Менталка — это в первую очередь свежая голова. А свежая голова идёт от физики, от внутреннего состояния, чтобы ничего не беспокоило. Если нет травм, нет лишних страхов. Весь фокус на игре. Чтобы я на корт спокойно выходила и думала только об игре, могла концентрироваться, показывать характер, бороться за каждый мяч, принимать правильные решения на корте. Быть физически здоровой и подготовленной — значит быть уверенной в тренировочном процессе, то есть идёт грамотная работа. Чувствовать каждый турнир, что прогресс идёт. Может быть, не всегда получается — хочется выиграть. Но [важно] понимать, что нужно работать каждый день, и результат придёт.
— С 2019 года вы в топ-100 или около. Обыгрывали топов, чемпионок ТБШ, но титулы в одиночке не щупали. Как именно понять, что работа идёт верная? — К сожалению, в моей карьере было много проблем со здоровьем и травмами. Этого никто не может избежать — ни спортсмен, ни обычный человек. Но главное — верить, не бросать, держать позитив и работать. Естественно, если обыгрываешь игроков из топ-10, это большой буст к уверенности: идёт правильный процесс. Главное, после победы не расслабляться, сохранять уровень игры и даже добавлять, если получится. И быть как можно более здоровым — следить за этим.
Задача на сезон, изменения в команде, жизнь вне корта
— По ходу прошлого сезона вы трижды снимались: в Чарльстоне против Онс Жабер, в Риме — против Лены Рыбакиной, в Пекине — против Мирры Андреевой. Бывают люди, подверженные травмам из-за генетики. Или в вашем случае — это неподходящий процесс восстановления? — В Риме и в Пекине была одна и та же травма — я не до конца восстановилась. Между ними был большой перерыв — почти пять месяцев — а я очень хотела играть и скучала по теннису. В Риме отлично себя чувствовала, много тренировалась, наверное, даже слишком много. Поэтому произошла травма. И плюс неудача — я играла на грунте, неудобно подбежала за укороченным и проскользила. Против Онс Жабер были проблемы с физическим состоянием. Там не травма.
— С этим связаны изменения в штабе: новый физио, фитнес-тренер? — Да, после травмы поменялся фитнес-тренер. Теперь более грамотно подхожу к этому, и, надеюсь, в дальнейшем всё так и будет. Быть здоровой — задача на этот сезон. Чтобы было меньше отказов с матчей, чтобы доигрывала и чувствовала себя на корте физически хорошо. Физио тоже поменялся. Более бережно отношусь к выбору команды.
— Чему теперь уделяете особое внимание? — Разминке. Особенно с момента травмы. Упражнения для предотвращения травм на разные части тела, которые могут болеть — разминаю их теперь гораздо чаще.
— Изменилось ли в связи с этим что-то сопутствующее: питание, сон? То, что не о работе в корте или в зале, а в жизни. — Да, слежу больше за питанием. Я такой человек, который может не есть. Питаюсь чаще — уменьшила перерывы между едой. Было слишком интервальное питание, сейчас пытаюсь каждые четыре часа что-то потреблять, чтобы было больше сил. И больше восстановления: физио, массажи и сон.
— Федерер говорил, что спал по 13 часов в день… — Каждый день спал по 13 часов? Иногда могу, но, если до этого был поздний матч или сумасшедший перелёт, может быть акклиматизация. Однако стараюсь спать по девять часов. Чувствую разницу, если посплю даже шесть — не такое свежее состояние на корте, не такая быстрая. Сон очень важен.
— Можете им пожертвовать ради фильма, баскетбольного матча, встречи с друзьями в ресторане? Тот же Даниил Медведев в плойку по ночам рубится. — Даня как раз всю Австралию и говорил, как он хочет спать (смеётся). Я иногда могу, но очень редко, ведь следующий день важен — как он пройдёт, в каком я буду настроении. От сна это тоже зависит. Да, могу им пожертвовать: пойти с друзьями на баскетбол, на какой-то ужин. Но не во время турнира.
Почему хотела завязать с теннисом
— Часто перегораете? Хотелось всё бросить? — Да, был такой момент в карьере в 18 лет: хотела закончить с теннисом.
— Это был какой-то конкретный турнир? — Это были первые взрослые ТБШ, квалификации. Когда не получалось пройти и понимала, какая огромная разница между юниорским и взрослым теннисом. А все от меня ждали результатов, потому что в юниорах стояла третьей. И было какое-то давление со стороны родителей, со стороны тренера. В тот момент теннис не приносил никакого удовольствия.
— Что изменилось? Кто помог выбраться? — Лучшая подруга, которая тоже занималась теннисом. Мы и до сих пор с ней очень хорошо общаемся. Я с ней ходила на тренировки, мы были неразлучны. Поэтому продолжала играть, тогда же немного перестала общаться с родителями, была на тот момент без тренера. И поняла, что игра мне нравится. Не нравилось то, что люди от меня вокруг ожидали. Но сам спорт я не готова была бросить.
— Сейчас-то получаете кайф? — Несмотря на травмы и все проблемы со здоровьем, последние два-три года теннис мне приносит кайф — даже тренировки, соревнования, перелёты. Я этим наслаждаюсь и продолжаю играть. Уже сам результат — это огромный бонус и позитив в жизни.
Жизнь в Майами, Бекхэм, Дуа Липа, сёрф
— Возможно ли такое, что вы перелетели на другой континент, чтобы сбежать от этого давления? — Обосновалась в Майами, потому что там живёт тренер — Патрисия Тарабини. Понравилась страна, была там в 16 или 17 лет. Но я начала тренироваться без родителей. И там до сих пор из-за погодных условий, да и на тренировку не надо добираться час и больше, а всего 15 минут. Я могу тренироваться лучше, потому что в Майами солнце, иной климат, условия лучше. Скорее, это спровоцировало переехать в США.
— Патрисия — человек, который сыграл большую роль в карьере. Но не посещала ли мысль, что максимум из сотрудничества за эти 4,5 года выжали? Хватит. Предел же любым отношениям есть… — Нет, с моей стороны такого нет. Считаю, это только начало. Мне очень нравится с ней работать. Чем дольше мы вместе, тем больше друг друга понимаем, доверяем. Не думаю, что мы близки к выгоранию.
— Нет ощущения, что она стала второй мамой? — Да, определённо.
— Не хватало тепла и поддержки на каком-то этапе карьеры? И она это восполнила? — Да, другой менталитет, отношение к тренировочному процессу: с пониманием, с заботой, делает тренировки очень интересными; много рассказывает про тактику. Она тёплый человек. Но не могу сказать, что у меня не было тепла в детстве от родителей. Просто мама была требовательной. И в какой-то момент, когда мне было 18 лет, пропало наслаждение от тенниса на корте.
— Она привила атакующий теннис? — Женский теннис стал более физическим, мужским. Если посмотреть на Эш Барти, на Онс Жабер, то могу сказать, что розыгрыши становятся более длинными, интересными. Нет такого — один, два удара. Я за более разнообразный, но и агрессивный теннис. К этому и стремлюсь.
— Кому-то в женском туре симпатизируете? — Арине Соболенко. Нравится, как она играет.
— Но это же такой противовес вашему теннису? — Она, конечно, мощнее. Но её видение тенниса, удары мне очень нравятся. Да и мы дружим.
— В Майами, где вы живёте и базируетесь, много же теннисных и не только селебрити. Кого-то видите, с кем на одной улице живёте, общаетесь? — В Майами достаточно редко бываю. Если и нахожусь, то тренируюсь, и сил куда-то ходить вообще мало остаётся. С селебрити не дружу, но видела Дуа Липу, Дэвида Бекхэма. Его заметила в ресторане. Он, как и я, был с друзьями, а может, и с коллегами. Не подошла, не попросила сфотографироваться — постеснялась (улыбается).
В Майами, в Америке, очень любят теннис. Приятно, когда они следят за турнирами, смотрят матчи, иногда узнают, сами очень любят поиграть в свободное время. Здорово, что спорт так развит и его поддерживают: часто вижу много публичных кортов. В воскресенье утром или в будни люди приходят играть, им это нравится.
— Вы же меломанка. Ходите на концерты? Там же грандиозные шоу. — Да, обожаю концерты. Если кто выступает из моего плейлиста, то я обязательно пойду. Последний мой концерт — Post Malone. В понедельник вечером, после долгого тренировочного дня, собралась и доехала. Оно того стоило. Ходила на концерт Джастина Бибера. Ещё очень хотелось бы попасть на The Weeknd.
— Вы бы составили компанию Касперу Рууду. В социальных сетях шутят, что он прилетает на турнир ради его концерта. — Я так же скоро буду (смеётся).
— Сёрфите? — Нет, пробовала один раз в жизни, в Бразилии, во время отдыха. Летала на пять дней. Получилось встать, немного попробовать. Я покаталась два-три дня, очень понравилось. В Майами не пробовала, там волны не то чтобы супер.
Русская зима, отношения в семье, брат-футболист
— В Майами же нет зимы. Скучаете по русской, настоящей… — В декабре, да, скучаю. Особенно перед новогодними праздниками. Если есть возможность, то прилетаю хотя бы на неделю. Но если тренировки, то лучше быть в Майами. А так стараюсь приезжать каждые три месяца.
— Как АО пережила семья: обрывали телефон по ходу турнира после каждого матча? — Да, с родителями каждый день были на связи. Сейчас у нас очень хорошие отношения. Каждый день мы разговаривали, они поддерживали меня, радовались успехам. Если есть возможность, они прилетают ко мне на турниры или в Америку. И мы вместе проводим время — они меня поддерживают. Думаю, они поняли, что мне самой нравится играть в теннис и не нужно оказывать такого давления. Я уже достаточно взрослая.
— Брат сказал, что вы часто общаетесь по ходу любого турнира. Он мотивирует. Что говорил на этом АО? — Да, на этом турнире мы много общались — даже за неделю до. Он поддерживал, говорил: «Продолжай, главное, кайфуй на корте, ты знаешь, что делать, играй в свою игру». Всё в этом роде (смеётся).
Что после Australian Open, слёзы и сломанные ракетки
— Первый четвертьфинал — в 25 лет? Рассчитывали, что подобный успех придёт раньше? Будто запоздал… — Была надежда. Я всегда верила, что это случится. Конечно, хотелось бы раньше — всему своё время. Хорошо, что этот момент вообще настал.
— Что надо сделать, чтобы такой результат стал регулярным, а не сенсационным? — Продолжать работать. Скоро играю новый турнир, новый матч, новый соперник — всё заново. Порадовались — и дальше работать: следить за режимом, восстановлением. Это как хорошее воспоминание, но не надо думать [много]. Просто взять позитивное и продолжать работать. Мне много чего нужно улучшать. В этом возрасте уже детали. Нет чего-то одного: например, нужна суперподача либо сконцентрироваться только на приёме. Не могу что-то выделить — нет определённого удара. Каждый нужно улучшать ежедневно.
— Знали, что вы третья по приёму первой на АО? — Честно, нет. Но мы как раз работали над этим до Австралии. Большой плюс, что это получилось.
— Ваше коронное внешнее спокойствие на корте находит выплеск в раздевалке? Можете поплакать, прокричаться, выпустить пар, разбить ракетку в номере? — Я очень тихий человек. Не психую, но могу поплакать в номере от усталости или тяжёлого матча, потому что обидно. Даже иногда от усталости после турнира и из-за напряжения матчей. Тяжело и нужно немного времени пережить поражение. К счастью, у нас много турниров в году, и каждая неделя — это новая возможность.
— Помните матч, от которого отходили день или два? — Последний обидный матч был против Даши Касаткиной в Аделаиде. Потому что я вела в счёте и вроде, с одной стороны, провела классный матч: много чего получалось. Но с другой – проиграла, была жутко уставшая. После этого она ещё два матча выиграла по неявке. То есть я понимала, что, если бы ещё чуть-чуть, была бы в финале (улыбается). Да, поэтому было обидно. Но я хорошо сыграла АО. Значит, так нужно было.
— Когда и сколько крушили ракеток? — Много. Наверное, около 30, начиная с юниоров.
— Когда успели? — С Дашей Касаткиной я сломала ракетку. Иногда на тренировках, если что-то совсем не получается, а я жутко уставшая, уже голова кипит, не соображаю. Бывает. Чаще отдаю их детям и спарринг-партнёрам на корте.
— Долго потом прокручиваете эти отрицательные моменты? — Нет, стараюсь концентрироваться на том, что получается. И не застревать в прошлом. Иду только вперёд.