Автобиографии великих теннисистов, Новак Джокович: выпадение волос Агасси, штрафы Макинроя, слёзы Надаля

Агасси рассказывал, как играл в парике, Рафа — о том, как плакал после поражения от Федерера, а Макинрой даже окатил содовой короля Швеции.

В начале 2024 года лидер мирового рейтинга Новак Джокович рассказал, что сейчас пишет две книги, одна из которых будет автобиографией. «До автобиографии будет ещё одна книга, которую я уже начал писать самостоятельно. Это будет продолжение книги Serve To Win, она будет о питании, восстановлении, тренировках, то есть более техническая по своей сути. А автобиография появится когда-нибудь, скорее всего, когда я завершу карьеру. Я не хочу торопиться, потому что мне так много нужно сказать. Многое расскажу, когда больше не увижу этих людей – ха-ха, шучу, конечно!» – признался Ноле Tennis365.

Вашему вниманию подборка самых сочных цитат и небанальных историй из автобиографий других великих теннисистов.

Андре Агасси. «Откровенно» (2010)

Об алкоголе: «Я попал в академию Ника Боллетьери в 13 лет. Помимо большого теннисного таланта, я был порочным подростком. Глушил виски литрами! Как-то я выстроил целую пирамиду из моих павших бойцов ‒ метровое сооружение из пустых бутылок Jack Daniels».

О наркотиках: «Как-то перед матчем юниорского чемпионата папа дал мне какую-то таблетку. Как же я парил в той игре! Это был метамфетамин. Прилив сил был просто сумасшедший: однажды я за несколько минут убрался в квартире и даже начал пылесосить диван – просто некуда было силы деть! Правда, за пару дней и ночей, проведённых на взводе, приходилось расплачиваться. И не только физически. Когда меня поймали на допинге, я соврал, что наркотики попали в мой организм потому, что я пил из бокала моего ассистента Слима. Меня простили, и, к счастью, после этого у меня хватило сил завязать с наркотиками».

О Борисе Беккере: «Я специально поддался Майклу Чангу в полуфинале Australian Open – 1996, потому что просто не мог играть против Беккера, который уже вышел в финал. Я терпеть его не мог, особенно когда он кричал по-немецки, и не желал с ним встречаться».

О выпадении волос: «Когда мне было лет 20, у меня стали выпадать волосы. Перед финалом «Ролан Гаррос» в 1990 году я молился. Но не о том, чтобы победить. Я просил бога, чтобы мои накладные волосы удержались на голове. С ужасом представлял, как они упадут на корт во время матча, как зрители изумлённо ахнут, начнут смеяться. Неудивительно, что тот финал я проиграл».

Серена Уильямс. «Моя жизнь: Королева двора» (2009)

О значении сестры Винус: «Однажды меня спросили, сколько титулов «Большого шлема» я бы выиграла, не будь нашего с Винус противостояния. Я думаю, что без неё я бы вообще не смогла что-то выиграть. Она всегда была для меня примером для подражания. Я знала, что если смогу её победить, то и любой другой игрок в мире будет мне по плечу».

О депрессии: «В какой-то момент я охладела к теннису. Внутри была полная пустота. К жизни меня вернули две вещи. Первая – это вера, ведь Уильямсы всю жизнь являются Свидетелями Иеговы. Вторая – поездка в Гану, откуда родом мои далёкие предки. Я увидела, в каких рабских условиях прежде жили люди, и это помогло разбудить в себе чувство гордости и собственного достоинства, а также необычайное желание побеждать».

О том, как использовала расистские предрассудки по отношению к себе в игре: «Ещё в детстве у меня появилась привычка записывать вдохновляющие слова на стикерах и приклеивать их к сумке с ракеткой. Иногда они читаются как текстовые сообщения от Мартина Лютера Кинга: «Не показывай эмоций – ты чёрная, и можешь вынести всё», «Терпеть. Упорствовать. Стоять прямо». Или: «Будь сильным. Будь чёрным», «Теперь твоё время, сияй!», «Они хотят видеть тебя злой. Злись, но не позволяй им это увидеть».

Бьорн Борг. «Моя жизнь и игра» (1980)

О невозмутимости на корте: «До 12 лет я себя не сдерживал, бросал ракетку через всю площадку, обманывал соперника при определении метки от мяча, спорил с судьями. Однажды за такое поведение Федерация тенниса Швеции отстранила меня от соревнований на полгода. Это был жестокий и очень поучительный урок, который до сих пор перед глазами, как будто произошёл вчера. Это заставило меня выработать умение никогда не демонстрировать свои эмоции».

О завершении карьеры: «Была бы моя воля, я бы завязал с теннисом не в 26 лет, а на пару лет раньше. Но боялся, что менеджеры и рекламодатели никогда мне не позволят этого! Переломный момент произошёл после поражения от Матса Виландера. Я позвонил своему агенту в Стокгольм и сказал: «Всё, моё время кончилось! Если уж я не могу одолеть таких цыплят, то пора завязывать!»

О наркотиках: «Моя девушка Яннике заставила меня пройти двухмесячный курс в одной известной частной клинике близ Женевы. Слава богу, об этом не узнали репортёры. Если бы пресса пронюхала о моей наркозависимости, то скандал бы получился грандиозным. Ведь к тому времени я уже целый год выполнял важную дипломатическую и просветительскую миссию – был послом Детского фонда ЮНИСЕФ. Объездил почти 20 стран и всюду выступал с гневными тирадами в адрес распространителей наркотиков и страстными призывами к защите детей от наркотиков».

Джон Макинрой. «Всерьёз» (2002)

О детской реакции на проигрыши: «Я не швырялся ракеткой, когда был ребёнком. Я был беспощадным на корте, но когда проигрывал матч, моей обычной реакцией – до удивительно позднего времени – было расплакаться. Однажды, когда я жал руку сопернику после поражения, кто-то сказал обо мне: «Сейчас будет потоп».

О Борисе Беккере: «Он был здоровяк с мощной подачей. Всегда ходил, выпятив грудь, как бы говоря: «Вам повезло, что мы проиграли Вторую мировую».

О теннисе 1980-х: «Профессиональный теннис того времени во многом отличался от нынешнего. Конечно, сейчас гонорары выше, но то же самое можно сказать и о других видах спорта. До сих пор помню, как осенью 1978-го я, едва получив статус профи, отправился на серию выставочных матчей. Мы играли с Илие Настасе в шести городах Нидерландов, и я заработал $ 11 тыс. за шесть дней. Это казалось целым состоянием!»

О несдержанности на корте: «Как-то я играл на турнире в Швеции и назвал судью на вышке уродом. Он наложил на меня штраф $ 700. Я запустил мячом по трибунам – ещё $ 700. Затем я расплющил ракеткой банку с содовой. За это ещё $ 700. Плюс в качестве бонуса я окатил содовой короля Швеции, который сидел в первом ряду – это бесплатно. Хе-хе… Сумма моих штрафов за всю карьеру составила $ 80 500».

Рафаэль Надаль. «Рафа. Моя история» (2012)

О мечте победить на Уимблдоне: «Когда я впервые приехал на Уимблдон, то был рад хотя бы здесь выступить. В первые годы я проигрывал, но в 2007-м финальный матч с Федерером растянулся на пять сетов. Я уступил и проплакал в раздевалке полчаса без остановки. Год спустя в финале против Роджера я вёл 2:0 по сетам, и даже когда он сравнял, то не сомневался, что в этот раз не отправлюсь в раздевалку проигравшим. И выиграл 9:7 в решающем сете. Это было волшебно!»

О суровом воспитании дяди Тони: «Он с самого начала относился ко мне жёстче, чем к другим детям. Много от меня требовал, постоянно давил. Он ругался, кричал, и я его боялся – особенно когда другие ребята не приходили и мы оставались вдвоём. Мой друг Мигель Анхель Мунар иногда вспоминает, как Тони, увидев, что я отвлёкся, со всей силы пулял в меня мячом – но не чтобы в меня попасть, а чтобы меня напугать и так привлечь моё внимание. После тренировки мячи собирать приходилось тоже мне, и я также убирал корты, когда мы заканчивали. Те, кто считал, что я буду его любимчиком, ошибались. Наоборот. Однажды я признался маме, что Тони постоянно называет меня «маменькиным сынком». Ей было очень обидно, но я умолял её ничего не говорить Тони, потому что от этого было бы только хуже».

О Федерере: «Мне пришлось много тренировать, переучивать, заново лепить своё тело, чтобы адаптировать его к постоянным мышечным нагрузкам, а Федерер словно родился для игры в теннис. Его физика – если угодно, его ДНК – идеально приспособлена к теннису, что позволяет ему избегать травм, которые для остальных – неизбежность».