Теннис на Олимпиаде в Париже-2024, подробности: Мирра Андреева о семье, взрослении, что получит за попадание в топ-20

Российская звёздочка знает, чего хочет больше всего на свете.

Олимпиада для Мирры Андреевой — настоящие американские гонки. Приехав в Париж сразу после дебютной победы на турнире WTA в Яссах, Мирра попала на опытную Магду Линетт и не справилась с её куражом. После этого она пришла в микст-зону к российским журналистам в слезах. Потом была пара с Даниилом Медведевым, где Мирра подняла себе настроение, но не добилась результата. А потом началась пара с Дианой Шнайдер — и понеслось. И вот наша пара уже в полуфинале, где будет бороться за медали. После четвертьфинала, в котором россиянки победили чешек Синякову и Крейчикову, нам удалось поговорить с Миррой несколько минут и обсудить её взросление, детство, собак и мечту.

— Ты чувствуешь, что этот сезон — сезон взросления? — Да. По сравнению с прошлым годом особенно. Тогда я была новичок. Просто старалась выходить на корт, чтобы выиграть как можно больше геймов. Сейчас я знаю, чего хочу. Стараюсь выходить и настраиваться на победу в матчах и турнирах. Я точно повзрослела. Я иначе отношусь к теннису, лучше справляюсь с тяжёлыми моментами, научилась себя успокаивать и поддерживать. Безусловно, я немного повзрослела.

— Но при этом это взросление без детства. Ведь его, по сути, не было? — Как такового — не было. Но я до сих пор вспоминаю, как проводила дни до 10-12 лет… Это самые счастливые дни в моей жизни. Мы всегда всё делали вместе с семьёй, сёстрами, бабушками, дедушками. Да, нормального и хорошего детства не было, но мы сумели создать классную семейную атмосферу. Всегда вспоминаю эти дни с улыбкой.

— Как часто бываешь в России? — Стараюсь каждый год хотя бы разок слетать. Чаще всего это удаётся после азиатской серии турниров. В Красноярск есть прямой рейс из Пекина. В прошлом году так и сделали — из Гонконга в Пекин, а оттуда восемь часов прямым рейсом до Красноярска. Провела дома три недели. Надеюсь, что в этом году получится на такой же срок вернуться домой.

— Пловец Сомов сказал, что, когда не в России, больше всего скучает по даче и бане. Ты по чему? — По семье и по нашей квартире (улыбается). Там всегда так вкусно и по-особенному пахнет — пахнет домом. Сильно скучаю по людям, бабушкам, дедушкам. Я очень редко с ними вижусь, поэтому скучаю по всему. По дому.

— Мы общались на «Ролан Гаррос». Ты тогда сказала, что мама обещала тебе подарить собаку. — Да, но это за вхождение в топ-20. Я пока 23-я после победы на турнире. К сожалению, за Олимпиаду очков не дают. Мне надо будет хорошо сыграть в Америке и в азиатской серии, подтвердить очки. Надеюсь, что получится подняться на три строчки. Тогда в конце года у меня должна быть обещанная мне собака (улыбается).

— Какая? — Я очень хочу кокер-спаниеля, но они слишком большие. Поэтому надо будет думать и выбрать такую, с которой можно будет путешествовать.

— Сейчас у всех мальтипу. — Да! У всех. Мне тренер (Кончита Мартинес. — Прим. «Чемпионата») тоже говорит: «Бери мальтипу! Я с ней буду жить! Бери! Я буду за ней ухаживать». А я говорю, что не хочу мальтипу, потому что уже у всех есть мальтипу!

— Последний короткий вопрос — какой «Большой шлем» хочется выиграть больше всего? — Понятно, что хочется выиграть всё. Но если выбирать, то Уимблдон. Он очень традиционный, красивый, нарядный, цветочный — королевский. Я буду рада любому «Шлему», но Уимблдон в копилочке очень бы хотелось иметь.