Интервью Новака Джоковича: о соперничестве, влиянии тенниса, семье, необычных хобби и планах после карьеры

Серб дал большое интервью прямо на Великой Китайской стене и откровенно рассказал об Алькарасе с Медведевым, семье и планах на жизнь.

Бывшая первая ракетка мира из Сербии Новак Джокович в этом году наконец достиг главной цели в своей карьере, а именно собрал «Золотой карьерный шлем» благодаря победе на Олимпийских играх — 2024. Во время азиатской серии американское издание Vogue взяло большое интервью у 37-летнего серба на Великой Китайской стене. Новак подробно рассказал, что для него значит золото Олимпиады, как меняется теннис и его роль в мире, как он представляет себе отдых в свободное от тренировок время, порассуждал о воспитании детей, а также намекнул, чем будет заниматься после завершения карьеры.

– После первой золотой медали, завоёванной в Париже этим летом, может показаться, что не осталось ни одной серьёзной награды, на которую вы могли бы претендовать. Технически мечта осуществлена. Какая была первая мысль, когда эмоции улеглись? – Думаю, в том-то и дело: эмоции не утихали довольно долго, если честно. Я вообще не позволял себе думать о том, как близок к финишу, пока не дошёл до матчбола. А потом, когда выиграл, я почувствовал… такой эмоциональный накал и такое количество эмоций, каких я никогда раньше не испытывал на теннисном корте.

Я показал свой лучший теннис на большой арене в матче с Алькарасом, который был в форме. Это был невероятно уникальный матч — один из самых просматриваемых, по моему мнению, на Олимпийских играх среди всех видов спорта, и мне было очень приятно стать частью этой истории. Завоевание золотой медали, когда моя семья, моя жена, мои дети были там, мои сербские товарищи по олимпийской сборной пришли поддержать меня, — это завершение полного круга после достижения всех великих вещей, предложенных теннисом. Золотая медаль — то, чего не хватало, и я почувствовал искренность эмоций после победы, когда пошёл праздновать в Олимпийскую деревню, а вся сербская команда вышла, танцевала и пела вместе со мной.

– На фоне ухода Роджера Федерера и Рафаэля Надаля согласны ли вы с тем, что мы переживаем «смену караула»? Теннис, конечно, всегда развивается, но вы видите, что одна глава заканчивается, а другая начинается? – Я не думаю, что все настолько чёрно-белое, потому что если это так, то я скорее принадлежу к «старой гвардии» и неспособен конкурировать с более молодыми ребятами. Это определённо переходный период, но на него нужно время. Это естественный процесс, и люди говорят о нём уже много лет. Сейчас у нас есть молодые ребята, да, но есть и поколение, которое к ним не относится: Зверев, Медведев, Циципас. Все они входили или входят в топ-10, а Медведев был первой ракеткой. Они останутся на вершине ещё какое-то время, наряду с молодыми.

Но, мне кажется, вы имеете в виду Алькараса и Синнера. За последние 12 месяцев между ними возникло невероятное соперничество, а соперничество — это то, что действительно привлекает к спорту много внимания. Люди, которые даже не следят за теннисом как таковым, следят за противостояниями, за контрастами.

– В итоге вы соперничали втроём-вчетвером, если учитывать Маррея. – Первые несколько лет моей карьеры, когда я пытался пробиться, противостояние было у Федерера и Надаля, и казалось, что для третьего парня нет места.

– Справедливо. – У меня было своё соперничество с Энди Марреем, моим ровесником, и мы росли вместе. Но с годами благодаря нашим достижениям и результатам мы расширили это соперничество и превратили его в эру «Большой четвёрки». Мне хочется верить, что это оставило большой, положительный след в теннисе. Я считаю, именно поэтому, в конце концов, хорошо видеть в туре свежую кровь и новое соперничество, сильное, неподдельное и соединяющее людей.

– В 2024 году теннис занял важное место в разговорах о поп-культуре, во многом благодаря фильму «Претенденты». Смотрели его? – Да, я немного поговорил об этом с Зендеей в Париже, перед началом Олимпиады. Она сказала, что всегда спрашивает теннисистов, оказала ли она этим фильмом услугу или навредила спорту. Я хвалю его — думаю, это удивительно, что такая суперзвезда, как она, заинтересована в съёмках фильма о теннисе.

– Как вы думаете, будет ли теннис продолжать развиваться, не ограничиваясь тем, что он является своего рода темой для обсуждения в поп-культуре? – Теннис является глобальным и очень популярным видом спорта. Наши турниры «Большого шлема» — это столпы, существующие уже почти 150 лет. У нас есть традиции, культура, история, стиль, определённый престиж, связанный с тем, откуда пришёл теннис, и у нас есть то, насколько он широк и доступен сейчас. Считаю, у нас есть все условия для того, чтобы стать ещё более популярными.

– C точки зрения как стиля жизни, так и количества вовлечённых? – Я бы хотел видеть больше общественных теннисных кортов. Я бы хотел, чтобы этот вид спорта развивался в местных сообществах. А сейчас, с появлением пиклбола, падела, всех этих видов спорта с ракеткой…

– Падел очень популярен. – Да, о нём говорят все. Но вы видели, как они рекламировали на US Open, что теннис — «самый здоровый вид спорта»?

– Да, это было написано по бокам сетки. – Кто играет в теннис, тот живёт дольше всех!

– Да будет так. – Ещё про поп-культуру: переплетение крупных модных брендов и тенниса или спорта в целом вызывает интерес и внимание, и это позволяет теннису, возможно, достичь определённых аудиторий, которые раньше не были доступны. Lacoste проводит потрясающую работу в этом направлении — но, опять же, он был основан в тесной связи с теннисом.

– Это умное замечание. Стилевая составляющая очень важна. – На 100%, вот почему я говорю, что потенциал намного превышает то, что вы видите на самом корте. Теннис — это как бренд стиля жизни, включающий в себя всё: путешествия, гостеприимство, здоровый образ жизни, психическое здоровье, питание, моду; есть и духовный аспект. Так много различных элементов, оказывающих влияние.

– У вас давно есть запоминающиеся взаимодействия с публикой, хотя иногда они бывают немного напряжёнными. – Конечно, у меня были матчи, когда толпа была против меня и болела за моего соперника. Но я привык к этому — в большинстве случаев я знаю, как действовать в свою пользу, сохранять спокойствие и не принимать ничего слишком близко к сердцу. Однако иногда меня заносит, и тогда, если кто-то с трибун переступает черту, я люблю ответить. Но у меня также было много замечательных встреч, где царила потрясающая атмосфера.

Был один матч, который я проиграл: финал US Open 2021 года с Медведевым, где я пытался собрать календарный «Шлем» — выиграть все четыре «Шлема» за год. Уровень признательности и поддержки, который я получил от публики в тот день, выйдя на корт, я никогда не забуду. 20 с лишним тысяч человек аплодировали мне стоя. Это правда застало меня врасплох.

– Как вы действительно, по-настоящему расслабляетесь? Или никогда не отрываетесь от тенниса? – Нет. В первую очередь я провожу время со своими детьми и женой — моя семья для меня всё. Я стараюсь принимать участие в повседневных делах детей, отвожу их в школу. Время от времени мы отправляемся в семейную поездку, где вчетвером проводим время и снова сближаемся.

– У вас сейчас красивый загар. Как раз из такого путешествия? – Спасибо! Мы были в Черногории — это одно из моих любимых мест в мире, и мы любим проводить там лето. А ещё я люблю играть в гольф, обожаю играть и смотреть баскетбол, проводить время на природе — люблю плавать на байдарках, ходить в походы, кататься на велосипеде, бегать; я вообще человек, который живет на природе. Я люблю, чтобы мое пространство расширялось — мне кажется, что современный образ жизни, особенно в больших городах и странах, слишком сильно закрыл нас в помещении, с технологиями, поэтому я жажду делать что-либо на открытом воздухе. Для меня это как активная форма отдыха. Физически мне нравится всегда быть активным, даже когда я отдыхаю между турнирами. Но природная среда также расслабляет мой мозг — моя нервная система счастлива, что наконец нет большого стресса. Хотя должен сказать: я хотел бы заниматься этим больше, чем сейчас. О, я люблю кататься на лыжах, забыл сказать об этом.

– Правда? – Я вырос на горе, мой отец был профессиональным лыжником, дядя и тётя катались на лыжах. Так что в детстве я провел немало времени на склоне. И для меня и по сей день лучшее чувство, которое я могу испытать, — это спуск по склону, свобода, душевное расслабление и в то же время азарт и адреналин. Для меня это ни с чем не сравнимое ощущение.

– Есть ли у вас опасения по поводу… травм? – Мои спонсоры, агенты и команда беспокоятся больше, чем я!

– Не сомневаюсь. – Я доверяю своим инстинктам. Конечно, никогда не знаешь, но я считаю, что в жизни нужно немного рисковать, чтобы чувствовать себя живым.

– Мне нравится этот настрой. Вы упомянули о своей семье. Поклонники тенниса в основном видели, как ваши дети растут с годами, пока камеры показывают ваш бокс. Однако по мере того, как они становятся старше, что самое интересное, а, возможно, и сложное в родительских обязанностях? – Самое интересное, что они всё ещё дети — им всегда хочется играть, поэтому они очень изобретательны. И, конечно, они всё время бросают тебе вызов, выходят за рамки и смотрят, как далеко они могут зайти, чтобы получить то, что хотят. Такое взаимодействие происходит ежедневно по самым незначительным поводам.

Терпение и спокойствие — это то, в чем я действительно тренируюсь со своими детьми и учусь у них, потому что они такие настоящие и такие великодушные. Во взрослой жизни мы очень редко бываем настоящими — мы всегда думаем: «Что я должен сделать сейчас?» Всегда думаем о прошлом и будущем. И мы часто забываем быть игривыми. Взрослая жизнь слишком серьёзна.

– Взрослая жизнь трудна, с детьми или без. – Именно поэтому я люблю проводить время с детьми. Мне нравится эта детская, невинная, чистая энергия. А еще, благодаря работе нашего фонда, наша миссия заключается в поддержке раннего развития детей. Но мне кажется, что самое важное, что я могу сказать о том, как быть родителем, — это понимание того, что очень часто дело в вас, а не в них. Если вы хотите быть лучшим для них, если вы хотите быть лучшим отцом или родителем, каким только можете быть, вам нужно сосредоточиться на том, чтобы быть в правильном состоянии ума, тела и души, чтобы отдавать, получать, быть терпеливым в одни моменты и строгим — в другие.

– Похоже, что такое мышление и ценности можно применить и к теннису. Сложность в том, чтобы привести всё в соответствие — разум, тело, душу — и столкнуться с переменчивыми и, возможно, иногда сложными ситуациями? – Когда дома на тебя давят, и ты чувствуешь, что должен реагировать определённым образом, и когда тебе приходится очень быстро находить решения, есть некое сходство по сравнению с кортом. Теннис — очень динамичная игра, принятие решений является ключевым момент, и нужно сохранять терпение, даже если вы теряете спокойствие и хладнокровие. Вы должны вернуться к следующему очку, чтобы остаться заземлённым, чтобы остаться в матче. Так что да, это похоже, если смотреть с этой точки зрения.

– Что у вас в списке дел, если говорить сугубо о личном? – У меня куча дел — мне интересно очень многое в жизни. Я всё ещё хочу научиться играть на саксофоне — безумно хочу научиться. Несколько лет назад я прилично играл некоторое время, но затем потерял навык, потому что недостаточно практиковался. Вы напомнили мне, что я должен играть больше.

– Тебе стоит создать джазовый коллектив. – Я бы с удовольствием научился петь и играть на инструментах. Саксофон — номер один, но потом я хочу научиться и другому. И я бы хотел научиться играть в театре, обожаю театр.

– Правда? – Да. Не обязательно кино, но в первую очередь театр. Мне просто нравится живое взаимодействие.

– Есть любимая пьеса? – Да, но в нашей стране — не узнаешь. Я люблю комедии. Я пытаюсь перенять некоторые советы от друзей-комиков. Я бы хотел научиться писать и рисовать, заниматься декоративно-прикладным искусством.

– Особенно в комедийном актерстве и с вашим чувством юмора вы обязательно получите какую-нибудь роль. – Это может быть весело.

– Я бы посмотрел. – С Джимом Керри. Это мечта. Он потрясающий — его мимика, его пародии. Мне всегда это нравилось, потому что в начале своей карьеры я пародировал других теннисистов, и это стало вирусным.

– Довольно богатая творческая деятельность. – Я также увлекаюсь благосостоянием, здоровьем, восстановлением, спортивной наукой, биотехнологиями, финансовыми и медицинскими технологиями. Я крайне увлечён этими вещами. Это достаточно широкая сфера интересов, но большая часть моих инвестиций направлена туда, и я пытаюсь наладить различные партнерские отношения с крупными брендами в этих областях. Мы с командой пытаемся соединить всё вместе, чтобы создать наследие действительно сильных брендов. В конечном итоге я бы хотел расширить свой бренд за пределы тенниса и филантропии, занявшись бизнесом, здоровым образом жизни и многим другим.

– Ого. – Да. (Смеётся) Очень много всего происходит. Думаю, мой агент и бизнес-консультант, вероятно, перегружен всеми делами, о которых знает только он, но это захватывающие времена, потому что в некотором роде это и для меня переходный период.

– Расскажите об этом подробнее. – Я рассматриваю теннис больше как платформу, как продолжение моей руки для всех вещей, которые я могу развивать.

– Когда соберётесь уходить или после? – С переходом в последнюю фазу своей карьеры. И я не знаю, как долго она продлится. Я не ставлю ограничений.

– Последний вопрос, и он касается аббревиатуры GOAT. Мы видели, как некоторые спортсмены пользуются им. Вам нравится этот термин? Считаете его глупым? Приходит ли он вообще в голову? – Я думаю, он начал активно использоваться всего пять-семь лет назад, или что-то вроде того. Если дискуссия о GOAT — это то, что заставляет людей по-настоящему интересоваться теннисом, я это поддерживаю. Мне нравится. Но я не собираюсь говорить, что я думаю по этому поводу и кто такой GOAT. Оставлю это на усмотрение других людей. Я не думаю, что я в положении… что мне стоит обсуждать подобное. Я должен с уважением относиться к предыдущим поколениям, а теннис настолько развился благодаря технологиям, даже ракеткам, что трудно сказать. Люди любят спорить о том, как кто-то вроде Бьорна Борга, Рода Лейвера или Джона Макинроя сыграл бы в эту эпоху, или я — в любую из их. Мы никогда не узнаем. Для меня большая честь быть частью этой группы, большая честь называть себя изучающим историю тенниса и игры. Несмотря на то, что я видел их много раз, у меня до сих пор мурашки по коже, когда я встречаю этих парней, этих легенд каждый раз.