Мария Шарапова пришла на подкаст Энди Роддика – она рассказала о своей карьере, воспитании сына, введении в Зал славы
Мария стала гостьей подкаста Энди Роддика незадолго до церемонии включения в Зал славы тенниса.
Пятикратная чемпионка турниров «Большого шлема» Мария Шарапова готовится к включению в Зал славы тенниса на торжественной церемонии в Ньюпорте, которая состоится с 21 по 23 августа.
Перед этим знаменательным событием Мария заглянула на подкаст к своему давнему другу бывшей первой ракетке мира Энди Роддику. Беседа между Шараповой и Роддиком ожидаемо получилась душевной. Легендарная российская теннисистка поговорила не только о спорте, но и рассказала интересные факты о своей личной жизни.
Весёлая истории из прошлого, связанная с Роддиком
Шарапова и Роддик знакомы более 20 лет. В 2005 году СМИ приписывали им краткосрочные романтические отношения, которые теннисисты официально не подтверждали. Даже если между Марией и Энди была какая-то связь, то длилась она недолго. В любом случае Шарапова и Роддик всегда оставались друзьями, у которых есть множество интересных историй о былых временах. Одну из таких Мария рассказала на его подкасте.
«Мне было 19 лет, я тогда впервые остановилась в Park Hyatt, и ты тоже там жил. Поскольку я не знала этот район, то попросила тебя посоветовать мне ресторан. И ты посоветовал. Я пошла туда с папой и мужчинами из команды. Короче, четыре парня и я. Мы приходим, нас посадили. И все официантки были как будто из «Мулен Руж». Я поверить не могла. Думала, ты специально меня туда отправил. А там только короткие юбки и глубокие декольте. В итоге я ушла. Думала, ты меня разыграл», — заявила Шарапова.
Шарапова отрицает, что её путь к успеху был лёгким
Разговоры шли и на более серьёзные темы. Сейчас Шарапова является одной из самых успешных спортсменок мира с состоянием около $ 180 млн. Всё это не далось ей легко, хотя многие сравнивают историю Марии с героиней одной знаменитой сказки. За победой на Уимблдоне-2004 и последующими громкими успехами Шараповой стоит огромный труд, на стартовом этапе особенно важной была поддержка отца Юрия.
«Один из главных подарков, которые мой отец сделал мне и моей семье, – это то, что у нас было всё необходимое. У нас был нормальный запасной вариант. Теннисный успех не был для нас единственным планом. Если бы не получилось, мы могли бы вернуться, у нас была бы крыша над головой. Все рисуют такую историю Золушки, и я знаю, как это выглядит – ведь на каждую историю успеха приходятся сотни ребят, у которых не получилось. И их истории никто не рассказывает. Но его главный подарок – это то, что я могла просто просыпаться и выкладываться. И хорошая неделя тренировок превращалась в месяц, а месяц – в год. И если повезёт, а вокруг окажутся нужные люди, это может привести к чему-то великому.
Нужно сказать, что не было такого, что перед Уимблдоном-2004 я появилась из ниоткуда. Я много лет шла к этому моменту. И уже была в топ-16 посева. Помню, как Линдсей Дэвенпорт увидела меня в раздевалке и сказала: «Ты же знаешь, что можешь пойти в раздевалку для членов клуба?» И я такая: «Это ещё что такое?» Она мне ответила, что это более крутая раздевалка. И когда я туда пришла, то подумала: «Ни за что не вернусь в обычную раздевалку». За пять-шесть недель до Уимблдона случились две вещи, которые мне помогли выиграть. Во-первых, я вышла в четвертьфинал «Ролан Гаррос». Это было очень важно – я впервые прошла во вторую неделю турнира «Большого шлема». А я считаю второй неделей четвертьфинал, а не четвёртый круг.
А потом сразу поехала в Бирмингем – не помню, чтобы у меня даже выходной был. И это не самый радостный город после Парижа. Ты приезжаешь, и там всё время идет дождь. Помню, что смотрела финал «Ролан Гаррос» в номере в Бирмингеме и сказала себе: «Твоё место там». Не знаю, откуда появилось такое ощущение. В Бирмингеме я играла в одиночке и в паре – один из последних случаев, когда я играла пару. И выиграла оба титула. 20 лет назад моя игра подходила для травы куда лучше, чем 5-10 лет назад. Мяч отскакивал очень низко. Всё заканчивалось в два-три удара. Подача у меня было очень точной – не самой быстрой, но стабильной. У меня была хорошая вторая подача. И все эти победы на траве стали лучшей подготовкой.
Мне помогло то, что я не осознавала масштабы достигнутого. Перед чемпионским балом просто помыла голову и причесалась. Сейчас меня бы к такому мероприятию готовила целая команда – 10 человек, которые сделают так, чтобы я отлично выглядела. У меня был очень простой подход к победе. Помню, на следующее утро мой отец вернулся с вечеринки с друзьями – а мы остановились в небольшом доме с семьёй, где было трое детей. Я после бала пошла в свою комнату, и вот в пять утра приходит мой отец с пачкой газет, бросает их на пол и говорит: «Мы это сделали». Мой отец увидел, что его дочь на обложках всех газет. И это момент гордости, когда думаешь: «Вот ради этого я работала». Потом мы летели в Нью-Йорк, и у нас были билеты «эконом-плюс». Мы зашли в самолёт, все начали хлопать, и тут подошла стюардесса и сказала, что нас пересадили в бизнес-класс. И мы туда побрели.
Часа через четыре я смотрю на своего агента Макса Айзенбада, и он сидит в маске для сна, откинувшись на максимум. И вот он поднимается и говорит: «Ты чемпионка Уимблдона?» И когда меня спрашивают, понимаю ли я, чего добилась, вспоминаю такие вещи. С точки зрения бренда тоже получила мощный импульс. В тот период карьеры мы заключили лучшие контракты, у нас была стратегия. Но статус нужно подтверждать. Мне на это потребовалось время. На подготовительном турнире к US Open я, кажется, проиграла в первом круге. На US Open прошла несколько матчей. Однако дело было не в том, что я начала сниматься в фотосессиях. Я просто думала, что теперь обязана выигрывать всё. Но на самом деле это не так», — призналась Шарапова.
Шарапова признала, что показывала лучший теннис на старте сезона-2008 до травмы
Роддик высказал мнение, что Шарапова показывала свой пиковый теннис в сезоне-2008, когда выиграла Australian Open. Мария тогда не отдала соперницам ни единого сета за турнир, но вскоре начала испытывать серьёзные проблемы с плечом. Шарапова согласилась с утверждением американца, отдельно отметив значимость попадания на именитую американку Линдсей Дэвенпорт на старте соревнований в Мельбурне.
«Честно, хотелось бы возразить, но ты прав. Тогда я показывала свой лучший теннис. Это был тот случай, когда я увидела сетку и имя Линдсей Дэвенпорт во втором круге. Сразу сказала Максу Айзенбаду: никаких спонсорских мероприятий, ничего. Мне было всё равно, кто в первом круге – фокус был на Линдсей. Она тогда боролась с травмами, возвращалась, была несеяной. Увидев её в этой части сетки – а это её корт, где она сильна – я поняла: нужно сосредоточиться на этом. Я тогда жила в отеле Crown в Мельбурне. После жеребьёвки пошла прямиком в спортзал, вскочила на велотренажёр. Думала: «Почему мне досталась Линдсей во втором круге?» Нужно было выплеснуть эту энергию. Это был мой первый импульс. А потом три-четыре дня готовилась – подача, приём.
Интересно, как разум формирует путь. Я никогда не стеснялась изучать сетку, но удивительно, как она направляет. Так я настраивалась на тот матч – ментально и физически. Игра, возвраты, подача – всё было на уровне, потому что, увидев её имя, поняла: это определит победителя. Скорее всего, без Линдсей я бы на этот уровень не вышла. Без неё, возможно, и не потребовалось бы. Обычно такой уровень игры нужен только против неё. Неважно, второй круг, четвертьфинал или финал – с ней всегда знаешь, чего ждать: темп, глубина, скорость. А если ещё и делаешь брейк – ну, просто джекпот. И дело не только в этом. Она могла вернуть мяч с той же силой, с которой ты его подала. Мы обе – мастера ударов, способные выдавать невероятный темп. Мой отец однажды настоял, чтобы я пошла к Роберту Лэнсдорпу, потому что у Линдсей были такие плавные удары, её техника – отточенный механизм. Казалось, даже с закрытыми глазами она попадала в одну и ту же точку снова и снова. Это был, пожалуй, главный подарок, который мне сделал Лэнсдорп.
Мне долгое время ставили неправильный диагноз. Я очень долго говорила всем врачам, что у меня болит плечо, и они объясняли, что это тендинит, или чрезмерное использование, или слишком гибкие суставы. И только спустя несколько месяцев Давид Элчек нашел складку в сухожилии, которая мешала, когда я занимала определенную позицию на подаче. Три месяца я подавала, и мне было больно до тошноты. Конечно, это повлияло на уверенность в себе, на скорость и даже на восстановление. Потому что я думала, что буду подавать – и когда рука окажется на уровне уха, то испытаю острую боль. А вера в часть тела после операции даже важнее самой операции. Подача у меня больше никогда не была прежней, но я снова смогла играть».
Шарапова кардинально преобразилась на грунте в конце карьеры
Возможно, после проблем с плечом Шарапова действительно сбавила в некоторых аспектах, особенно в подаче. Но Мария находила способы оставаться конкурентоспособной и продолжала брать крупные титулы. Особенно впечатляет её преображение на ранее нелюбимом грунте, ведь со старта карьеры сильной стороной россиянки считалась игра на более быстрых харде и траве.
Шарапова собрала карьерный «Шлем», выиграв «Ролан Гаррос» — 2012. Ранее в Открытую эру подобное удавалось лишь легендарным Маргарет Корт, Крис Эверт, Мартине Навратиловой, Штеффи Граф и Серене Уильямс. В 2014 году Мария снова победила на «Ролан Гаррос» — этот мэйджор является единственным, где она поднимала кубок над головой более одного раза.
«Я рано поняла, что с грунтовым покрытием будут трудности. Отец тоже это понимал. Перед матчами он всегда говорил, что это игра в кошки-мышки, и эта фраза хорошо описывает всё происходящее на грунте. Там можно играть мощно – но чтобы стать чемпионом, нужно играть умно. А у меня игра заключалась в мощи. Так что мне нужно было использовать сильные стороны и подтянуть то, что делала не на пятерку. В том числе движение. Я начала работать над скольжением – и на левую ногу скользила лучше, чем на правую, потому что от природы левша. Это в чём-то дало мне преимущество, так как бэкхенд всегда был моим лучшим ударом. И так я могла лучше доставать мяч. С форхенда и так могла далеко дотянуться одной рукой. Со временем поняла, что мне не надо менять игру, чтобы взять «Ролан Гаррос». Нужно просто адаптировать её к грунту. Нельзя отказываться от мощи. Например, на грунте не надо целиться в линии – можно бить подальше от линии, и это будет так же эффективно. Нужно понимать, что мяч, который на харде или траве пролетит навылет, тут не пролетит. Поэтому нужно быть готовой выйти к сетке или продвинуться на пару шагов вперёд и нанести ещё один удар. Для меня было очень важно понять, когда выдвигаться вперёд», — заявила Шарапова.
Как Шарапова воспитывает своего сына Теодора
Отдельное внимание Шарапова уделила вопросам семьи. Мария и её возлюбленный Александр Гилкс воспитывают трёхлетнего сына Теодора, живя в разных уголках мира. Конечно, они обеспечивают его всем необходимым, но при этом стараются излишне не разбаловать, чтобы Теодор в более зрелом возрасте сам стремился стать успешной личностью.
«Мы проводим много времени в Европе, в Штатах, в Калифорнии. Часто посещаем, знаете ли, фермерский рынок, любим готовить, мы домашние люди. Я бы не сказала, что это очень увлекательно, но это очень ориентированно на семью. Мы ведь очень маленькая семья. Очень приятно видеть, как ваш сын растёт в очень, я имею в виду, конечно, в невероятно привилегированных условиях, однако при этом мы стараемся адаптировать его к урокам, на которых я выросла сама. Показываем ему, что ничего, абсолютно ничего не даётся легко, что нужно работать, добиваться многого.
Называю сына по разному – всё зависит от настроения. В основном – Тео. Мы выбрали такое имя, которое звучало бы одинаково на обоих языках. Так что я обращаюсь к нему как к Теодору, когда нужно сказать что-то вроде: «Ну перестань уже». В остальное время обращаюсь к нему как к Тео. Каждая неделя в роли родителя, думаю, добавляет к вашей жизни ещё год. Это самое большое благословение, но также это действительно самая сложная задача, с которой родители сталкиваются ежедневно», — сказала Шарапова.
Шарапова в предвкушении предстоящей церемонии введения в Зал славы тенниса
Шарапова около полутора часов душевно говорила с Роддиком и зарядилась положительным настроением. Очень скоро её ждёт включение в Зал славы, о подготовке к которому она рассказала Энди в конце беседы.
«Я не из тех, кто обычно любит оглядываться назад. Но понимаю, что часто нужно вспоминать прошлое и признавать проделанный путь, достигнутые результаты и людей, которые помогли вам добиться этого, чтобы создать более сильное и лучшее будущее. И этот факт, знаете, нельзя игнорировать. Нельзя забывать, откуда ты родом. Нельзя забывать людей, которые помогли сформировать твой путь, твою жизнь и твои истории. И это действительно забавно, потому что я пригласила всех членов моей команды, которые были со мной с самого начала, с самых ранних дней до самого конца карьеры.
В общей сложности набралось 35 человек. Я написала сообщение каждому из них и сказала: «Слушайте, если у вас есть свободное время на выходных, я была бы рада, если вы присоединитесь ко мне на церемонии». Итак, я подумала: «Ладно, если приглашу 35 человек, то придёт около 20». Уже откликнулось 96% людей, хотя я рассчитывала, что ответит примерно половина. Во-первых, у всех теперь есть своя жизнь, семьи и обязанности, и не все из них живут в США. Так что это было, знаете, одной из частей головоломки. Я сейчас бронирую гостиничные номера для всех желающих. Поэтому, когда вы спрашиваете меня, о чем я думаю, отвечаю: «Ну, возможно, придётся разделить номера, как в старые времена, когда у меня не было денег, чтобы забронировать отдельные комнаты». Это то, чего я больше всего жду.
Хочу увидеть знакомые лица и близких мне людей. И я честно могу сказать, что люди в моей команде были одними из лучших. У меня до сих пор прекрасные отношения с ними. Свен Грёнефельд, мой бывший тренер, является крёстным отцом нашего сына. Риккардо Пьятти — последний тренер, который у меня был. Он просто невероятный человек. Майкл Джойс тоже должен приехать, а ведь мы через столько всего прошли вместе. Хочу пережить эти воспоминания с ними, вот о чём я думаю. Я на самом деле не слишком много думала о церемонии или о введении в Зал славы. У меня даже речи ещё нет. Никогда в жизни не писала речь. Думаю, это будет первая, но до неё осталось около 10 дней, так что мне лучше уже приступить к делу», — заключила Шарапова.
